При приближении к монастырю, вперёд ускакал вестовой, чтобы значит, готовились к приезду государя. Поэтому ничего удивительного не было в звоне колоколов при приближении саней Великого Князя. И дверь открыли, и дорожку… не постелили, не то что красную, вообще никакую. Видать ещё не придумали. Но коридор из воинов до самого входа, нате вам, пожалуйста. Радостные приветствия. Правда, всё больше бояр, а простые подданные, в основном, норовили перекреститься.
А вот когда сани отъехали…. Мать честная, за ними было народу, да всё думцы, да князья разные и иные представители знатных родов, плюс их челядь, и всё, массовки не надо. А за воротами монастыря, да их так и называть-то странно, но по смыслу это они, в общем, два деревянных столба, а сверху к ним прибита доска, а на ней несколько икон. Собственно всё. Так вот за ними стоял тот самый настоятель, понятно не один. Встречать Великих Князей почётно, хоть и не редкие они гости в этом монастыре, «всё же не каждый день с утреца пораньше заявляются, спать не дают». Встречают надо сказать с хлебом, но без соли. Опять накладочка с обычаями. А каравай хоть и огромен, но из чёрного хлеба. Белый не очень-то и распространён, потому как пшеница капризна, да и на семена в два раза больше супротив ржи надо.
— Великий Князь Московский и всея Россеа, Иоанн 4 Васильевич! — Проорал кто-то сбоку.
— Во попал! — Мелькнула испуганная мысль, но быстро улетучилась.
Не последний день живу, да и поездка эта моя первая самостоятельная на богомолье, повторится ещё не раз. От поведения сейчас зависит, как будут говорить о ней не один год.
— Блин! Надо было писаря какого озадачить, да хоть того же Тихона, описанием поездки. Точно, художников бы ещё! Интересно, а они в природе есть? Хотя…. Иконописцы же в наличии, хоть и специфическое это искусство. «Историю надо писать самим, а не изучать её потом по заметкам иностранцев.» — Ворвалась очередная мысль, а тело начало работу на автомате, делая земные поклоны каждой иконе над вратами и крестясь между ними.
Собственно мои действия стали повторять все проходящие за мной через ворота. Хлеб, кстати, нужно было всего лишь поцеловать, а не кусать и отламывать от него побольше. А вот попытки подсунуть мне руку для поцелуев со стороны настоятеля, проигнорировал. У него это похоже уже на уровне инстинктов, ставить других в подчинённое положение, типа я для него такой же прихожанин. Со мной этот номер не прокатит. Мне не жалко, но тогда и дары будут как от простых посетителей, а вот это будет для него, куда большим оскорблением.
Жадность, она ведь не вчера родилась, вот так и подрастеряют авторитет, за какую-то сотню лет. А восстанавливать трудно пришлось, только когда почти всё что нахапали, отобрали и заставили занимать паствой. Пока же церковь в силе, процесс ещё не так заметен.
Дальше всё пошло по довольно привычному, давно утверждённому плану. Собственно приезд и подгадывали к Вечерней. Вот именно это меня и убивало, как будто для галочки только всё это делалось. Нет, с точки зрения государственных интересов мероприятие важное. В этом времени религия и идеология едины. Но получалось, что всё это богомолье выливалось в эдакий выезд политпросвета.
Службу естественно отстоял, но по мне так ни уму, ни сердцу. Не думаю что простой люд уж такой дурак. Менять процедуру надо, ох…. Конечно, обсуждать мой выход в свет будут долго, но подозреваю, в основном, в контексте диковинок разных. В смысле, скорее это превратится в их промо акцию. Не должно так быть. Если вдуматься, то почти всё управление в стране нарушается в такие поездки. Ладно раньше, государство мало во что вмешивалось, но я ведь собирался это поменять. Это же по сути обезглавливать страну на длительное время.
Сейчас в Москве вообще никого не осталось, кто хоть сколько-нибудь важное решение смог бы принять. А ради чего? Хотя, подозреваю, чтобы переворот не смогли учинить. А вот и паранойя проснулась. Действительно! Непорядок. Элитную тюрьму надо бы вывести из Кремля, но под серьёзную защиту. Там пока хватает кандидатов на престол. Мало ли!
Дальше пошли вручения даров, сначала от меня, а потом по убывающей. Разнообразие их впечатляло, но в основном это конечно были пожертвование деньгой. Поначалу пытался запоминать кто и чего, но вскоре сбился, а затем всё это перешло почти в бесконечную череду подношений. По времени это не уступило службе. Потом были великокняжеское угощение братии, по сути тот же пир. Так что выехал я уже в сумерках. Странное ощущение осталось после всего этого, двоякое.
Сани, по моему приказу, остановили за стеной Александровского дворца. Даже первого взгляда хватило уловить разницу между этим видом и тем, что видел там, в будущем. Стена была, но деревянная, окружённая сухим рвом. Пять столетий не фунт изюма, даже то, что уже существовало в этом времени, радикально отличалось. Мороз был не так уж и силён, с ясного ночного неба светила яркая полная луна и в этом призрачном свете стены чернели особенно сильно на фоне белоснежных сугробов и шапок по их вершинам.
Не удивительно, что этот миг принёс успокоения куда больше чем все эти службы в храме. Странное дело, именно в тот момент взглянул в звёздное небо. Оно казалось таким низким, будто протяни руку и возьми звезду.
— Прохор, а вот скажи, есть у нас звездочёты?
— Нет…. А на кой они сдались? — Ответил он, уловив, буквально в мгновение, моё настроение.
— Раз существуют, то зачем-то и пригодятся. Надобно и нам завести, а то непорядок, у папистов есть и магометан, а вот у нас православных нет. Книжек надо заказать, авось разберёмся, зачем сих зверей разводят.
Вот так и начала свою историю наша астрономия и первая русская обсерватория, на «косой пирамиде», здесь в Александрове. А пока ничего такого не было, так мелькнувшая мысль, что флот без этого дела строить сложно будет. Я же продолжил свой путь во дворец пешком, начисто проигнорировав сани, из-за чего и сопровождению пришлось спешиться. До ворот было рукой подать, но идти по дороге оказалось не так и просто. Не было тут никаких бульдозеров и никто её не чистил, так накат и то не сказать чтобы сильный. Но упорство заставило продолжить путь, хоть в душе и матерился на свою глупость, и вот суетящиеся фигурки стали открывать ворота, а тишину нарушили команды, перемежающиеся проклятиями.
* * *
Даже в лунном свете показалось, что не только стена другая. Вид всех строений кардинально отличался от виденных однажды на экскурсии. Когда же вошёл в палаты дворца….
— Слушай Прохор….
— Да государь?
— Ты уверен, что мой батюшка хотел оставить Москву столицей?
— …. Не ведомы мне думы его. Может только с ближниками делился ими.
— Так узнай! Хотя…. Ни к чему, всё это в прошлом. — Проговорил я медленно последнее, потрясённо уставившись на открывшуюся в неверном свете свечей, разносящих по залу аромат мёда, красоту.
Но любоваться богатством убранства не стал. События этого дня утомили меня изрядно, и потому уснул, лишь только добрался до постели. И не было мне дела в тот момент, что палаты были стылыми и ни черта до конца не прогрелись. Всё потом, завтра будет день, будет пища.
