Но ничего. Вера была уверена – как только слух о ее косметике разнесется по округе, ее перестанут донимать, переключатся на другое.
В то утро из дома она вышла вместе с Олей. Проводив дочь до школы и убедившись, что ту во дворе уже поджидает Сашка, Вера направилась к небольшой парикмахерской, открытой в одном здании с сельской почтой.
Вера поднялась по трем свежеотремонтированным ступенькам, толкнула дверь и оказалась в небольшом помещении с чисто выбеленным потолком, стенами, выкрашенными в нежно-розовый цвет, и серой плиткой на полу. Одно рабочее место и небольшой столик – за ним, очевидно, делали маникюр.
В салоне уже находились четыре женщины – одна сушила волосы под колпаком, другая с напряженным видом сидела в парикмахерском кресле и зорко наблюдала за тем, что делает с ее волосами молоденькая парикмахерша. И словно вдовствующая императрица над всей этой толпой восседала Клавдия Игнатьевна. Вот уж кого Вера не ожидала здесь увидеть, так это ее. Клавдия всегда была известной снобкой, утверждавшей, что пользуется услугами только районных салонов, швей и докторов. Ее покойный муж являлся директором овощной базы, и Клава мнила, что по статусу она значительно выше товарок.
Из небольшого приемника, стоящего в углу, доносилось надрывное пение мечты всех одиноких женщин за сорок. Форточка была распахнута – в нее вливалось разномастное пение весенних птиц, но даже оно не могло заглушить трели певца.
Вера считала информацию за долю секунды и уставилась на Клавдию Игнатьевну, погруженную в чтение журнала, предназначенного для посетителей.
Первой вошедшую заметила девушка-парикмахер – лицо новое. Или приезжает из соседнего села, или молодое поколение, представителей которого Вера не знала. Девушка приветливо улыбнулась:
– Здравствуйте, чем можем помочь?
Клавдия подняла глаза и встретилась в зеркале взглядом с Верой. Журнал выпал из ее рук, Клава смертельно побледнела и подскочила с кресла:
– Виринея?
– Да, я вернулась, Клавдия Игнатьевна, – не сдержалась Вера.
Не давая своей поклоннице опомниться, она подошла к небольшому столику и поставила на него одну из многочисленных Настиных корзинок, которые позаимствовала для сегодняшнего визита. Плетенки настолько прочно вошли в ее жизнь, что даже самой Вере стали казаться непременным атрибутом сельского бытия.
– Что тебе надо? – прошептала женщина. – Я никому ничего…
– Клавдия Игнатьевна, кто старое помянет… – пожала плечами Вера. – Мы с вами современные женщины и не верим в глупые сплетни, правда же?
Она внимательно посмотрела на Клавдию. Та сегодня блистала голубыми тенями и красной помадой. Было совершенно очевидно, что уж она-то будет поминать старое до гробовой доски.
– Я пришла с небольшим подарком и просьбой, – улыбнулась Вера.
– Что угодно! – поспешно воскликнула Клава.
Посетительницы были заинтригованы. Даже молоденькая парикмахерша перестала стричь и наблюдала в зеркало за происходящим.
– Я хочу предложить вам попробовать несколько косметических средств, которые сделала сама, – объявила Вера, доставая из корзинки небольшие красивые стеклянные баночки, которыми снабдил ее Константин и в которые она разложила порции масок.
– С чего бы это? – подозрительно поинтересовалась Клавдия.
– Во мне тоже есть добрые порывы.
Вера достала одну из баночек, украшенную фиолетовой этикеткой, и продемонстрировала Клаве.
– Это омолаживающая маска, после одного применения убирает первые морщины. Желток, сыворотка, пшеничная мука и пара секретных ингредиентов. Хотите попробовать? – Она сделала шаг к Клавдии Ивановне, держа в руках баночку.
Женщина отшатнулась, словно Вера была Лукрецией Борджиа, предлагающей ей выпить яду.
– Нет, – неуверенно проблеяла она.
– А для чувствительной кожи ничего нет? – вдруг заинтересовалась девушка-парикмахер. – Такая аллергия даже на детский крем, уже не знаю, что и делать, – посетовала она. – Видите? – И ткнула пальцем в щеки и лоб. – Шелушится опять.
Вера сделала пару шагов по направлению к парикмахерше и присмотрелась: молоденькое личико было щедро усеяно небольшими красными пятнами, которые девушка пыталась скрыть за толстым слоем пудры.
– Ты не заразная? – дернулась клиентка.
– Нет. Это атопический дерматит, – констатировала Вера, доставая из корзинки другую баночку – на сей раз украшенную розовой этикеткой, и протянула ее девушке: – Вот, попробуйте, только для начала нужно умыться, чтобы нанести средство на чистую кожу.
Девушка схватила баночку, но затем заколебалась.
Ее мысли озвучила подозрительная клиентка, сидящая в кресле. Сжав тонкие губы в куриную гузку и подняв брови, она поинтересовалась:
– И сколько это будет стоить?
– Вам не нужно ничего платить. Сегодня просто демонстрация, возможность попробовать продукты.
Губы моментально разжались, превращая гузку в щель канализационного люка.
– Дайте мне средство для зрелой кожи, – потребовала посетительница.
– Но мастер еще не закончила, – слабо запротестовала Клава. Вера метнула на нее взгляд, и та сразу сникла. Естественно, Клавдию разрывало желание поделиться с клиентками информацией, что те собираются принять дар из рук деревенской ведьмы. Однако желание стать Прометеем для ближнего своего оказалось слабее страха за собственную шкуру. Она промолчала.
– Давайте так, я нанесу вам маску сама. – Вера решила не отпускать деловую волну, которая должна была вынести ее на вершину успеха. – За это время ваш мастер умоется и сама нанесет на лицо маску для чувствительной кожи. Потом вы продолжите стричься, а я посижу подожду. Через пятнадцать минут вы сможете умыться, и мы увидим результат.
Девушка и клиентка дружно кивнули. Парикмахер резво выбежала из комнаты и унеслась в сторону туалета, а Вера приблизилась к тетке.
– Как вас зовут? – поинтересовалась Вера.
– Валентина Богдановна, – торжественно сообщила та.
– Так вот, Валентина Богдановна, через пятнадцать минут вы станете просто Валентиной.
– Ну да, – фыркнула та. – Это что, сетевой маркетинг?
– Вовсе нет, расслабьтесь, положите голову на подголовник и закройте глаза. Косметика есть на лице?
– Нет, никогда химией не пользовалась, – заявила тетка.
Вера открыла баночку и присмотрелась к лицу женщины. Та не соврала – кожа была грубой, неухоженной, брови не знали, что такое форма, ситуацию ухудшал легкий пушок и наметившиеся усы над верхней губой. Но кожа в целом оказалась не в таком уж плачевном состоянии. Женщине было не больше сорока пяти лет. Глубокие носовые складки – генетическое. Щеки в особой коррекции не нуждались, а вот гусиные лапки у глаз прорезали кожу словно глубокие ущелья.
