– Здесь это и случилось, – негромко сказал один из саперов. – Прямо у ворот, когда химию с платформы сгружали.
– Scheiße! – откликнулся второй!
Подумал и добавил скучным голосом:
– Эх, перекурить бы!
– Отставить! – сурово заметил унтер. – Ничего не случилось! Ни-че-го!
…Снаряды с фосгеном завезли в крепость летом 1918-го. Весеннее наступление на Западном фронте не удалось, и Верховное командование лихорадочно готовило новый удар на начало осени. Химических снарядов требовалось много, запас накапливался на тыловых складах. Вначале все шло штатно, снаряды с желтой полосой поступали, как и полагается, в смазке, отдельно от взрывателей. Однако весенний опыт показал, что сборка снарядов в полевых условиях сильно задерживает темп стрельбы. Новые партии стали приходить уже полностью снаряженными.
Наступление не состоялось, «черный день» германской армии перечеркнул все надежды. Снаряды с желтой полосой остались ждать своего часа.
Ничего не случилось… Два года назад здесь, у ворот склада погиб целый взвод. В тот день кто-то излишне смелый отдал приказ грузить снаряженные боеприпасы. Наказывать было некого, излишне смелый умер вместе с остальными.
– Готовы? – вынырнувший словно из-под земли Скальпель окинул внимательным взглядом подчиненных. – Противогазы проверили? В колонну по одному! Шаго-о-ом!..
* * *
Ничего страшного не было и дальше. Огромный проход, освещенный неярким электрическим светом, рельсы посередине, слева и справа запертые стальные двери. Вначале пол был ровный, но уже через сотню метров начал заметно понижаться. Проход уводил в самую толщу земли. Двери сменились воротами, рельсы раздваивались, от основного пути отходили небольшие ветки, а путь вел все дальше, пока не уперся в тупик. Но проход не кончался и здесь, раздваиваясь вместе с рельсами на два ответвления. Обер-лейтенант, шедший первым, уверенно свернул налево.
Снова спуск, уже не такой пологий. Электричество еще горело, но ламп стало заметно меньше. Тени в углах загустели, надвинулись со всех сторон, словно желая преградить путь. Люди молчали, лишь сапер, шагавший впереди, время от времени гулко вздыхал. Лонже на миг почудилось, что он снова в «кацете» только опустевшем, брошенном. Никого и только несколько чудом уцелевших бредут бесконечной дорогой из ниоткуда в никуда.
…Я там, где свет немотствует всегда и словно воет глубина морская, когда двух вихрей злобствует вражда. То адский ветер, отдыха не зная, мчит сонмы душ среди окрестной мглы и мучит их, крутя и истязая…
Почти не заметны шаги, даже вздохов уже не слышно. Последняя лампочка осталась далеко позади. Тьма нахлынула, объяла со всех сторон, поднялась до самой души…
– Стой!
В стену ударил луч фонаря, высветив ровный четко очерченный круг. Унтер протянул руку. Негромкий щелчок, и прямо над головами вспыхнула лампочка. Лонжа удивился было, но быстро сообразил. Для того и не включают, чтобы никто близко не подходил.
– Ста-а-ановись!
Строй – всего три человека, гефрайтер Рихтер, ростом невысок, на левом фланге. Обер-лейтенант Скальпель взял переданный ему унтером тощий журнал, развернул.
– Внимание! Сейчас все распишутся за правила техники безопасности. Они просты: ничего руками не трогать и ни при каких обстоятельствах не снимать противогаз. Со мной пойдет гефрайтер, остальным – ждать у входа. В случае появления посторонних – задержать, можно с применением силы. Вопросы?
Не дождавшись таковых, достал из планшета автоматическую ручку.
– Приступаем!
Потом была проверка противогазов, затем Лонже вручили электрический фонарь и велели светить под ноги. Еще один фонарь взял унтер. Скальпель еще раз оглядел подчиненных, нахмурился.
– Газы-ы-ы!..
Маска на лице – и мир распался на два маленьких круглых оконца. В гофрированный трубке, ведущей к фильтру, зашумел невидимый насос.
Ш-ш-шух! Ш-ш-шух!
Вначале открылась первая дверь, впуская людей в квадратный тамбур, где горела еще одна лампа, потом унтер запер первую дверь, подошел ко второй, начал возиться с ключами…
Ш-ш-шух! Ш-ш-шух! Ш-ш-шух!
Наконец, и эта дверь отворилась. Шедший первым Скальпель дернул рукой, указывая саперам место у входа. Те, не имея возможности ответить, молча кивнули.
Ш-ш-шух!
Лонжа шагнул ближе к обер-лейтенанту и включил фонарь. В огромном кирпичном подвале горел свет, но слишком слабый, видно всего на несколько шагов. Офицер вновь махнул рукой, указывая дорогу.
Ш-ш-шух! Ш-ш-шух!
Лонжа прошел несколько метров, глядя под ноги, на старый цементный пол, затем посмотрел прямо перед собой и увидел кусок старого брезента. Удивился, поднял фонарь повыше и высветил ряд деревянных ящиков в зеленой краске. Нижний ряд, все прочее под брезентом. Не утерпев, посветил в сторону – там оказался огромный стеллаж. Ящиков не было, снаряды лежали прямо на железе. За стеллажом угадывался еще один…
Снаряженные снаряды. «Компаус», если на здешнем сленге.
Ш-ш-шух!
Унтер легко ударил его по плечу, и Лонжа отвел фонарь. Скальпель тем временем, откинув брезент, протянул затянутую перчаткой руку к покрытому старой краской дереву, но касаться не стал. Унтер-офицер достал из папки какой-то листок, поднес к глазам, затем показал офицеру. Тот, кивнул, палец скользнул ниже…
Ш-ш-шух! Ш-ш-шух!
Лонжа подумал было, что на этом дело и кончится. Ошибся – все только-только начиналось.
* * *
Противогаз он снял в подземелье, но по-настоящему отдышаться смог только во дворе. Перед глазами все еще плавал серый сумрак, рассеченный электрическим огнем. Желтый свет – и желтый цвет полосок на старых ржавых снарядах. Сколько их там, внизу, он не решился даже сосчитать. Стеллажей более двадцати, и еще ящики, один штабель у входа, два в глубине…
– Гефрайтер, вы что, заснули?
Он наконец-то очнулся. Ясный день, сквозь тучи пробивается неяркое осеннее солнце, у складских ворот разгружают грузовик, незнакомый фельдфебель распекает попавшегося под руку сапера. Жизнь, как она есть.
Вот и герр обер-лейтенант. Один – когда остальные успели уйти, Лонжа даже не заметил.
– Слишком много суетились, Рихтер. Но для начала сойдет. В следующий раз позвать – или предпочтете поработать на кухне?
Лонжа заставил себя усмехнуться.
– Зовите!
…Перед отбоем соседи по казарме, о чем-то посовещавшись, приказали ему надеть форму цвета «старая соль».
6
Локи проснулся от боли, застонал и не без труда разодрал веки. В глаза ударил непривычно яркий свет. От удивления он даже привстал, и только тогда понял. Солнце! Пусть и невелико в камере окно, пусть и решетками забрано, а все равно светит.
