– Если хочется так считать.
– Ты назвал ее вирусом, – сказала она задумчиво. – Как вирус она была очень успешной. Проникла в мои системы, будто была для этого создана. Может, она будет так же успешна там, в закулисных играх.
Я закрыл глаза. Прижал ладонь к лицу.
– Что-то не так, Микки?
– Пожалуйста, скажи, что это метафора. Я вряд ли выдержу еще одного пропатченного верующего.
– Эй, не нравится разговор – тебя никто не держит, правда же?
Внезапная резкость в ее голосе вдруг вернула меня в Новый Хок и бесконечные перепалки деКомовцев. С воспоминанием за уголки губ дернула нежданная улыбка. Я открыл глаза и снова посмотрел на нее. Положил обе ладони на стойку и позволил улыбке расцвести.
– Я пришел тебя вытащить, Сильви.
– Знаю, – она положила свою ладонь на мою. – Но мне и здесь хорошо.
– Я сказал Лазу, что присмотрю за тобой.
– Ну и присмотри за ней. Тогда и я буду в безопасности.
Я помялся, пытаясь все правильно сформулировать.
– По-моему, она какое-то оружие, Сильви.
– Ну и что? А мы все нет?
Я оглядел бар и серых ускоренных призраков. Тихое бормотание слившегося звука.
– Ты правда больше ничего не хочешь?
– Сейчас, Микки, я ничего больше не потяну.
Передо мной нетронутым стоял стакан. Я встал. Взял его.
– Тогда я на выход.
– Конечно. Я тебя провожу.
Виски оказался обжигающим, дешевым и крепким – я не ожидал.
* * *
Она вышла со мной на верфь. Здесь уже занимался рассвет, холодный и бледно-серый, и в безжалостном свете не было людей – ни ускоренных пастишей, никаких. Рыбацкая станция казалась закрытой и покинутой; места швартовок и океан за ними были пусты. Все было словно голое, обнаженное, и море Андраши подступало и шлепало о сваи с гнетущей силой. Если посмотреть на север, можно было почувствовать, как за горизонтом в такой же заброшенной тиши затаилась Драва.
Мы стояли под краном, где впервые познакомились, и тут до меня с ощутимой силой дошло, что я вижу ее в последний раз.
– Один вопрос?
Она смотрела в море.
– Давай.
– Твой представитель наверху говорит, что узнала кого-то в конструкте-изоляторе. Григорий Исии. Имя что-нибудь говорит?
Слегка наморщилась.
– Имя знакомое, да. Не скажу откуда. Но не понимаю, как туда могла попасть оцифрованная личность.
– И в самом деле.
– Она сказала, что это и есть Григорий?
– Нет. Она сказала, что там, внизу, было что-то на него похожее. Но после схватки с пушкой-скорпионом, когда ты пришла в себя в Драве, ты сказала, что оно тебя знало – что-то тебя знало. Как старого друга.
Сильви пожала плечами. По большей части ее по-прежнему занимал северный горизонт.
– Тогда это может быть какая-нибудь эволюция миминтов. Вирус, который активирует в человеческом мозге узнавание, заставляет думать, что ты видишь или слышишь какого-то знакомого. Каждый сам припишет вирусу подходящие черты.
– Очень маловероятно. Не сказать, чтобы миминты в последнее время имели богатый опыт человеческого общения, чтобы было что взять за основу для такого развития. Мексек там всего сколько, три года?
– Четыре, – слабая улыбка. – Микки, миминты были созданы для того, чтобы убивать людей. Для этого их туда и забросили триста лет назад. Невозможно сказать, могло или не могло выжить так долго какое-нибудь вирусное оружие в этом духе, а то и улучшиться.
– Ты с чем-нибудь подобным сталкивалась?
– Нет. Но это не значит, что там такого не бывает.
– Или тут.
– Или тут, – легко согласилась она. Ей хотелось, чтобы я поскорее ушел.
– А может, это очередная бомба с псевдоличностью.
– Может.
– М-да, – я еще раз огляделся. – Ладно. Как мне уйти?
– Кран, – на миг она вернулась ко мне. Ее глаза оторвались от севера и встретились с моими. Она кивнула туда, где стальная лестница исчезала в переплетении балок машины. – Просто лезь наверх.
Отлично.
– Береги себя, Сильви.
– Обязательно.
Она кратко поцеловала меня в губы. Я кивнул, хлопнул ее по плечу и отступил на пару шагов. Затем обернулся к лестнице, положил руки на холодный металл ступенек и начал лезть.
Она казалась вполне основательной. Всяко лучше морского утеса, засиженного рипвингами, и подбрюшья марсианской архитектуры.
Я поднялся уже на пару десятков метров, когда до меня доплыл ее голос.
– Эй, Микки.
Я вгляделся вниз. Она стояла у основания крана и смотрела на меня. Сложила ладони у рта. Я осторожно отцепился одной рукой и помахал.
– Да?
– Только что вспомнила. Григорий Исии. Мы учили про него в школе.
– Что учили в школе?
Она развела руками.
– Прости, понятия не имею. Кто помнит эту хрень?
– Да уж.
– Почему бы не спросить ее?
Хороший вопрос. Очевидный ответ – осторожность чрезвычайного посланника. Но вторым к финишу с небольшим отрывом приходит упрямое недоверие. Нежелание. Я не поведусь на великое возвращение Куэлл по сниженным ценам, на которое, кажется, были готовы купиться Кой и Жучки.
– Может, и спрошу.
– Ну, – рука, поднятая в прощании. – Чистого скана, Микки. Лезь и не смотри вниз.
– Ага, – крикнул я. – И тебе, Сильви.
Я полез. Рыбацкая станция уменьшилась до детской игрушки. Море приняло текстуру мятого серого металла, приваренного к накренившемуся горизонту. Сильви стала точкой, глядящей на север, а потом ее и вовсе стало не разобрать. Может, ее там уже не было. Балки вокруг потеряли всякое сходство с краном. Холодный утренний свет потемнел до мерцающего серебра, что танцевало на металле раздражающе знакомыми узорами. Я все не уставал и не уставал.
Перестал смотреть вниз.
Глава сороковая
– Итак? – спросила она наконец.
Я глядел в окно на Пляж Вчира, на блики солнца на волнах. И пляж, и вода начали заполняться крошечными человеческими фигурками, намеренными насладиться погодой. Офис «Склепа Дзуринды Туджмана» был надежно изолирован от улицы, но можно было почти почувствовать крепнущий жар, почти услышать растущую болтовню и шквал туристов, который ее сопровождал. С тех пор как я вышел из конструкта, я еще ни с кем не говорил.
