Его также огорчило, что он и его семья теперь не в безопасности даже на территории Равнинных, вопреки его убеждению. Много лет назад, во время иностранной оккупации, кеконские повстанцы были умелыми партизанами, мастерами атак из засады и мелких досаждающих стычек. Хило рассказал ему об организованных ограблениях в Доках, за которыми наверняка стоит Горный клан, и Лан не сомневался, что это звенья одной цепи – попытка ослабить Равнинных, отвлечь и сокрушить их лидеров. Враги притворялись миролюбивыми, не показывались, прячась за обычными бандитами, а те были достаточно глупыми и отчаянными, чтобы выполнять поручения. Такую «терпеливую» военную тактику Айт Ю и Коул Сен наверняка бы одобрили против шотарцев, но она полностью противоречила традициям открытых поединков во время споров между Зелеными Костями. Это оскорбительно и неуважительно. Это разозлило Лана, теперь он понял, почему Хило так разъярился.
Возможно, следует вернуться и убить этих людей. Но у него не было на это времени, и он не хотел устраивать сцену, которая его задержит. Сегодня у него были проблемы поважнее, он должен находиться у себя в кабинете и ждать звонка Хило. Лан ускорил шаг. Настил тянулся понизу до того места, где Генеральский бульвар проходил под шоссе КЛ-1. Там он сможет подняться обратно на уровень улиц и поймать другое такси, чтобы спокойно добраться домой.
Он уже почти достиг цели, как вдруг в груди закололо. Это случилось внезапно – резкая боль, как будто в диафрагму врезался кулак. Лан замедлил шаг, встревожившись, и приложил руку к груди. В темноте не было видно никакого движения. Фонари с улицы наверху освещали только плоские силуэты сампанов и тихо качающиеся мачты джонок, вода мягко плескалась в их борта.
Лан внезапно потерял ориентацию, как будто во сне шагнул из одного места в совершенно другое. Он тряхнул головой, пытаясь вернуться к реальности. Что происходит? Что он здесь делает? Дыхание участилось и стало неглубоким, а сердце почему-то пропускало удары.
Он в Доках. Пытается добраться домой. Вышел из «Божественной сирени», сел в такси, за ним следили… вот почему он вышел из машины и спустился сюда. Почему же все это совершенно вылетело из головы всего секунду назад? Лан сделал еще несколько шагов и покачнулся. Что-то не так. На него опустился туман, высосав ясность мыслей и силу. Все тело горело, но когда Лан приложил руку ко лбу, оказалось, что он не вспотел, кожа была горячей, но сухой.
Эти симптомы не связаны с нефритом, раньше он ничего подобного не испытывал. Возможно, у него сердечный приступ или инсульт. А потом в голову пришло более вероятное объяснение: укол СН-1 несколько минут назад. Сколько дней прошло после предыдущей инъекции? Восемь? Девять? После такого долгого воздержания стоило вколоть полдозы. Но он плохо соображал из-за нефритового прилива и вколол полную.
Лан попытался сосредоточиться. Нужно немедленно добраться до улицы и найти телефон. Лан принял меры предосторожности и держал в доме антидот к СН-1, надо лишь добраться. Лан поставил одну ногу перед другой, но недооценил расстояние и споткнулся. Он сжал кулаки. Давай, ты же можешь, сказал он себе. Улица совсем рядом, а он Коул – его отец однажды три дня полз по джунглям с пулей в спине. Лан устремил взгляд вперед. Он стал дышать ровнее и сделал еще один шаг, потом еще один. Разум прояснился, походка выправилась.
Он обернулся на звуки за спиной. Лана ошеломило не только то, что те двое мужчин из черной машины – нет, два подростка – по-прежнему следуют за ним, но в большей степени собственное состояние – они умудрились подобраться на дистанцию в пятьдесят метров, оставшись незамеченными. Когда он повернулся, мальчишки на секунду застыли. Тот, что повыше и справа, завозился со спусковым крючком автомата «фуллертон», а Лан в недоумении уставился на того, что слева – подростка с перекошенным лицом землистого цвета.
