Анден снял тренировочный браслет и прислонился лбом к стене. Из-за нефритовой ломки желудок свело больше обычного. Анден глубоко вдохнул и подавил это чувство, спрятал браслет в пластиковую коробку и сунул ее в рюкзак.
Перед тем как покинуть зал для тренировок, Анден собрал рассыпавшиеся по полу бутылки с песком и запер их в шкафчик. Подобрал ножи, выдернул из стен дротики и вернул все на место. В Академии царила военная дисциплина и порядок. Волны Отражения, и Андена, и Лана, приоткрыли дверцы шкафчика, Анден аккуратно закрыл их и собрался уже толкнуть на место распахнувшийся ящик, но помедлил, его пальцы застыли над тонкой щелью, где мелькнул пухлый белый конверт, тот самый, который Лан взял у Андена и сунул сюда без каких-либо объяснений.
Анден снова открыл ящик, вытащил конверт и уставился на него, борясь с искушением, переросшим в ужасное подозрение. Сердце Андена гулко стучало. Он оглядел пустой и аккуратный зал для тренировок. Если он откроет конверт, Лан об этом узнает. Но один уголок конверта оказался не до конца заклеен. Анден чуть расширил щель. Он перевернул конверт и потряс, просунув в щель два пальца, пока не нащупал что-то твердое и гладкое как стекло. Дрожащими руками он вытащил крохотную цилиндрическую капсулу с мутной белой жидкостью.
Он понял, что это. А что еще это может быть? У Андена заныло сердце. Он разорвал конверт и одну за другой вытряхнул все капсулы.
Его мозг судорожно работал. Это было именно то, чего он и боялся, но Анден все равно не мог в это поверить.
Дверь открылась. На пороге стоял Лан. Анден разжал руки и бросил конверт и его содержимое в открытый ящик, но его вина и так была очевидна. Как и вина Лана, и лицо Колосса захлестнула волна стыда и гнева. Анден не сомневался, что, будь на нем тренировочный браслет, он не вынес бы яростного сияния ауры кузена.
Лан шагнул в зал и закрыл за собой дверь. Она скрипнула, как клинок по точильному камню.
– Что ты делаешь, Анден? – спросил Лан обманчиво монотонным голосом.
– Ты просил принести это. Это же СН-1, – просипел Анден. Ему захотелось схватиться за что-нибудь, чтобы не упасть. – Почему… почему тебе понадобилось «сияние»?
Лан прошел дальше, и Анден машинально попятился, пока не коснулся плечами стены.
– Ты не имел права открывать конверт.
Лан никогда его не бил, даже не ругал, но сейчас выглядел смертельно опасным, и впервые в жизни на Андена накатил страх от присутствия кузена. Он предпочел бы, чтобы его десять раз поколотил Хило, чем понимать, что разъярил Лана настолько, что тот готов ударить. Конечно, Анден заслуживал порки, он даже не придумал ничего в свое оправдание, лишь промямлил:
– Ты же не болен? У тебя же… у тебя же… не Зуд?
Когда он представил, что Лан умирает так же, как и мать, раздирая себя на куски и вопя в приступах безумия, на лице Андена, видимо, было написано такое отчаяние, что ярость Лана утихла. Его лицо изменилось, исказившись от внутреннего напряжения. Он поднял руки, как будто призывал успокоиться.
– Не так громко, – сказал он резко, но сдержав порыв гнева и спокойнее, чем ожидал Анден. – У меня нет Зуда. Когда у человека обнаруживается Зуд, обычно уже слишком поздно и СН-1 не может его спасти. – В глазах Лана зародилось сочувствие, когда он понял, о чем думает Анден, но голос остался суровым. – Мне следует вышвырнуть тебя из дома за этот поступок. Я никак не ожидал от тебя такого, Анден. Но я не хочу, чтобы ты что-нибудь напридумывал, и потому объясню. Но не вздумай никому рассказывать, даже членам семьи, тебе ясно? – Анден был все еще слишком потрясен, чтобы ответить, и Лан с силой хлопнул ладонью по стене рядом с ним. – Тебе ясно?
