– Виринея? Ну кто бы мог подумать, – покачал головой Борис, прочтя интервью, и набрал номер Анатолия.
– Мне необходимо выехать сейчас в село Александровку. У вас есть десять минут, чтобы узнать, как туда добраться.
– Село Александровка? – скривился Глеб. – Надо же, а я-то было поверил, что ты с Марса.
Глава 70
– Ты уже можешь приготовить собственное снадобье, – с улыбкой триумфатора сообщила Даша, протягивая Оле толстый талмуд, куда бабушка от руки записывала все то, что узнавала на протяжении жизни.
Они сидели на прогретой за день веранде. Молодая листва деревьев не давала послеполуденному солнцу слепить глаза, легкий ветер играл с бахромой льняной клетчатой скатерти. Чай из облепихи в большом пузатом чайнике, таявшее во рту печенье, бельгийский шоколад в форме морских ракушек. В другой раз Оля непременно съела бы пару конфет, но сейчас все мысли о физических удовольствиях улетучились.
– Правда? – Оля зарделась от удовольствия и взяла книгу в руки.
Тяжелая, увесистая, она была теплой, но не от рук Дарьяны, а от жара тех, кто давно покинул этот мир.
– Да, думаю, что ты готова, – подтвердила тетя.
Оля открыла книгу, бережно, трепетно, словно Кощей Бессмертный, вкладывающий свою жизнь в тончайшую яичную скорлупу. Провела пальцами по старинным страницам.
– Ты можешь начать с меня, – храбро предложил Сашка.
Оля подняла на него удивленный взгляд. Сашка криво усмехнулся:
– Сделаешь меня красавцем?
– Но… о чем ты? – удивилась Оля так искренне, что даже недоверчивый Сашка на секунду ей поверил, но потом прогнал эту мысль, как навязчивую весеннюю муху. Не могла же она не видеть, в самом деле!
– Да ладно, – нарочито бодро отмахнулся он, – здесь все свои. Я о моем лице.
– Что не так с твоим лицом? – Оля удивилась еще больше, и Даша первая поняла, что девочка действительно не видит.
В ее вселенной у Сашки нет никаких недостатков. Только вот Сашка этого не понял. Едва сдерживаясь, чтобы не психануть, он встал и направился к дому.
– Саша! – Оля вскочила и кинулась за ним. Она чем-то его обидела, но не понимала чем. – Подожди!
Сашка уже почти дошел до порога, но обернулся и уставился Оле в глаза. Ничего не смог там прочитать. По крайней мере, никакого намека на насмешку. Уже хорошо.
– Чем тебе помочь? – повторила Оля вопрос.
– Ты правда не видишь, что со мной?
Она покачала головой.
– Я… у меня парализованы несколько мышц лица. – Впервые он смог это выговорить сам.
– Да? – Оля оторопела.
– И проблемы с речью.
– Что? Ты издеваешься?
– Нет, это ты издеваешься! – вдруг заорал Сашка, но Оля крепко схватила его за руку.
– Подожди, не психуй. Если ты так говоришь, значит, так оно и есть. Просто я не замечала. Мне будет еще легче. Если я не видела, значит, не все так сложно, – залопотала она, потянув Сашку за собой и возвращая его за стол.
Она кинула взгляд на удивленную Дашу – обычно сын никому не позволял так с собой обращаться. Если уж уходил, то уходил.
– Это парез? – Оля вопросительно посмотрела на тетку, хотя и сама знала ответ.
Та кивнула.
– Мне нужна камфара и спорынья, – услужливо подсказал мозг, а Оля лишь озвучила то, что всплыло в голове после упоминания диагноза. Смертельно опасная спорынья и ее антидот. Главное – рассчитать пропорции.
– Проверь, – мягко попросила Даша, но она уже знала, что Оля не ошиблась. После того как врачи практически отказались от Сашки, Даша хотела помочь ему самостоятельно, но, увидев состав снадобья, не решилась. Мать и бабка запрещали ей даже приближать к спорынье. Но Оля сможет. Обязательно. Если что – Сашка молодой, здоровый. Справится.
Дрожащими руками Оля листала слипшиеся страницы старой книги. Сердце замирало от сладкого ощущения, как будто она брела по краю пропасти или карабкалась на гору без страховки. Легкое головокружение словно от недостатка кислорода. Сейчас она Алиса, стоящая перед заветной дверью в Страну чудес – стоит распахнуть створки, и на девочку обрушится фантастический мир. Но стоит сделать ошибку – пики слуг Червонной королевы снесут ей голову.
Она нашла запись, рядом бабушкин рисунок – маленький огонек, означавший, что малейшая ошибка может оказаться смертельно опасной. Оля пробежалась глазами по строкам и молча кивнула. Она не ошиблась в составе снадобья.
– Пробуй, – хрипло произнесла Даша, голос срывался от нетерпения, все рациональные мысли и опасения она пыталась загнать вглубь. С Сашкой не случится ничего плохого. Ничего. Зато для Веры действия дочери станут колоссальным ударом. Утром Даша прочитала интервью в газете и поняла, что упрямая сестра не собирается сбегать. Ну что же, посмотрим, что Вера скажет на то, что ее дочь собирается заняться тем, от чего мать так пыталась ее удержать.
– Но где мне взять спорынью и камфару? – Оля подняла глаза на тетку.
– Камфара есть у меня в теплице, а вот спорынья… в проклятом лесу.
– Мама, мы туда не пойдем, – решительно возразил Сашка.
– И не надо, я сама схожу. – Даша встала. – Ждите меня здесь, я скоро буду, – распорядилась она.
– Мам, не надо туда, – запротестовал Сашка.
– Все будет хорошо! – крикнула Даша из дома. Через пару минут Оля и Сашка услышали, как хлопнула входная калитка.
– Страшно? – тихо спросила Оля и посмотрела на Сашку.
– Нет, – попытался усмехнуться тот.
Как всегда, ничего не вышло. Пятнадцать лет прожито без единой улыбки. Он так ждал этого момента, верил, что когда-нибудь сможет выражать эмоции по-человечески. Но сейчас ему показалось, что можно жить и без улыбок. Было страшно. Вот только Оле он ни за что не признается.
– С этим жить еще страшнее, тем более я хочу в театральный, – упрямо сказал он.
– Ты прости меня, я не хотела тебя обидеть, но я действительно ничего не заметила, – залопотала Оля.
– Да ладно, – присвистывающим голосом возразил Сашка и стал выразительно тыкать куда-то в скулы, губы и даже лоб, – вот, вот и вот. Разве не видишь, что мышцы полностью атрофированы? Они не двигаются. Я не могу улыбаться.
– Я думала, это просто строение такое, – попыталась возразить Оля.
Сашка бессильно опустил руку и сжал ее в кулак. Он видел свои фото из детского сада, тогда все было еще ужасней. Признаться, мама много сделала, чтобы придать ему человеческий вид – электрофорезы, лечебная гимнастика, дарсонваль. Сашке вдруг пришло в голову поэтическое сравнение.
– Мы как красавица и чудовище, ты вылечишь меня аленьким цветочком, – усмехнулся он.
