Книга Замуж срочно!, страница 37. Автор книги Соня Дивицкая

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Замуж срочно!»

Cтраница 37

Папа волновался. Он спал спокойно, только когда Риммочка была замужем. Она была немножко замужем, однажды. Брак был гражданский, но это не важно… Все эти уточнения только усложняют текст, а ситуация и без того не простая. Первый Риммочкин гражданский муж очень нравился папе, но не очень нравился Риммочке. Ей тогда было всего двадцать два, замуж она не хотела. «Замужем скучно», – Риммочка сказала и начала проказничать вслед за своими подозрительным подружками. Взяла однажды ночью позвонила папе и говорит, не ждите меня сегодня, я в Египте.

– В каком Египте? Что ты говоришь? Тебе же утром на работу…

Надо сказать, что папа в то время устроил Риммочку в свой банк.

– Я уволилась, – сказала Риммочка, – с этой скучной работы. Все, пока. Прилечу через неделю.

Вот на такие импульсы была способна Риммочка, поэтому отцу, конечно, было спокойнее, когда Риммочка с мужем, пусть хотя бы с гражданским. В таком случае он знал хотя бы адрес, он знал, что Риммочка сыта, здорова, обута и одета по погоде, парень у нее был заботливый. Но скучный. Тут уж никуда не деться, как ни старался папа исправить ситуацию. Он возил молодых на курорты, покупал им круизы по Волге и рассказывал за обедом смешные анекдоты… Риммочка скучала. Мужа прогнала. Хоть и гражданский был, а жалко. К тому же он оставил Риммочке машину, она не знает до сих пор, что папа выкупил тот «порш». Папа молчал, пусть дочь порадуется, отцовское сердце спокойно, когда ребенок счастлив. А когда ребенок пропадает по ночам с такими неприятными товарищами, размножение с которыми нельзя представить даже теоретически, тогда отцовское сердце начинает дергаться, и папа пьет таблетки. Ему нельзя волноваться, нельзя сбивать режим, ему на работу, у него ответственный пост, в маленьком банке папа считает большие деньги. Он должен кормить свою дочь, девочка явно перезревает, девочке не худо было бы и родить. Папа мечтает про маленькую толстенькую внучку с такими же кудряшками, какие были у Риммочки в детстве, и не спит ночами.

Родная дочь явилась под утро. Прошла прямиком к холодильнику, достала миску с отбивными котлетками и начала жевать. Где, с кем она была, отец боялся предположить. Последний парень Риммочки был вроде ничего, хороший мальчик, аккуратный, но мать его была богатой содержанкой, и кем же после этого мог вырасти ее ребенок? Конечно, профессиональным альфонсом. Папе не жалко, папе для дочери никаких денег не жалко. Он просто хотел объяснить, что за альфонсов замуж не выходят, альфонсы – ненадежные товарищи, они забавны и приятны, но ничего не умеют, и как только кончаются деньги, приходится искать их в другом месте. А папа не вечен, папа хочет на пенсию. Он думал, как же лучше все это дочери сказать, чтобы она не сбежала на неделю в расстроенных чувствах, а тут как раз на счастье лопнул его банк, и все само собою разрешилось, и объяснять ничего не пришлось. Только Риммочка решила немного развеяться, и так она развеивалась уже второй год.

Риммочка жевала котлетку, отец смотрел с любовью на своего ребенка. Он не видел совсем, не замечал всего того, что замечали посторонние люди. Он не видел, что Риммочка помята, что макияж размазан, что кудри распушились, как будто их всю ночь терзали по подушкам, что джинсы на ней висят, что майки разрисованные жутко контрастируют с сапфирами и платиной, которые папочка успел ей подарить еще до того, как лопнул банк.

Все это мелочи, их папочка не видел, он видел тонкий нос, такой же, как у него, он видел румяные щеки и черные внимательные глаза, которые всегда смотрели на него с хитринкой и восхищением. Вот только брови зря она нарисовала, папа не любил, когда рисуют на лице.

