— Не такой он уже и маленький. Только что выиграл инженерный конкурс штата. — Джесс был не только моим коллегой, но и частью моей семьи. Доверие может изменяться, принимая разные формы и проходя разные стадии развития.
К моему удивлению, Джесс сказал:
— Слышал, ты получил весточку из прошлого.
— Кто тебе сказал?
— Три человека. Двое из штаб-квартиры и один новичок в Беркли, который говорит, что знает 90 языков. Похоже, многие интересуются, как у тебя дела, — не знаю, по какой причине.
— О вкусах не спорят.
— Робин Дрик, сама скромность! Этот странный новый мир!
— У меня такая проблема, Джесс. Я знаю, что этот парень злится на меня. Но я не знаю, что ему надо и как это выяснить.
Он пожал плечами.
— Просто спроси его. И если то, что ему нужно, имеет смысл, сделай это.
Я ждал, что он еще что-то скажет, но он молчал. Когда я понял, что он все сказал и его простой совет был идеальным, я почувствовал себя дураком.
Я старался сохранять спокойствие, но Джесс видел меня насквозь. Он положил руку мне на плечо.
— Все нормально. Ты все сделал правильно, Робин. Ты переломил ситуацию.
Я не знал, что сказать. Джесс — один из очень немногих агентов, которые удостоились директорской награды, и у меня было такое ощущение, будто я только что получил нечто подобное.
Я понял и надеюсь, вы тоже это усвоили: совершенство недостижимо — достаточно хорошо выполнять свою работу здесь и сейчас.
Джесс Торн пожал мне руку, затянул галстук и направился обратно к башне Свободы.
Рокет-Сити: Хантсвилл, Алабама. 10 июня
Боже мой! Как он постарел! Я смотрел, как он шел через ресторан гостиницы, собираясь перехватить его у кофемашины и демонстративно держа в руках пустую чашку.
Годы оставили на нем многочисленные следы — отражение времени, проведенного в гораздо более суровых условиях, чем те, в которых жил я. Его направили туда после разоблачения благодаря моим усилиям. А вся история завертелась на белых песчаных пляжах Майами-Бич.
Первый удар — вступительную реплику — я был готов нанести в первую же секунду, когда он меня увидит. Я собирался сказать: «У вас, должно быть, много вопросов ко мне!»
Я надеялся, что это подведет разговор к тому, что ему от меня нужно и что я могу предложить ему.
Когда будет нанесен первый удар, конечно, начнется полный хаос. Но есть же код доверия! И это успокаивает. Жизнь, основанная на доверии, дает такое глубокое понимание ситуации, что даже неизбежные жизненные конфликты разыгрываются неторопливо, как в замедленной съемке, и становятся вполне управляемыми. Причина тому — отсутствие страха. Когда ваши цели не сводятся к удовлетворению собственных потребностей, остается меньше поводов для беспокойства.
Когда между нами оставалось метра три, наши глаза встретились, и он, видимо, узнал меня. Странно, но он не был удивлен нашей встрече, и, как обычно, несмотря на все мои идеи и самые продуманные планы, начался полный хаос: «Здравствуй, тьма, моя старая подруга»
[16].
Он посмотрел на мой бейджик: Робин Дарк. Тот же псевдоним я использовал около 20 лет назад, когда мы встретились в прокате каяков в Саут-Бич.
— Я вас помню, — спокойно сказал он.
Я повернулся на 45 градусов, чуть склонил голову и, не отводя глаз, улыбнулся.
Я внимательно изучил его бейдж, на котором было написано не «Теренс Бонни», а какое-то имя с более явным восточноевропейским колоритом.
— Кажется, это были… каяки? — сказал я. — На аэрокосмическом конгрессе? Много лет назад?
— Очень много лет. Но я на самом деле не любитель каяков. И тогда им не был. — Он почти сразу раскрыл реальное положение дел, и это тоже было удивительно. Он хотел сказать, что был иностранным агентом, собиравшим информацию из секретных и открытых источников, и что я это знал, и что он знал, что я это знаю.
— У вас, должно быть, много вопросов ко мне! — сказал я.
Он пожал плечами.
— Нет.
Он наполнил чашку, повернулся и пошел в зал.
Потом остановился и взглянул на меня через плечо.
— Это вы меня кастрировали, — сказал он без всякого выражения, его квадратная нижняя челюсть упрямо выдавалась вперед.
— Вы хотели сказать, что я вас вывел из игры? — Все пошло совсем не так, как было запланировано.
— Нет. Я использовал верное слово. Кастрировали. То место, куда меня надолго направили после нашей краткой встречи, не подходило для жен.
Он кивком указал на ближайший столик, и мы сели.
— Мне жаль, — сказал я. И это была чистая правда.
Воспоминания об обидах, которые мы нанесли в молодости, сглаживаются со временем, но становятся четче, когда воскрешаешь их в памяти.
— И для семьи условия были неподходящими, — сказал он, вертя в руках нож.
— Мне очень жаль. — Я не мог даже представить себя вдалеке от своих детей. — Надеюсь, вы воссоединились с семьей.
— Да. Мне нечего скрывать и не в чем раскаиваться. Моя жена верила в меня, и это дало мне силы оправдать ее веру.
Его слова подтверждали мои опасения. Ясно, что он был зол и во всем винил меня. И единственная причина моего присутствия здесь заключалась в том, что это было нужно ему.
— Можно подумать, что я виню вас, но это не так, — сказал он и снова поверг меня в шок, потому что он, как и Джесс, будто читал мои мысли.
Или, может, они с Джессом постигли что-то очень простое и важное в человеческой натуре, чего многие из нас не видят из-за свойственного нам греха гордыни, который мы называем честолюбием.
— Я действительно хочу задать вам один вопрос, — сказал он. — Вы поймете, что это не тот вопрос, который следует поднимать здесь, за чашкой кофе. Дело вот в чем, Робин Дарк… — Он замолчал, сделав акцент на моем псевдониме. Он иронизировал не только над этой ложью, но и над бездушной самонадеянностью, когда-то питавшей мою веру в то, что я — та самая тайная сила в духе фильмов жанра нуар, которая борется со злом, не считаясь ни с чем. — Вы хотите наказать меня?
— Наказать вас?
— Да.
— Нет.
— В том жестоком мире, где я вырос, считалось обычным не только добиваться справедливости, но и назначать наказание. Можно назвать это сдерживающими действиями. Или выразить поговоркой: «Легче предупредить, чем вылечить».
— Почему у вас возникли такие подозрения?
— Потому что, когда вы меня нейтрализовали, — сказал он, растягивая слово для пущего эффекта, — я был убежден, что вы испытывали удовлетворение. Чувство удовольствия. Меня грызло беспокойство с тех пор, как я вернулся в США, что вам захочется возобновить работу против меня по причинам, которые вам лучше известны. Точнее, только вам.
