– Совершенно верно. Если, конечно, это произведение не истрепавшееся, не измочаленное, без глубоких внутренних трещин и пустот. Жизнь – это гонка с выбыванием. К сожалению. Так вот те, кто не выбыл, со временем становятся произведениями искусства. Их не так много. И спрос на них поэтому велик.
– Самоуверенное чудовище, – нежно произнесла Катя.
– Да, – легко согласился Железнов. – От слова «чудо». Да спи уже!
Уже через некоторое время, когда Катя провалилась в сон, Железнов аккуратно высвободил руки и медленно сцепил их в замок под затылком, положив на них голову.
Прошло уже три месяца, как он получил от Маши эсэмэску, которая во второй раз разделила его жизнь на «до» и «после». Только это были уже другие «до» и «после» в сравнении с теми, когда он встретил Машу. Эти «до» и «после» вели другой отсчет – с момента ее ухода из его жизни.
Железнов за все это время пришел к выводу, что такое послание однозначно пишется с целью сжечь все мосты. И надо признать, это ей удалось. Она очень хорошо знала Железнова, знала точно, куда и как нанести удар, чтобы в ответ не получить ни одного вопроса Железнова. Чтобы он развернулся и ушел. Чтобы она перестала для него существовать, чтобы превратилась в пустое место.
Остался вопрос «почему?» Почему она решила так поступить?
– Саша, ответов может быть миллион. Ну, хорошо, не миллион, с десяток. Но если отбросить нюансы, для тебя действительно важным является ответ всего на один-единственный вопрос: Она действительно считает, что «мы – не пара», то есть – я ей не пара или нет?
– Да, Железнов, не хочешь ты верить в то, во что тебе верить не хочется. Это называется самообман. Может, хватит уже? Подумай об этом. Вон и очень весомый контраргумент сопит рядом, чтобы забыть обо всем и начать все сначала. Подумай об этом, Железнов.
– Нет, Саша, пока я не получу ответ на свой один-единственный вопрос, что она на самом деле думает, я не хочу ничего начинать сначала.
***(3)(6) Апрель 45-го
Восточная Австрия. В 30-ти километрах от восточной границы
7 апреля 1945 года. 13.50 по местному времени
Когда прибыла полевая кухня, Осадчий, отдав команду на прием пищи, решил сам найти настоятельницу. Двигаясь по обходной галерее, старший лейтенант заглядывал во все подряд помещения, выходившие во внутренний дворик, – нигде ни души. Лишь с пятой попытки он нашел настоятельницу, сидящую за отдельным столом у дальней стены в большой пустой комнате.
Алексей снял пилотку и прошел вглубь помещения, в котором, судя по всему, монахини принимали пищу: несколько длинных столов и лавок возле них занимали практически все пространство, лишь слева от настоятельницы располагалось небольшое возвышение с подставкой для чтения книги.
– Erlauben Sie?(Разрешите?) — неожиданно Алексею пришла в голову удивившая его мысль, что впервые с начала войны он использует свое знание языка просто для обычного человеческого общения. Все предшествующие годы немецкий язык был для него способом извлечения информации из врага.
Настоятельница тяжело поднялась со своей лавки и, опираясь на посох, вышла навстречу старшему лейтенанту.
– Herr Offizier, könnten Sie bitte Ihre Absichten erklären? Werden Ihre Soldaten hier wohnen? (Господин офицер, не могли бы вы объяснить свои намерения? Ваши солдаты будут здесь жить?)
Алексей внутренне улыбнулся – взвод разведки квартируется в женском монастыре, это означает попасть во все фронтовые байки.
– Daraus, dass ich nirgends eine Nonne sehe, schließe ich, dass Sie hier eine gute Tarnung und eine für uns Soldaten sehr strenge Disziplin haben. (Судя по тому, что я никого из монахинь нигде не вижу, у вас здесь очень сильная маскировка и очень строгая дисциплина для нас, военных.)
Настоятельница внимательно вглядывалась в лицо Алексея:
– Scherzt der Herr Offizier und verbirgt dahinter schlechte Nachrichten für uns?(Господин офицер шутит, скрывая плохие новости для нас?)
– Machen Sie sich keine Sorgen. Nach dem morgendlichen Zwischenfall hat uns unsere Führung bis morgen zu Ihrem Schutz hier gelassen. Morgen gehen wir wieder. Darf ich mich meinerseits erkundigen, wo alle Nonnen geblieben sind und wie viele Sie hier sind? (Не волнуйтесь. После утреннего инцидента мы оставлены здесь нашим командованием для вашей охраны до завтра. Завтра мы уйдем. В свою очередь разрешите поинтересоваться, куда делись все монахини и сколько вас здесь.)
– Wozu? (Зачем вам это?)
– Man hat uns das Mittagessen gebracht. Wir möchten es mit Ihnen teilen. (Нам привезли обед. Мы хотели бы поделиться с вами.)
– Sie sind sehr liebenswürdig, aber die Einnahme von Mahlzeiten besitzt für uns Nonnen einen vertraulichen Charakter. Es wohnen keine Fremden bei. Während des Mittagessens wird die Heilige Schrift gelesen. (Вы очень любезны, но прием пищи у нас, у монахинь, носит интимный характер, посторонние при этом не присутствуют. Обед у нас сопровождается чтением Священного Писания.)
– Wir werden Sie nicht stören. Jemand soll uns Ihr Geschirr geben, in das wir Brei mit Fleisch füllen können. (Мы не будем мешать вам. Пусть кто-нибудь выдаст нам вашу посуду, куда мы могли бы положить кашу с мясом.)
– Wir haben dreiundvierzig Schwestern. Jetzt sind sie alle im zweiten Geschoss, in den Zellen. Ich erteile die Anweisung, die Schwestern bringen das Geschirr. Und… vielen Dank. (У нас сорок три сестры. Сейчас они все на втором этаже – в кельях. Я дам указание – посуду сестры принесут. И… спасибо вам.)
*** (4)(6) Трейдер
Офис телекомпании. Кабинет Железнова
Через 3 месяца и 5 дней после точки отсчета. Понедельник. 10.21
– Итак, Андрюха, – Железнов расхаживал взад-вперед по своему небольшому кабинету, больше рассуждая вслух, чем обращаясь к Борисову, который, закинув ногу за ногу, приторочился на «пьяном» стульчике у полукруглого стола, – если повторить «мантры» по идеологии создаваемой нами уникальной программы, что периодически полезно делать, дабы не забывать, а чего мы, собственно, добиваемся, то повторюсь: мы хотим разработать алгоритм и программу торгов на валютном рынке, которая бы выигрывала всегда (!), независимо от точки входа в торги, направления тренда и непредсказуемости его движения, заключающегося в том, что в любой произвольный момент тренд может поменять направление своего движения опять же произвольным образом. Надо отметить, что к настоящему времени группа программирования, – Железнов склонил голову в сторону Борисова, выражая признательность, – добилась более значимых подвижек, чем группа поиска творческих решений, – Железнов постучал себя пальцем в грудь, Борисов при этом хихикнул:
– То есть и ты, и я теперь называемся группами. Лихо.