– Зачем ты брови сделала такие? – спросил он дочь. – Что это за брови? Это не брови, это мой смертный приговор. У нас такие угольные брови рисовали на чучело русской Зимы, чтобы сжигать его на Масленицу.

Риммочка не ответила, она проголодалась и с аппетитом уминала котлетки, сдабривая их кетчупом и перцем. Когда она потянулась за хлебом, рукав ее кофты задрался, пухлая белая ручка открылась… О, люди, люди, что увидел папа! Такого папа никогда еще не видел и не ожидал увидеть эту живопись на теле родной дочери. У Риммочки появилась татуировка.

На все запястье Риммочка выбила себе дракона, длинного китайского дракона. Это чудовище в красно-зеленых тонах поселилось на ее белой ручке навсегда, и по черным контурам рисунка еще не прошло воспаление. Страшно! Папе стало страшно. От кисти до локтя растянулась эта живопись, к слову стоит заметить, сделанная качественно в хорошем салоне у приличного мастера, но папу эти аргументы ничуть не успокоили бы, он начал вопить:

– За какие грехи я страдаю? У всех моих друзей уже внуки! У всех моих друзей началась счастливая старость, а я до сих пор не сплю ночей! Что ты мне показала? Что ты мне принесла? Да лучше бы ты принесла в подоле, чем я буду всю жизнь смотреть на этот китч! Где твой художественный вкус? Зачем я водил тебя в Третьяковскую галерею?..

Пока отец читал нотацию, Риммочка умяла третью котлетку, ей заметно полегчало, она ждала, когда на шум проснется мать, и варила кофе. Под кофе она скомплектовала бутерброд и предложила папе кивком головы, рот у Риммочки был занят, она тоже любила голландский сыр с горячим кофе.

– В мое горло не лезет кусок! – причитал отец. – Римма! Прекрати сейчас же жрать и ответь мне прямо… Когда ты выйдешь замуж?

– Пап, – дочь ответила. – Дай мне поесть спокойно, а?

Риммочка завтракала с аппетитом и насмешливо улыбалась, этот вопрос от родного отца она слышала не первый раз.

– Нет, ты ответь мне прямо, когда у меня будут внуки? Тебе уже двадцать семь, твоя мать в это время отдала тебя в школу!

– С шести, – напомнила Риммочка, – с шести. По-моему, вы поторопились. Я так страдала…

Папа вскинул голову и начал звать жену, не обращая совершенно никакого внимания на ранний час, его волнение, осложненное ночным недосыпанием, зашкаливало.

– Она пришла в татуировке! – кричал он жене. – Посмотри на нее! Она хочет плюнуть в лицо родному отцу!

Риммочка улыбалась. Она смотрела на отца точно так же, как в детстве, спокойно и без страха. Риммочка знала, что папа немножко поругается, а потом подарит что-нибудь красивенькое или вкусненькое.

Про то, что ей исполнилось двадцать семь, Риммочка не раз, конечно, слышала, но совершенно не могла понять, что означают эти цифры. Двадцать семь, и что? Кредит какой-то нужно погасить? Спешить куда-то надо срочно? Бежать? Ловить кого-то? Что от нее все ожидают в эти двадцать семь, она не понимала.

Двадцать семь образовались слишком быстро. Она еще помнила свое восемнадцатилетие. День рождения папа закатил в шикарном ресторане и пригласил для Риммочки модного тогда певца, такого сладкого, которого любили маленькие девочки, не помню, как его фамилия… Риммочка была длинненькой, пухленькой сладкой кудряшкой. Ребенок эпохи Возрождения, она просилась просто на роскошные полотна итальянцев. Певец пригласил ее на танец и спел для нее свою лучшую песню. Торт был шикарный, Риммочка радовалась, папа был счастлив. А теперь двадцать семь. И ничего особенно не поменялось в жизни. Даже шмотки Риммочка покупала все те же: спортивные яркие маечки, небрежные джинсы, ботинки на толстой подошве. Все, что на ней моталось со студенческих лет, сейчас натянулось, и выглядело немного комично, как будто пупс подрос, а ползунки на нем остались. Но обаяние! Обаяние с годами только усиливалось.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация