Книга Шерше ля фарш, страница 33. Автор книги Елена Логунова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Шерше ля фарш»

Cтраница 33

— Свежая фоточка, Матвей сделал селфи для мамы накануне чемпионата, — кивнула Алка.

— Слушай, какая физиономия знакомая, — протянула я, созерцая круглое и сияющее, как намасленный блин, лицо упомянутого Матвея. — Где-то я его видела?

— Где? Ну-ка, вспоминай!

— Не помню.

— А с чем ассоциируется?

Я подумала:

— Почему-то с тобой…

— Быть того не может, я эту физиономию в первый раз вижу! Точно, у меня идеальная память на лица!

— Тогда с твоей работой в психоневрологическом диспансере…

— Нет, он не похож на тамошнего пациента, они такими круглощекими, румяными и улыбчивыми даже на выписке не бывают.

— Выписка, выписка. — Я потерла виски, пытаясь вспомнить. — Блин, да что же это было? Что-то такое из серии «и тебя вылечат, и меня вылечат»…

— Со смирительной рубашкой и санитарами?

— Точно! Вспомнила! — Я победно щелкнула пальцами. — Это же мой трискаидекафоб! Алка, ты не поверишь, но Матвей Карякин летел в Тбилиси одним рейсом со мной!

— Почему же не поверю, даты как раз сходятся. — Трошкина не изволила порадовать меня бурным восторгом. — А почему трискаидекафоб?

— Потому что он сидел в тринадцатом ряду и всю дорогу нервно возился и какие-то невнятные мантры бубнил!

— Логично. — Раздражающе невозмутимая Алка кивнула. — Если парень брал билет в последний момент, закономерно, что ему досталось место в тринадцатом ряду.

— Знаешь, ему еще и приветственные объятия санитаров достались, по-моему, — припомнила я. — Я видела, по прибытии его увели такие спокойные дюжие парни… Вот интересно, этот Карякин на радостях от выигрыша крышей поехал, в полете что-то такое вычудил, и экипаж вызвал группу встречающих со смирительной рубашечкой?

— Если бы он что-то вычудил, ты бы заметила, — сказала Алка, но интонация у нее была скорее вопросительная.

— Могла и не заметить. — Я пожала плечами. — Я вдумчиво снимала стресс от полета спа-процедурой с бабулиной щеткой — механически чесала волосы и тупила в иллюминатор. Нет, конечно, если бы он громко заорал у меня над ухом: «В самолете бомба! Немедленно меняем курс на Тель-Авив!» я бы обратила внимание…

— А если просто бормотал, как заведенный, трясся, хрустел пальцами, пускал слюни и подмигиванием в технике азбуки Морзе делал неприличные предложения стюардессам, то это запросто могло пройти мимо тебя, — понятливо кивнула подружка.

— Тем более что я вообще-то сидела к нему спиной, — добавила я, посчитав необходимым немного размыть складывающийся образ рассеянной с улицы Бассейной.

— Все ясно. — Трошкина встала. — Значит, имеет смысл начать поиск пропавшего Карякина с обзвона местных медучреждений. Благо, у меня и телефоны нужные уже все имеются, я их сохранила в память мобильного, когда звонила по поводу Зямы.

— Нельзя звонить из дома! — заволновалась я. — Мои непременно поинтересуются, кого мы ищем да откуда у нас телефоны тбилисских больниц и моргов! Слово за слово — и они вытянут из нас информацию об исчезновении Зямы!

— Правильно мыслишь, поэтому возвращаемся к тому, с чего мы начали!

И Алка снова настойчиво зашипела:

— Вссставай! Поднимайсссся!

— А ты одевайсссся! — Я не осталась в долгу. — Ты же не отправишься в поисковую экспедицию в шелковом пеньюаре? Иди к себе, собирайся, встретимся через десять минут на кухне.

Завтраком, как хотелось бы, назначенная встреча на кухне не ознаменовалась.

— Нельзя шуметь, — сказала Трошкина, перехватив мой алчущий взгляд, направленный на банку с кофе. — Ты же сама знаешь…

Конечно, я знала. Любые несанкционированные действия на кухне моментально привлекут внимание нашего теперь уже общего папы-кулинара! Достаточно звякнуть ложкой о чашку или хлопнуть дверцей холодильника — и папуля явится выяснять, что это происходит на территории, которую он считает своей.

— Ладно, найдем, где позавтракать, — вздохнула я, отказавшись от соблазнительной мысли взбодриться большой чашкой кофе с бутербродиком. — Все, уходим!

— Подожди, — неожиданно замялась Алка. — А как же Зяма? Вдруг он придет, когда никого не будет дома…

— И что? Зяме не привыкать, судя по его поступкам, у него и так не все дома! — отбрила я. — Если что, посидит во садочке на качельке, чай, не зима на дворе, не замерзнет.

— Ну, пойдем, — согласилась Алка.

— Нет, подожди. — Теперь уже я ее остановила. — А что делать с медом? Вдруг за ним снова придут, а дома никого не будет?

— Вариант «посидеть, подождать на качельке» не подойдет? Тогда надо что-то такое придумать, чтобы осуществить передачу меда бесконтактно. — Трошкина закусила губу и наморщила лоб — задумалась.

— По почте его послать? Да нет, мы адреса не знаем…

— Я знаю!

— Адрес?!

— Нет, я знаю, что делать! — Алка победно улыбнулась. — Давай отнесем корзину с банкой на вокзал и оставим ее в камере хранения, а код от ячейки сообщим Заразе, и пусть ее друзья забирают гостинец в удобное им время, не беспокоя при этом нас!

— Это отличная мысль! — согласилась я, и мы с подружкой стукнулись кулачками.

Трошкина на цыпочках сбегала в гостиную и вернулась не с корзиной, как ожидалось, а с альтернативным решением:

— Плетенку оставим, бабушка перед сном в нее свою одежду сложила, неловко копаться в чужих вещах! Возьмем только банку, она должна поместиться в твою сумку.

— А я должна надорваться, таская на плече сумку с банкой? — ворчливым шепотом задала я риторический вопрос, закономерно оставшийся без ответа.

Ладно, плечи у меня и ручки у моей сумки достаточно крепкие, а объем торбы позволяет уместить в ней хоть две такие банки.

— Кстати! — Я вспомнила, что действительно была вторая банка, судьбой которой я не поинтересовалась. — А та первая посылочка со сладеньким, которую вы с Зямой везли, куда подевалась?

— Ее у нас благополучно забрали прямо в аэропорту.

— А кто забрал?

— А я помню? Какой-то совершенно незапоминающийся товарищ. — Алка сунулась лицом в зеркало, впотьмах ничего интересного в нем не рассмотрела и вздохнула. — Пойдем, какие есть — в натуральном виде. Тоже незапоминающиеся и неприглядные…

— У меня на дне сумки, под медом, есть компакт-пудра, тушь, набор теней и помада. — Я поправила на плече увесистую торбу. — Вытащим банку — сочиним себе сколь угодно яркий макияж. Всё, уходим, пока наши аксакалы не пробудились!

Мы вышли в раннее тбилисское утро — жемчужно-серое, нежное, теплое, как войлок на шелке.

— Очень рано, — поглядев на причудливые темные кляксы старых платанов, сказала Трошкина. — Боюсь, метро еще не работает, придется ждать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация