– Ты приехала за ним? – прошептала Таня, делая шаг к извечной сопернице.
Она с трудом удерживалась, чтобы не закричать. Если Алик ее услышит, это будет конец. Конец всего. Таня шла ва-банк и знала об этом.
– Отойди, – тихо попросила Вера.
– Нет, это ты отойди. – Таня сделала еще два шага вперед, подходя к Вере почти вплотную. – У нас ребенок, – выложила она свой главный аргумент.
Вера улыбнулась:
– Поздравляю.
– И девочка серьезно больна, – добавила Таня, глядя Вере в глаза и мысленно прося прощения у Вероники. – Ты не можешь забрать отца у больного ребенка. Любой стресс – и она… – Таня закусила губу, с трудом сдерживая рвущиеся слезы.
Улыбка исчезла с лица Виринеи, она внимательно вглядывалась в лицо убедительно вошедшей в образ Тани, в лунном свете та казалась мертвецки бледной.
– Уходи, умоляю тебя, ради всего святого. Я знаю, что тебе плевать и на меня, и на Алика, иначе ты тогда не уехала бы. Но не ломай еще и детскую жизнь! – повторяла женщина.
Вера молча смотрела на Таню. Яркий лунный свет позволял рассмотреть ее во всех подробностях. Она похудела и постарела, только взгляд не изменился. Наоборот, стал еще более отчаянным. Он всегда был таким, стоило Алику показаться на горизонте, но сейчас ее глаза полыхали такой безысходностью, что Вере стало жаль соперницу. Похоже, у Тани в жизни ничего нет. Кроме мужчины, который ее не любит, и больного ребенка.
– Он тебя не любит, – твердо сказала Вера.
– Я знаю, – кивнула Таня, – но я могу с этим жить. А ты уходи.
Вера бросила взгляд через плечо Тани на дом. Там ее ждал Алик. Там была жизнь, любовь и счастье. Ей хотелось туда. Но какое у нее право идти на поводу у собственных желаний?
Она сбежала, ничего ему не объяснив, оставив его в больнице. Все эти семнадцать лет Алик считал ее предательницей. Она сама, собственными руками, сломала ему жизнь, толкнув в объятия нелюбимой. В результате родился больной ребенок, которого приходится тянуть на себе, а она, Вера, ничем помочь не может.
Даже если переступить и через ребенка, и через Таню, она, безусловно, сделает Алика счастливым на какой-то непродолжительный отрезок времени, но больше Вере не обмануть смерть. В следующий раз смерть заберет его.
Эта мысль подействовала отрезвляюще. Она не имеет никакого права подставлять Алика под удар и его ребенка тоже. Идти на поводу у собственной прихоти.
Не говоря ни слова, Вера развернулась и направилась к своему дому.
Таня, убедившись в том, что соперница скрылась из виду, бросила взгляд на дом. И хотя в окнах не горел свет, несомненно, Алик был там, ждал Виринею. Татьяна так и не смогла ничего изменить – Алик ее не любит, никогда не любил и никогда не полюбит. Ну что же, как она уже сказала, вполне сможет с этим жить.
Глава 44
Выйдя утром из дома, Вера услышала плач ребенка. Ночь она провела без сна, гоня ненужные мысли. Встала на рассвете, на скорую руку собрала подарки для Насти – самодельный чай для лактации, собственноручно сделанный крем от опрелостей, в баночке маска – вернуть молодой матери здоровый цвет лица, и вышла из дома.
Малышка надрывалась, но никто не спешил ее утешить. Вера ускорила шаг, пересекла дорогу и, почти бегом преодолев двор Насти и Пети, постучала в дверь – не заперто. Вера толкнула дверь и вошла внутрь.
Настя сидела у окна, сложив руки перед собой и пялясь на унылый пейзаж за окном. В огороде прорастали сорняки, забивая собой чахлую малину и клубнику.
Ребенок разрывался в соседней комнате.
– Настя?
Девушка вздрогнула, потом посмотрела на Веру, попыталась улыбнуться, но у нее плохо получилось. Вера отметила, что соседка, очевидно, так и не переоделась после больницы. Поверх домашнего халата наброшено пальто. Грязные спутанные волосы. Казалось, в них остались следы крови. Осунувшееся посеревшее лицо, потухшие глаза. Вера не стала тратить время на ненужные слова. Поставив корзинку с нехитрыми подарками на стол, она быстро прошла в комнату, из которой доносился плач.
Малышка покраснела от натуги и напоминала куколку, что вот-вот разорвет кокон, но вряд ли явит миру прекрасную бабочку. Туго спеленатая, но пеленка уже успела протечь – ребенку давно следовало сменить подгузник.
Вера взяла малышку на руки, прижала к себе и зашептала на ухо:
– Тише, тише.
Ребенок всхлипнул несколько раз и затих.
Вера вернулась в комнату. Настя сидела в той же позе, что и несколько минут назад. Головы не повернула.
– Покорми ее. – Вера подошла к Насте и попыталась вложить ей в руки дочь.
– У меня нет молока, – ровно ответила Настя, не отрывая взгляда от окна, – Петя за смесью поехал, она почти закончилась.
– Ну хоть что-нибудь осталось?
– Да, посмотрите там, на кухне.
Держа малышку в руках – мать не захотела ее брать, – Вера прошла на кухоньку. Здесь царил полный бардак – подгузники лежали прямо на столе, где оборудовали пеленальное место. Рядом опрокинувшаяся яркая баночка с детской присыпкой – крышка упала, и все вокруг засыпал белый порошок. Открытая коробка со смесью для малышки. Вера схватила ее и заглянула вовнутрь – на дне оставалось еще немного.
Внимательно прочитав инструкцию, Вера отлила из чайника немного теплой воды, для того чтобы сделать смесь и помыть малышку. Обнаруженная бутылочка не внушала доверия, поэтому Вера вновь набрала воду и поставила на огонь.
Пока чайник закипал, она положила притихшую малышку на стол и распеленала. Нежная кожица покраснела, еще немного – и девочка получила бы серьезное раздражение. Малышка смотрела на незнакомую женщину серьезными черными глазами. Вера сняла с девочки шапочку – на голове несколько темных прядей. Дочь своего отца. Вера улыбнулась малышке и загулила в обычно несвойственной ей манере:
– Сейчас мы тебя помоем, переоденем, будешь красавицей. Потом поешь и поспишь, а мама твоя немного отдохнет. Ты принцесса, такие щеки хорошие…
Продолжая приговаривать, Вера быстро обмыла ребенка чистой водой, сменила подгузник, перепеленала. Кипятком продезинфицировала бутылочку, влила туда теплую воду и развела смесь. Покормив малышку, Вера отнесла ее в комнату, где стояла кроватка девочки. Осторожно, словно самую большую драгоценность, положила в кроватку и прикрыла легким одеялом. Приоткрыла форточку – свежий воздух не помешает. Ребенок закрыл осоловевшие глазки, вздохнул совсем по-взрослому и уснул.
Теперь пришло время заняться матерью.
Вера вернулась в большую комнату. Настя все так же смотрела в окно, но на этот раз прислонилась лбом к холодному стеклу. Не спрашивая разрешения хозяйки, Вера открыла старый платяной шкаф (некогда он принадлежал тете Мане и все еще пах лавандой и средством от моли, чей запах ассоциировался у Веры со старостью), достала из него чистое длинное платье – сгодится.
