Сильви подошла к трупу Ядвиги и оценивала ущерб.
– Вырежи стеки у двух своих друзей, да. Думаю, ты умеешь. Яд можешь оставить.
Я моргнул.
– Вы ее бросите?
Орр снова фыркнул. Женщина взглянула на него и описала рукой спираль. Он подавил вздох и ушел в свою комнату.
– О Яд позабочусь я сама, – ее лицо затуманила отрешенность, она работала на уровнях, которые я не чувствовал. – Просто режь. А пока ты занят, не хочешь рассказать, кого мы поубивали?
– Конечно, – я подошел к телу Юкио и перевернул на остатки груди. – Это Юкио Хираясу – местный як, но, видимо, сын кого-то важного.
Нож в руке с жужжанием ожил, вибрация неприятно отдалась даже в ране на боку. Я стряхнул зудящую дрожь, прижал затылок Юкио рукой, чтобы не дергался, и врезался в хребет. Смешавшиеся запахи обугленного мяса и говна не помогали.
– А второй? – спросила она.
– Расходная шестерка. Впервые его вижу.
– Стоит брать с нами?
Я пожал плечами.
– Это лучше, чем просто оставить. Можно выкинуть по дороге на Новый Хок. А этого я бы на твоем месте приберег для выкупа.
Она кивнула.
– Так и думала.
Нож прогрыз последние миллиметры позвоночного столба и легко вошел в горло. Я выключил, сменил хват и начал резать заново, парой позвонков ниже.
– Это якудза-тяжеловесы, Сильви, – я похолодел, вспоминая телефонный разговор с Танаседой. Семпай заключил сделку исключительно при условии благополучия Юкио. И он доходчиво объяснил, что произойдет в обратном случае. – Со связями в Миллспорте, может, и с Первой Семьей. Они придут за вами во всеоружии.
Ее глаза оставались нечитаемыми.
– За тобой тоже придут.
– Об этом позабочусь я сам.
– Очень щедро. Но… – она осеклась, когда Орр вернулся из комнаты одетый и направился с коротким кивком на выход, – … думаю, у нас все под контролем. Ки стирает наши электронные следы. Орр спалит все комнаты за полчаса. Им ничего не останется, кроме…
– Сильви, мы говорим о якудза.
– …кроме свидетелей, периферийной видеоинфы, и плюс уже через два часа мы будем на пути в Драву. А туда за нами никто не пойдет, – в ее голосе послышалась внезапная гордость. – Ни якудза, ни Первые Семьи, ни даже сраные чрезвычайные посланники. Перед миминтами ссутся все.
Как всегда бывает с похвальбой, она оказалась неуместна. Например, полгода назад я слышал от друга, что командование Корпуса участвовало в тендере на контракт на Новом Хоккайдо – просто у них оказались слишком нескромные запросы для возрожденной веры правительства Мексека в силу освобожденного рынка. Ухмылка на худом лице Тодора Мураками, когда мы делили трубку на пароме из Акана в Новую Канагаву. Благоухающий дым на зимнем воздухе Предела, мягкое урчание водоворота на заднем фоне. Мураками отпустил остриженные в Корпусе волосы, и ветер с воды играл ими. Он не должен был там находиться и беседовать со мной, но посланникам трудно запрещать. Они знают, чего стоят.
– Эй, на хрен Лео Мексека. Мы назвали ему цену. Он не потянул, так чья это проблема? Нам что, делать скидки и подвергать угрозе жизни солдат, чтобы он вернул Первым Семьям какие-нибудь налоги? Да ну хрен. Мы же не местные.
– Ты местный, Тод, – не удержался я. – Родился и вырос в Миллспорте.
– Ты отлично меня понял.
Я отлично его понял. Местное правительство не смеет давить на Корпус чрезвычайных посланников. Корпус идет туда, куда посылает Протекторат, и большинство местных правительств молятся всем тем богам, которых к себе допускают, чтобы не было необходимости отправлять подобный народ к ним. Последствия вмешательства посланников могут быть весьма неприятными для всех вовлеченных.
– С этими тендерами вообще какая-то задница. – Тодор выпустил дым над перилами. – Никто нас не может себе позволить, никто нам не доверяет. Я не врубаюсь, на хрена вообще участвовать, а ты?
– Я думал, чтобы компенсировать неоперационные расходы, пока вы, ребята, сидите на жопе ровно.
– Ну да. Когда это мы сидим?
– В смысле? Я слышал, сейчас везде все спокойно. Со времен Дома Хань, в смысле. Что, расскажешь какие-нибудь байки про тайные мятежи?
– Эй, сам. – Он передал мне трубку. – Ты больше не с нами. Забыл?
Я не забыл.
Инненин!
Он взорвался на краю памяти, как бомба «Мародер» вдали, но не так далеко, чтобы быть в безопасности. Красный лазерный огонь и крики умирающих, разум которых поедает заживо вирус Роулинга.
Я поежился и затянулся трубкой. С чувствительностью посланника Тодор это заметил и сменил тему.
– Ну а у тебя что за дела вдруг? Я думал, ты теперь зависаешь с Радулом Шегешваром. Ностальгия по родине и дешевая организованная преступность.
– Ага. – Я мрачно на него взглянул. – И где это ты такого наслушался?
Пожал плечами.
– Просто. Сам знаешь, как слухи ходят. Так зачем тебе опять на север?
Вибронож снова прошил кожу и мускулы. Я выключил и поддел им отделенный участок позвоночника из шеи Юкио Хираясу.
Элита якудза, мертвый и без памяти. Автор – Такеси Ковач, ведь что бы я теперь ни сделал, этикетку прочтут именно так. Танаседа захочет крови. Хираясу-старший, видимо, тоже. Может, он и спишет сына как никчемного ушлепка, но я отчего-то сомневаюсь. А даже если и так, все правила и обязанности, которыми себя облекали якудза Харлана, вынудят его отомстить. С организованной преступностью всегда так. Мафия гайдуков Радула Шегешвара из Ньюпеста и яки, на севере и на юге – те же яйца, только в профиль. Повернутые на вендетте психи.
Война с якудза.
Так зачем тебе опять на север? Я взглянул на вырезанную кость и кровь на руках. Не этого я хотел, когда сел в ховерлодер до Текитомуры три дня назад.
– Микки? – какой-то миг имя мне ничего не говорило. – Эй, Мик, ты в порядке?
Я поднял взгляд. Она смотрела на меня с подозрением и беспокойством. Я с трудом кивнул.
– Да. Нормально.
– Ну тогда можешь поторопиться? Скоро вернется Орр и захочет начать.
– Ладно, – я перешел ко второму трупу. Нож с жужжанием вернулся к жизни. – Мне все еще интересно, что ты думаешь делать с Ядвигой.
– Увидишь.
– Фокусы, что ли?
Она промолчала, подошла к окну и уставилась на свет и гвалт нового дня. Когда я приступил к надрезу второго позвоночника, она оглянулась на комнату.
– Может, поедешь с нами, Микки?
Рука соскользнула, и нож погрузился по рукоятку.
