Мы падаем друг на друга в темном баббл-тенте, скользкие от пота и содрогающиеся. Обогреватель бросает на наши спутанные конечности и прижавшиеся тела красноватое свечение, и во мраке слышится что-то тихое – то ли плач женщины, то ли просто ветер на улице, который пытается пробраться внутрь.
Я не хочу смотреть ей в лицо, чтобы знать наверняка.
* * *
В кишках ровно гудящего «Рассвета Дайкоку» мы вылезли из технического этажа в коридор и, капая на пол, добрались до S-37. Как и было обещано, дверь при нажатии раскрылась. Внутри в неожиданно роскошном пространстве вспыхнул свет. Я подсознательно готовился к чему-то в духе спартанской двухместной каюты, как на «Пушках для Гевары», но Оиси постарался на славу. Каюта – настоящий комфорт-класс, со спальным пространством с подстройкой, где можно надуть и две отдельные кровати, и одну широкую. Мебель была не новой, но в воздухе чувствовался слабый запах консервационных антибактериальных средств, от чего все казалось девственно чистым.
– В-в-весьма, – простучал я зубами, запирая дверь. – Неплохо, Оиси. О-д-добряю.
Ванная комната сама была почти размером с каюту на одного, с душевой кабинкой и мощным стационарным феном. Мы разделись догола и сбросили мокрую одежду, затем по очереди смыли холод с костей сперва под беспощадным кипятком, потом в мягко обволакивающей буре теплого воздуха. Это заняло немало времени, но на лице Сильви не было ни намека на приглашение, когда она вошла в душевую, и потому я остался снаружи, растирая стынущую кожу. В какой-то момент, наблюдая, как по ее груди и животу сбегает вода, стекая между ног и подергивая намокшие лобковые волосы, я почувствовал возбуждение. Тут же быстро взял куртку из стелс-костюма и неуклюже уселся, прикрыв ею эрекцию. Женщина в душе заметила движение и с любопытством посмотрела на меня, но ничего не сказала. И с чего бы. В последний раз, когда я видел Надю Макиту, она засыпала после секса в баббл-тенте на равнинах Нового Хока. С уверенной улыбочкой на губах, одна рука – на моем бедре. Когда я освободился из-под нее, она только повернулась в спальном мешке и что-то пробормотала под нос.
С тех пор она не возвращалась.
А ты тем временем оделся и прибрался, пока остальные не вернулись, словно преступник, подчищающий следы.
Встретил подозрительный взгляд Орра с уверенной ложью чрезвычайных посланников.
Ускользнул с Лазло в собственный баббл, чтобы лежать без сна до рассвета, не в силах поверить в то, что ты видел, слышал и делал.
Наконец Сильви вышла из душевой после фена, совершенно сухая. Я с трудом отвел взгляд от вдруг сексуализированного ландшафта ее тела и поменялся с ней местами. Она промолчала, только легонько стукнула меня по плечу неплотно сжатым кулаком и нахмурилась. Затем исчезла в каюте за дверью.
Я пробыл в душе не меньше часа, поворачиваясь так и этак в едва ли не ошпаривающей воде, рассеянно мастурбируя и стараясь не задумываться о том, что собирался делать, когда мы доберемся до Текитомуры. Вокруг вибрировал «Рассвет Дайкоку», направляясь на юг. Выйдя из душа, я сбросил нашу мокрую одежду в кабинку и поставил фен на полную, затем вернулся в каюту. Сильви уже дрыхла под одеялом в спальном пространстве, которое включила на одну кровать.
Я долго стоял и смотрел, как она спит. Ее рот был открыт, волосы вокруг лица – в хаотическом беспорядке. Черный центральный кабель перекрутился и фаллически лежал на щеке. Этих образов мне еще не хватало. Я пригладил его вместе с остальными волосами, очистил лицо. Она что-то пробормотала во сне и поднесла к губам тот же неплотно сжатый кулак, которым шутливо ударила меня. Я постоял и посмотрел еще.
Это не она.
Я знаю, что не она. Это невоз…
Что, так же невозможно, как еще один Такеси Ковач, выслеживающий тебя? Когда ты разучился удивляться, Так?
Я стоял и смотрел.
И в конце концов раздраженно пожал плечами, и залез на спальное пространство рядом, и попытался уснуть.
Получилось не сразу.
Глава четырнадцатая
Возвращение в Текитомуру заняло куда меньше времени, чем наша поездка на «Пушках для Гевары». Уверенно шлепая по волнам ледяного моря вдаль от побережья Нового Хока, «Рассвет Дайкоку» не сдерживался из-за опасений, как его собрат на пути туда, и бо́льшую часть пути несся на крейсерской скорости. Если верить Сильви, Текитомура выросла на горизонте вскоре после того, как поднялось солнце, разбудившее ее через окна, которые я забыл затенить. Уже меньше чем через час мы толкались на пирсах Комптё.
Проснулся я в залитой солнцем каюте, без шума двигателей, с Сильви, одетой и глядящей на меня поверх рук, сложенных на спинке стула, который она оседлала у спального пространства. Я моргнул.
– Чего?
– Какого хрена ты вчера делал?
Я сел под одеялом и зевнул.
– А поподробней? Чтобы я понял, что конкретно ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, – огрызнулась она, – что проснулась с твоим членом, который уткнулся мне в позвоночник, как гребаный осколочный бластер.
– А, – я потер глаз. – Прости.
– Разбежался. С каких пор мы спим вместе?
Я пожал плечами.
– Видимо, с тех пор, как ты поставила общую кровать. Что мне оставалось, спать на полу, как тюленю?
– Ой, – она отвернулась. – Я и забыла.
– Ну, это был твой выбор, – я поднялся было с кровати, но вдруг заметил, что обвиняемый стояк по-прежнему налицо, и остался на месте. Кивнул на ее одежду. – Вижу, шмотки высохли.
– Эм-м, да. Спасибо. Что подумал об этом, – торопливо, видимо догадываясь о моем физическом состоянии. – Я принесу твои.
Мы вышли из каюты и нашли ближайший люк выгрузки, никого не встретив по дороге. Снаружи, в ослепительном зимнем солнце, на пирсе стояло несколько охранников, болтая о рыбалке на боттлбэков и взлете цен на портовую недвижимость. Когда мы проходили мимо, нас не удостоили и взглядом. Мы прошли пирс и спустились в сутолоку утренней толпы Комптё. Через пару кварталов и в трех улицах в глубь города мы нашли клоповник, слишком злачный для того, чтобы иметь систему наблюдения, и сняли комнату, выходившую на внутренний двор.
– Лучше тебе прикрыть голову, – сказал я Сильви, отрезав «Теббитом» лоскут от невзрачной занавески. – Кто знает, сколько здесь еще ходит религиозных маньяков с твоей фоткой у сердца. На, примерь.
Она взяла самодельный платок и с отвращением изучила.
– Я думала, мы должны привлечь к себе внимание.
– Да, но не головорезов из цитадели. Не будем лишний раз усложнять жизнь, а.
– Ладно.
Номер мог похвастаться одним из самых побитых инфотерминалов, что я видел. Он был встроен в стол у кровати. Я завел его и вырубил камеру со своей стороны, затем позвонил в администрацию порта Комптё. Как я и думал – наткнулся на конструкт, блондинку лет двадцати, слишком ухоженную, чтобы казаться настоящей. Она улыбнулась так, словно могла меня видеть.