– Ты?
Они открыли огонь.
В голове у Лана взорвались ярость и недоумение. Хватит. Пора с этим кончать. Он поднял руки, выпустив массивный поток нефритовой энергии – Отражение и Броню. Подростки плохо стреляли, а от страха и адреналина – еще хуже. Пули расщепили доски под ногами Лана, свистели в воздухе, врезались в корпуса лодок и даже оставили дорожку следов на воде. Те, что неслись к Колоссу, он поймал, как шторм сдувает мух. Как он и учил Андена, Лан притянул их волной Отражения, закрутил вокруг себя и швырнул обратно, словно горсть камней.
Скорость и прицельность были уже не те, что у пуль, выпущенных из оружия, но они оставались опасными. Один из нападавших выронил «фулли» и схватился за руку, другому свинец попал в колени, и он с криком завалился, его автомат загрохотал по деревянному настилу. Лан уже пришел в движение, став быстрее тени. Полыхая Силой, он ударил одного подростка по горлу и перебил трахею. Тот рухнул. Лан повернулся к другому, тому самому, чью жизнь он пощадил полгода назад. Раненый парнишка пытался подобрать левой рукой оружие. Лан вырвал автомат, согнул руками ствол и отшвырнул. Парень отполз назад с открытым ртом, его лицо побелело – страх в конце концов пересилил отчаянную жадность.
– Ты это хочешь, да? – Лан хватился за нефритовое ожерелье вокруг шеи. – Думаешь, за это стоит и умереть. Думаешь, нефрит сделает тебя тем, кем ты никогда не станешь. – Он потянулся, чтобы схватить идиота за волосы и рвануть к себе, сломав шею, будто куриную – именно так собирался когда-то поступить Хило. – Тогда ты просто глуп. Слишком глуп, чтобы жить.
Но его рука схватила только воздух, потому что ноги внезапно подогнулись. Лан рухнул, скорчившись от огня, полыхающего под кожей. Боль в груди вернулась с удвоенной силой, выбив из головы способность соображать.
Подросток застыл, уставившись широко открытыми непонимающими глазами. Потом развернулся и побежал. Его шаги стучали в пустом черепе Лана как цимбалы. Лан не смотрел в его сторону. Он не мог дышать. Во рту пересохло, горло горело. Он должен как-то это остановить. Затушить огонь. Огонь – как нефрит, и жадность, и война, и тщетные ожидания, он пожирает все, к чему прикасается. Вода. Нужно добраться до воды.
Мир потерял ясные очертания, как будто с Лана разом сдернули весь нефрит. Он с остервенением ощупал ожерелье на шее и браслеты на запястьях – каждый камень был на месте. Вставай, говорил он себе. Вставай и иди. Он с трудом поднялся и сделал несколько шагов. Когда-то Лан с легкостью бегал по тонким балкам на тренировках в Академии, но теперь потерял равновесие и поставил ногу слишком близко к краю пирса. Он споткнулся и упал в воду, тут же почувствовав такое молчаливое облегчение и прохладу, что не стал сопротивляться, когда эта тишина сомкнулась над его головой.
Вторая интерлюдия
Тот Кто Вернулся
Самая известная священная книга дейтистов, «Сказание о возвращении», – это история о благочестивом человеке по имени Цзеншу, много лет назад он обличил зло в деспотичном короле и был изгнан со своей земли. Он собрал пожитки своей большой семьи, включая семьи младших братьев и сестер, перевез их на огромный корабль и отплыл в поисках легендарных развалин нефритового дворца, построенного богами.
Он плавал сорок лет, делая остановки, но нигде не оставался надолго, одни боги ему помогали, а другие чинили препятствия, он пережил множество приключений, легших в основу кеконской мифологии, и в конце концов Цзеншу и его клан прибыли на нетронутый остров с пышной растительностью. В награду за набожность и упорство Всеотец Ятто заговорил с Цзеншу, ставшим уже стариком, и отвел его в горы, где тот нашел нефрит – остатки дома богов, когда-то предназначенного для человечества. Дар богов.
