На юге из моря вздымалась Рила, достаточно далеко, чтобы казаться тонкой и точеной, как оружие – темный, изогнутый клинок, – неосвещенная, не считая горстки огоньков цитадели на вершине.
Я смотрел на нее и молча курил.
Он там.
Или где-то в городе, ищет тебя.
Нет, он там. Будь реалистом.
Ну ладно, он там. И она тоже. Если уж на то пошло, то и Аюра, и пара сотен отобранных агентов семьи Харланов. Будешь переживать об этом, когда долезешь.
Мимо в лунном свете проскользнула пусковая баржа на пути к огневой позиции дальше на Пределе. Палуба на корме была с горкой завалена упаковками, стропами и гелиевыми цилиндрами. Обрезанная передняя надстройка кипела от активности, люди махали руками и стреляли в ночь сигнальными ракетами. Когда судно прошло мимо, с него донесся пронзительный вой – гимн в честь дня рождения Харлана, исполненный грубой серией гудков.
С днем рождения, скотина.
– Ковач?
Это была Сиерра Трес. Она вошла в рубку незамеченной, что говорило много или о ее стелс-навыках, или о моей рассеянности. Я надеялся на первое.
– Ты в порядке?
Я на миг задумался.
– А кажется, что нет?
Она изобразила характерно лаконичный жест и села в соседнее кресло пилота. Долгое время она просто смотрела на меня.
– Ну и что у тебя с девчонкой? – спросила она наконец. – Соскучился по давно утраченной молодости?
– Нет, – я ткнул большим пальцем на юг. – Гребаная, давно утраченная молодость засела где-то там и ждет не дождется, когда меня прикончит. С Исой у меня ничего. Я же не педофил, блин.
Очередная долгая тихая пауза. Пусковая баржа скрылась в вечере. Разговоры с Трес всегда были такими. В нормальных обстоятельствах меня бы это раздражало, но сейчас, в покое перед полночью, это действовало на удивление умиротворяюще.
– Как думаешь, давно они пометили Нацуме тем вирусняком?
Я пожал плечами.
– Трудно сказать. Имеешь в виду, была ли это долгая слежка или ловушка специально для нас?
– Например.
Я сбил пепел с сигары и посмотрел на уголек под ним.
– Нацуме – легенда. Да, полузабытая, но я его помню. Как и моя копия, которую наняли Харланы. Он наверняка уже знает, что я говорил с людьми в Текитомуре и что мне известно, где они удерживают Сильви. Он знает, как я поступлю, получив эту информацию. Капля интуиции чрезвычайного посланника дорисует остальное. Если он не дурак, то да, вполне мог велеть прицепить к Нацуме вирусных сторожей в ожидании меня. С его финансированием было бы несложно написать пару фальш-личностей и перевести по поддельным данным из другого монастыря Отречения.
Я затянулся сигарой, почувствовал горечь дыма и снова выдохнул.
– С другой стороны, может, семья Харланов пометила Нацуме еще в те времена. Они люди злопамятные, а когда он залез на Рилу, то выставил их идиотами, хоть это и был всего лишь выпендреж пацана-куэллиста.
Сиерра молчала, глядя перед собой в лобовое стекло рубки.
– В итоге разницы нет, – наконец сказала она.
– Нет. Они знают, что мы идем, – странно, но, сказав это, я улыбнулся. – Они не знают, когда именно и как именно, но знают.
Мы следили за кораблями вокруг. Я скурил эркезешку до упора. Сиерра Трес сидела молча и неподвижно.
– Видимо, на Санкции IV было тяжело, – сказала она позже.
– Угадала.
Хоть раз я победил ее в ее же игре на несловоохотливость. Я выкинул окурок и достал еще две сигары. Предложил ей, она покачала головой.
– Адо винит тебя, – сказала она. – И еще кое-кто. Но Бразилия, кажется, нет. Похоже, ты ему нравишься. Думаю, всегда нравился.
– Как я могу не нравиться.
Ее губы изогнула улыбка.
– И в самом деле.
– Это что значит?
Она отвернулась к передней палубе тримарана. Теперь улыбка пропала, скрылась за обычным кошачьим спокойствием.
– Я тебя видела, Ковач.
– Где видела?
– Видела тебя с Видаурой.
Фраза на какое-то время зависла между нами в воздухе. Я оживил сигару затяжкой и выпустил побольше дыма, чтобы можно было спрятаться за ним.
– И как, понравилось?
– Меня не было в комнате. Но я видела, как вы туда идете. И не было похоже, что вы торопитесь на рабочий завтрак.
– Нет, – память о прижавшемся ко мне виртуальном теле Вирджинии скрутила желудок в узел. – Нет, не на завтрак.
Еще тишина. Слабые басы от кучек огней южной Канагавы, Мариканон поднялась и присоединилась в северо-восточном небе к Дайкоку. Пока мы неторопливо плыли на юг, я слышал почти дозвуковой рев водоворота на полной мощности.
– Бразилия знает? – спросил я.
Теперь пришел ее черед пожимать плечами.
– Не знаю. Ты ему говорил?
– Нет.
– А она?
И еще тишина. Я вспомнил горловой смех Вирджинии и острые, разномастные осколки трех предложений, которыми она отмела мои переживания и открыла все клапаны.
Джека это не смутит. Это ведь даже не реальность, Так. И в любом случае он не узнает.
Я привык доверять ее решениям среди взрывов бомб и под огнем «Санджетов» на семнадцати разных планетах, но здесь она словно сфальшивила. Вирджиния Видаура была привычна к виртуальности не хуже любого из нас. Отмести то, что в ней происходит из-за нереальности, казалось мне отговоркой.
Пока мы этим занимались, все казалось охренительно реальным.
Да, но после этого ты остался таким же озабоченным и полным спермы, как когда начинал. Это не реальнее твоих фантазий о ней, когда ты был зеленым рекрутом.
Эй, но она тоже там присутствовала.
Через какое-то время Сиерра встала и потянулась.
– Видаура – удивительная женщина, – сказала она загадочно и вышла на корму.
* * *
Незадолго до полуночи Иса оторвалась от трафик-контроля Предела, и Бразилия взял управление в рубке хорошей погоды. К этому времени над Миллспортом вовсю взрывался традиционный салют, словно внезапные зеленые, золотые и розовые разводы на сонаре. Практически у каждого островка и платформы имелись свои арсеналы, а на крупных, вроде Новой Канагавы, Данти и Тадаймако, они были в каждом парке. Запаслись даже корабли на Пределе – от некоторых из наших ближайших соседей ракеты чертили пьяные траектории искр, а остальные пользовались обычными сигналками. На общем радиоканале на фоне музыки, шума и веселья какой-то неумелый диктор верещал бессмысленные описания происходящего.
