После двухчасового роскошного обеда, состоящего из салата из манго, острого супа и жареного осьминога, во время которого деловые вопросы не обсуждались, Лан велел убрать со стола. Он начал с длинной хвалебной речи в адрес канцлера Сона по поводу его прозорливости с предложенным законопроектом о реформе КНА.
– Равнинный клан полностью поддерживает желание правительства обеспечить прозрачное и сбалансированное управление торговлей нефритом. Я благодарен, что могу рассчитывать на друзей клана в Королевском совете, которые будут стараться ради страны.
Канцлер Сон просиял и скромно отмахнулся пухлой рукой, пока другие депутаты приветственно хлопали по столу. Все присутствующие знали, что это всего лишь любезность, именно Лан велел Сону предпринять такой шаг.
Лан подождал, пока стихнут аплодисменты, и торжественно произнес:
– К сожалению, должен сообщить, что это было сделано слишком поздно и случившееся зло уже не исправить.
Он объяснил, что собрал их здесь, дабы сказать лично и прямо: он собирается использовать свою власть как члена совета директоров КНА, чтобы заморозить всякую деятельность этой организации и немедленно прекратить добычу нефрита. Клан обнаружил значительные финансовые несоответствия между добычей нефрита и записями Казначейства, и, учитывая значимость нефрита для экономики, безопасности и самого существования государства, нельзя продолжать добычу без проведения независимого аудита. Он призывает Королевский совет как можно скорее его провести. Добыча не возобновится, пока не будет найдено проблемное место и не будет одобрен законопроект о реформе КНА, чтобы подобное больше не повторялось.
Сон Томаро первым прервал гул удивленных голосов, последовавший за заявлением Колосса. Канцлер налег на стол тяжелыми локтями и громко откашлялся, показывая Лану свое разочарование тем, что с ним не посоветовались, принимая такое драматическое решение.
– Со всем уважением, Коул-цзен, почему мы только сейчас слышим об этих расхождениях в финансовых отчетах? И почему здесь нет Шелеста, который должен об этом рассказать?
– Шелест уехал по важным делам клана, – объяснил Лан, ответив на второй вопрос и проигнорировав первый.
Лан не мог обсудить свои намерения с Соном так, чтобы о них не прослышал Дору, разве что пришлось бы поделиться с канцлером бездоказательными подозрениями в предательстве внутри руководства клана, а Лан уж точно не хотел признаваться в подобном никому из Фонарщиков, вне зависимости от его статуса. Если Дору и правда сотрудничает с Горными и как-то замешан или несет ответственность за несоответствия в отчетах, которые обнаружила Шаэ, вернувшись из Югутана, он уже не сможет предотвратить официальное расследование финансовых отчетов КНА.
– Следует ли нам заключить, что, по вашему мнению, за этим стоит Горный клан? – задала вертящийся у всех на языке вопрос депутат Нур Ума.
Лан жестом велел официантам наполнить чашки гостей чаем. Сам он не пил из дымящейся чашки, со вчерашнего вечера у него начался легкий жар, из-за горячего чая он мог слишком явно вспотеть.
– Да, – ответил он, – именно так я и считаю.
– Мне трудно поверить, что Горные так вопиюще манипулируют поставками нефрита за спиной у Совета и других кланов, – с нескрываемым скептицизмом в голосе сказал седой Лойи Тучада.
– А я готова в это поверить, – возразила Нур, имеющая родню и среди военной, и среди деловой части клана. – Но представители Айт Мады уж точно будут отрицать свою причастность. Чего вы надеетесь достичь аудитом, Коул-цзен?
– Кланы зависят от поддержки людей не меньше, чем люди зависят от покровительства кланов. Так было всегда, – сказал Лан. – Государству не нужно, чтобы один клан стал слишком могущественным и контролировал больше нефрита, чем остальные. Если станет известно, что Горные действовали во вред стране, общественное мнение и политики обернутся против них. Результаты аудита оправдают необходимость срочно провести более жесткие законы относительно КНА.
Лан остановился и незаметно перевел дыхание. Он старался поменьше есть за обедом, но все же чувствовал усталость и легкую тошноту. Ему стоило труда сосредоточиться на важном разговоре. К счастью, людей без нефрита нетрудно обмануть. Они принимали приступы слабости за властную паузу.
– Годами Кекон наслаждался стабильностью и экономическим ростом, – продолжил Лан. – К нам текут иностранные инвестиции, люди водят прекрасные машины, города процветают – всего этого поколение моего деда и представить не могло. И основа нашего богатства и безопасности – нефрит. А значит, контролирующие нефрит кланы должны быть подотчетны.
Депутаты закивали, с этим они все согласились. Депутат Ванг Хацзюда начал что-то говорить, но Чутье Лана сыграло с ним дурную шутку, внезапно побелев от фонового шума. Вся энергия собравшихся в зале вместе с энергией сотен людей на нижних этажах и еще тысяч прохожих на тротуарах и в машинах, хлынула в голову Лана, смешавшись в бессмысленную какофонию, как телевизионные помехи.
В голове у Лана стрельнула боль. На секунду ему показалось, будто он взмыл к потолку на потоке бессмысленной болтовни. Он схватился под столом за подлокотник кресла, чтобы устоять на ногах. Лан отвернулся и прикрыл рот рукой, прошептав Вуну, стоящему слева:
– Сделай вид, будто что-то мне говоришь.
Помощник Колосса озабоченно склонился к его уху.
– Вам плохо, Лан-цзен? Придумать предлог, чтобы уйти?
– Нет, – ответил Лан. Над его бровями выступил пот, но худшее уже закончилось. Лихорадочное замешательство нефритовых ощущений прошло. Чутье успокоилось и позволило снова сосредоточиться. – Просто скажи, о чем он говорит.
– Он хочет получить заверения, что не произойдет кровопролития.
Лан повернулся обратно к столу как раз в тот момент, когда Ванг закончил вопрос.
– Прошу прощения, что я отвлекся, – сказал Лан.
Вдоль стола прокатилась небольшая волна тревоги, все пристально смотрели на Лана. Ванг повторил с толикой упрека:
– Если мы поставим все эти вопросы на Королевском совете, можем ли мы рассчитывать, что вы, Коул-цзен, постараетесь сохранить мир между кланами? Никому не нужны и сражения на улицах, они пугают людей и отваживают иностранный бизнес.
– Мы все хотим мира, – сказал Лан. Он помолчал и смочил губы глотком чая. – Пока на наши семьи не нападают. И тогда мы делаем то, что должны.
Депутаты одобрительно загудели. Странный народ эти политики. Как представители своих районов они напирали на Колосса, чтобы он сохранил мир, но как преданные члены клана и настоящие кеконцы никогда не станут уважать лидера, не готового прибегнуть к насилию. То, что Лан убил Гама и носит его нефрит, вселило в них уверенность и в нем, и в притязаниях Равнинного клана. Теперь они вернутся в Зал Мудрости и будут добиваться поставленных им целей.
– Мы прекрасно знаем, из какой вы семьи, Коул-цзен, – не успокаивался Ванг. Он представлял район Жанлуна, включающий спорную территорию Топи. – Вы всегда были разумным человеком. Но как насчет вашего Штыря? Он тоже хочет мира? Мы можем рассчитывать, что он тоже поступит разумно?