Анден кивнул.
– «Сияние» – это бич общества, – тихо сказал Лан. – Его принимают люди, не имеющие естественной переносимости нефрита или не прошедшие тренировок – иностранцы, преступники, нефритовые наркоманы. Вот почему нужно искоренить нелегальную торговлю «сиянием». Но СН-1 не во всем такое зло. Как лекарство, притупляющее побочные эффекты от влияния нефрита, оно полезно. Временами даже естественную переносимость Зеленых Костей требуется подстегнуть. – Он помолчал. – Ты ведь это понимаешь, да?
Анден мысленно вернулся к разговору с Хило в Академии, а потом, вопреки желанию, и к воспоминаниям о матери в ванной. Да, он понимал, о чем говорит Лан. Но ведь Коулы совсем другие – символ безупречной крови и воспитания Зеленых Костей. Если Коулу Лану, Колоссу Равнинных, понадобился СН-1, то что это значит, в особенности для человека вроде Андена? На что он может надеяться? В нем забурлило возмущение.
– Это ведь новый нефрит, да? – спросил Анден прерывистым шепотом. – С ним что-то не так? Он опасен, потому что раньше принадлежал Гаму?
Лан выдавил невеселую улыбку.
– Нет. Нефрит лишь катализатор, он не хранит энергию прежних владельцев, что бы там ни утверждали всякие суеверия. – Он отвернулся, и его голос дрогнул. – Поединок дорого мне обошелся, Анден. – Лан постучал себя по груди над сердцем. – Гам кое-что повредил, когда концентрировался в меня. С тех пор я сам не свой. Поэтому мне сложнее носить новый нефрит.
На Андена нахлынуло беспокойство.
– Ты ходил к врачу? Наш, в Академии…
– Я ходил к доктору Трю. Лечебные сеансы помогают, но больше ничего нельзя сделать, нужно только ждать и отдыхать.
Он поморщился, показывая, что этого он как раз не может себе позволить. Теперь Анден понял причины частых смен настроения кузена. После ранения, которое он скрывает, ему пришлось надеть новый нефрит, а к этому прибавились тревоги Колосса военного времени. А теперь еще и позор, что приходится принимать СН-1, чтобы носить завоеванный в поединке нефрит.
– Так не носи его, – предложил Анден. – Пока не станет легче. Его и так слишком много.
Лан покачал головой.
– Сейчас я не могу укрыться от взглядов публики. Каждый день я встречаюсь с людьми – депутатами, Фонарщиками, Барышниками, Кулаками и Пальцами, – и все хотят найти свидетельства тому, что Равнинный клан выстоит перед Горным. А тем временем враги ищут любые проявления нашей слабости, ждут нового шанса ударить. Я не дам его им. – Он отошел от Андена, на лице отразилась усталость. – Это не твоя забота. Я хочу, чтобы ты забыл об этом разговоре, как только отсюда выйдешь.
– А «сияние» тебе не повредит? Оно же вызывает привыкание, разве не так? И…
– Это временно, – рявкнул Лан, снова вспыхнув, и Анден съежился и умолк. – Я не собираюсь к нему привыкать. И не желаю, чтобы кто-либо в клане даже думал об этом. Я велел Вуну организовать секретную поставку СН-1, потому что будет подозрительно, если я слишком часто стану навещать доктора Трю. И слишком рискованно, если моего помощника увидят забирающим необычный пакет. Люди внимательно наблюдают за нами. Я доверяю тебе, Анден, несмотря на твой поступок. Твой дядя был моим лучшим другом, и я всегда считал тебя младшим братом. Ты больше похож на меня, чем Хило. Я никогда ни о чем тебя не просил, но сейчас прошу хранить тайну.
