Слабая улыбка поблекла, когда я задумался, что почти целый час напряжения и большая нагрузка сделали с сухожилиями и суставами руки. Спросил себя, что, если это необратимый ущерб. Смогу ли я вообще пошевелить этой конечностью.
– Где остальные?
– Ушли. Теперь они вне моего сенсорного радиуса.
– Значит, решили, что я упал.
– По всей видимости. Человек, которого вы называли Ковач, отрядил нескольких подчиненных обыскать подножие горы. Как я понимаю, они хотят найти ваше тело, а также тело женщины, которую вы изувечили в ходе перестрелки.
– А Сильви? Моя коллега?
– Они забрали ее с собой. У меня есть видеозапись…
– Не сейчас, – я прочистил горло, впервые заметив, какое оно пересохшее. – Слушай, ты сказала, тут есть дыры. Путь в крепость снизу. Где ближайшая?
– Позади трехсгибного сталактитового шпиля слева от вас находится входной проем девяносто три сантиметра в диаметре.
Я выгнул шею и заметил то, о чем, похоже, говорила Раскопка 301. Сталактитовый шпиль очень напоминал двухметровую перевернутую ведьминскую шляпу, которую в трех местах с силой промяли здоровые кулаки. Он был покрыт неровными голубоватыми гранями, которые отражали затененный свет под крепостью и блестели, словно мокрые. Из-за деформации в самом низу кончик был почти горизонтальным и представлял собой что-то вроде седла, за которое я бы мог уцепиться. Кончик был меньше чем в двух метрах от меня.
Легко. Нехрен делать.
Если, конечно, сможешь прыгнуть с покалеченной рукой.
Если твои волшебные ладошки будут липнуть к марсианскому сплаву лучше, чем час назад наверху.
Если…
Я поднял правую руку и взялся за трос рядом со второй рукой. Очень мягко снял напряжение и начал приподниматься на новой хватке. Левая рука содрогнулась, когда с нее ушел вес, и через онемение прорезалась зазубренная вспышка жара. Плечо скрипнуло. Жар расползся по натруженным связкам и начал превращаться в подобие боли. Я попытался напрячь левую руку, но не добился ничего, кроме покалывания в пальцах. Боль в плече набухла и начала просачиваться в мышцы руки. Казалось, что когда боль разойдется, она будет адской.
Я снова попытался двинуть пальцами левой руки. В этот раз покалывание уступило глубокой, до костей, пульсирующей боли, от которой из глаз брызнули слезы. Пальцы не реагировали. Рука как приварилась к месту.
– Желаете, чтобы я вызвала спасательные службы? Спасательные службы: полиция Текитомуры, а за ними – деКомовские силы, несущие гнев Курумаи, местные злобные якудза с улыбающимся новеньким мной во главе, а то и – кто знает – Рыцари Нового откровения, если они могут позволить себе взятки полиции и держат руку на пульсе событий.
– Спасибо, – слабо ответил я, – но, думаю, я справлюсь.
Я взглянул на мертвую хватку левой руки, обратно на трехсгибный сталактитовый шпиль, вниз на пропасть. Сделал долгий и глубокий вдох. Затем медленно дополз правой рукой по тросу, пока она не коснулась заклинившей напарницы. Еще вдох – и я задрал тело от талии вверх. Едва-едва восстановившаяся нервная ткань в мышцах живота заискрилась в протесте. Я закинул правую ногу, промахнулся, заболтался в воздухе и закинул снова. Лодыжка устроилась на тросе. На левую руку приходилось все меньше веса. Началась нешуточная боль, судорожные взрывы в суставах и мышцах.
Еще вдох, еще взгляд вн…
Нет, не смей смотреть вниз.
Еще вдох со стиснутыми зубами.
И я начал большим и указательным пальцами правой руки отцеплять по одному парализованные пальцы от троса.
* * *
Вздымающийся ввысь голубоватый сумрак внутренностей крепости я оставил за спиной полчаса спустя, и был все еще на грани непрекращающегося маниакального хихиканья. Адреналиновый смех не покидал меня всю дорогу по консольной опоре, на пути вниз по шаткой лестнице археологов – а это непросто, когда одна рука едва действует, – и затем по ступенькам вниз. Я встал на твердую почву, все еще глупо хмыкая, и прошел между хижинами со встроенной осторожностью и фыркающими взрывами веселья. Даже когда вернулся к нашей хижине, даже внутри, глядя на пустую кровать, где я оставил Сильви, я чувствовал, как губы дергает улыбка облегчения, а в животе слабо бурлит смех.
Еще бы чуть-чуть, и все.
Отрывать пальцы от троса было невесело, но по сравнению с остальной эскападой – сплошное удовольствие. Освободившись, левая рука упала и повисла на плечевом суставе, который ныл, как больной зуб. От нее было столько же пользы, сколько от повешенного на шею балласта. Целая минута мата, прежде чем я смог заставить себя снять правую ногу, раскачаться на правой руке и с размаху неуклюже скакнуть к шпилю. Я хватался, вгрызался, и обнаружил, что хоть раз марсиане использовали материал, обладающий чем-то вроде приличного трения, и, тяжело дыша, прилепился на седло. Там я оставался добрых десять минут, прижимаясь щекой к холодному сплаву.
Осторожно выгибаясь и изучая окружение, я выяснил, что лаз в полу, который обещала Раскопка 301, был на расстоянии руки, если встать на кончик шпиля. Я напряг левую руку, добился какой-то реакции выше локтя и решил, что в крайнем случае она сгодится как рычаг для лаза. С этой позиции я бы смог поднять ноги внутрь.
Еще через десять минут я стоял весь в поту, но в полной готовности.
Через полторы напряженных минуты я лежал на полу крепости, тихо посмеиваясь про себя и слушая шорох эха в инопланетной архитектуре, которая спасла мне жизнь.
Не хрен делать.
В конце концов я собрался и направился на выход. В хижине они выбили все внутренние двери, за которыми могла скрываться угроза, а в спальне, которую мы делили с Сильви, остались следы борьбы. Я осмотрелся, массируя руку у плеча. Легкая прикроватная тумбочка перевернута, простыни скручены и сползают с кровати на пол. Больше они нигде ничего не тронули.
Ни крови. Ни вездесущего запаха выстрела.
На полу спальни я нашел свой нож и «Джи Эс Рапсодию». Слетев с перевернутой тумбочки, они укатились в разные углы. Их никто не искал.
Слишком торопились.
Куда слишком торопились? Спуститься с горы и подобрать мертвого Такеси Ковача?
Я слегка нахмурился, собирая оружие. Странно, что они не перевернули комнаты вверх дном. Если верить Раскопке 301, кого-то послали спуститься и найти мое разбитое тело, но весь отряд для этого не нужен. Вполне логично провести хотя бы поверхностный обыск лагеря.
Я спросил себя, как они сейчас ищут меня у подножия. Спросил себя, что они сделают, когда не найдут мое тело, и сколько будут искать.
Спросил себя, что сделает он.
Я вернулся в основное жилое пространство хижины и сел за стол. Уставился в глубины инфополя. Подумал, что боль в левом локте потихоньку сходит на нет.
