— Ага, он даже советовал Зяме ни на шаг от меня не отходить, хотя у меня-то волосы пепельно-русые, они делаются светлыми только на ярком солнце. — Трошкина потянулась, взяла прядку моих волос и внимательно ее рассмотрела. — Мне кажется, они стали светлее, чем час назад. Похоже, этот красящий отвар действительно натуральный, и он постепенно смоется.
— Надеюсь, что так. Не хотелось бы убивать собственную бабушку. — Я пропустила через пальцы коричневые пряди. — Сделала из меня какую-то Темную Повелительницу!
Послеобеденное время мы с подружкой провели неуютно, нервно: Алка подключила роуминг, я нашла в сети телефонный справочник Тбилиси, и подружка, протрезвевшая после холодного душа, методично обзвонила городские больницы, выясняя, не поступил ли куда Зяма.
Сделано это было на всякий случай — мы обе свято верили, что с моим братом и ее женихом все в порядке.
Не считая того, что он козел и сволочь, бросивший молодую жену в чужой стране на произвол судьбы.
Молодая жена, впрочем, была готова простить негодяя, лишь бы он вернулся целым и невредимым.
В утешение ей я припомнила, что ранее уже бывали случаи, когда Зяма без предупреждения уходил на дно и лежал там, не подавая сигналов.
В последний раз такое случилось год назад, когда братец при активной помощи папули работал над очень необычным творческим проектом на нашей даче. Тогда мы их обоих на несколько дней потеряли и обнаружили совершенно случайно.
— Тебе же говорили опытные люди, что быть супругой гения непросто? — напомнила я подружке в кафе, куда мы вышли поужинать, потому что у Алки из съестного были только мюсли и Алазани — сочетание, не показавшееся мне гармоничным. — Говорили, я помню, при мне дело было. Вот и не жалуйся, будто тебя не предупреждали.
— Я не жалуюсь, я просто не думала, что испытания начнутся так скоро, — отговорилась Трошкина.
Она в сотый раз самым пристальным образом рассмотрела записку и никаких признаков того, что ее автор нервничал или находился под давлением, не нашла. Буковки не плясали, строчки были ровные, ручка не рвала бумагу, пятен крови и слез не наблюдалось.
— Если Зяма вернется целым и невредимым, я лично это исправлю, набив ему морду лица, — пообещала я.
— Нет, я сама! — уперлась Трошкина.
— Ты не сможешь, у тебя еще нет навыков рукопашного боя с превосходящим противником.
— Это в чем же он меня превосходит? — приосанилась подружка.
— В наглости и изворотливости! Не спорь, я лучше знаю Зяму. Я с ним тридцать лет живу, а ты сколько?
— Мало…
Алка снова раскисла.
Я вздохнула:
— Надо бы тебя как-то взбодрить, подружка… Что бы придумать?
Но придумывать ничего не пришлось.
Мироздание уже осуществило поставку трех больших порций бодрости по нашему грузинскому адресу, мы просто не сразу узнали об этом.
* * *
— Нашли? — спросил Большой человек Маленького, побарабанив пальцами по столешнице.
Маленький, ранее бывший неприметным, не по собственной воле выпал из образа, когда потерял пуговки на рубашке и приобрел царапины на щеке и фингал под глазом.
— Ищем.
— Вот как так можно было, а? — Большой человек непечатно выругался.
Маленький вскинулся:
— Мне было сказано: Инна Кузнецова, высокая фигуристая блондинка в красной шапочке. А такая не прилетела! Мамой клянусь, не было на этом рейсе ни одной фигуристой блондинки! Я бы заметил!
— И Красной Шапочки не было?
— Не было!
— И Инны Кузнецовой не было?! — Начальник бухнул кулаком по столу.
Подчиненный потупился:
— Была… И в списке пассажиров была, и паспортный контроль проходила… Только она была брюнетка! И без шапочки!
— Шапочка — ерунда, а вот то, что девка за час полета из блондинки в брюнетку превратилась — это уже серьезно, такие метаморфозы с нормальными бабами просто так не происходят, — рассудил Большой человек.
— Видать, она ненормальная баба, — приободрился Маленький.
Одно дело — потерять обычного честного курьера, и совсем другое — упустить подозрительную девку, меняющую цвет волос буквально на лету!
— Думаешь, засланный казачок? — пригорюнился Босс.
— Если вообще не секретный агент! — щедро насыпал соли ему на рану подчиненный.
— Скорее, хитрая ворюга, раз сбежала с посылкой, — рассудил начальник. — Отели прочесать — живет же она где-то? Искать и найти!
* * *
С ужина мы возвращались в сумерках. Уличное движение до крайности поредело и стало почти тихо: невидимая за рядом платанов, высаженных вдоль набережной, негромко рокотала Кура, которая вообще-то Мтквари, да размеренно скрипели садовые качели во дворе нашего дома.
— Смотри, грузинские дамы очень элегантны, — заметила Трошкина. — Хотя обычно предпочитают черное, а не белое.
Я посмотрела.
На качелях в палисаднике восседали две особы в длинных светлых платьях и широкополых шляпах.
На мой взгляд, они походили на пару крупных шампиньонов.
Впрочем, шампиньон — не сыроежка, вполне себе элегантный гриб.
Я собралась поделиться этой мыслью с подружкой, но ее уже не было рядом со мной.
— Зяма! Зямочка, это ты?!
Алка с криком бежала к подъезду.
Я присмотрелась к мужской фигуре у дверей и убедилась, что она мне знакома.
— Ой, дядя Боря, — разочарованно молвила пришедшая к финишу бегунья Трошкина.
— Алла, детка, теперь ты должна звать меня папой! — ласково укорил ее знакомый голос.
— Зачем вас звать, вы и незваными явились, не запылились, — проворчала я, уже догадываясь, кем именно являются те элегантные грибовидные дамы на качелях.
— Дюшенька, мы просто последовали твоему примеру! — уела меня мамуля, поправив шляпу.
Я прикусила язык.
Рано: расспросы только начались.
— Дюша, что с твоими волосами? — строго спросил папуля.
— Спроси бабулю, — переадресовала его я.
— Надеюсь, ты сделала это не для того, чтобы соблазнять грузинских мужчин? — нахмурился папа.
— Наоборот! А что, это выглядит соблазнительно? — Я помотала головой, рассыпав волосы по плечам.
— Очень интересный цвет, — похвалила мамуля. — Кофе с корицей?
— Скорее, горький шоколад с перцем, — прищурился папуля.
Как все мужчины, он не понимает, что это за цвет такой — «фуксия» или «пепел розы», но, будучи кулинаром, очень точно соотносит оттенки колера с продуктами питания.
