— Ты?! Слава Ббогу, я не знал, что и подумать о твоем внезапном исчезновении. Куда ты провалился вчера, словно сквозь землю?
— Проваливаться я не думал, а просто мне пришла фантазия прокатиться на рессорах кареты.
— Это для чего еще? — спросил я, торопливо одеваясь.
— Чтобы продолжить маскарадную интригу, любезный доктор, — усмехнулся Путилин. — Я заехал к тебе на минутку, чтобы предупредить тебя, что я приеду к тебе часов в восемь вечера.
— По этому делу?
— По этому самому.
— Есть надежда на успех, Иван Дмитриевич?
— Кто знает, кто знает, — своей любимой поговоркой ответил Путилин, покидая меня.
Около восьми часов вечера я услышал знакомый звонок и поспешно открыл дверь.
К моему удивлению, Путилин был в своем естественном виде.
— Что это значит? Без переодевания, без грима?
— А ты полагаешь, что я постоянно должен щеголять в маскарадных костюмах? Торопись, нас ждет карета.
У подъезда моей квартиры стояла большая карета.
Когда я влез в нее, то испустил возглас удивления. Там сидела элегантно одетая дама с вуалью на лице. Напротив нее помещался высокий мужчина в меховом пальто.
Путилин вошел в карету, дверца захлопнулась, и карета понеслась быстрым аллюром.
— Ну, господа, позвольте вас познакомить, — начал Путилин. — Доктор Z., моя барынька-агентша У, а это — мой верный агент X.
И он громко расхохотался.
— Как? — воскликнул я в сильнейшем удивлении. — Может ли быть? Это вы, мои бесстрашные друзья?
— Мы, мы, дорогой доктор! — в голос ответили они.
— Помилуй бог, господа, это напоминает мне наше знаменитое похождение за ловлей страшного горбуна-Квазимодо! Помните, нас было тогда тоже четверо?
Путилин довольно потирал руки.
— Интересно знать, на кого теперь мы устраиваем облаву! Иван Дмитриевич, скажи что-нибудь, наконец.
— Терпение, мой друг, — ответил Путилин. — Я — человек, а поэтому могу и ошибаться.
Карета свернула на одну из фешенебельных улиц столицы. Она стала замедлять ход и вскоре остановилась перед воротами, железными, решетчатыми, из-за которых был виден небольшой сад, разбитый полукругом. Прямо от ворот, посередине сада, широкая асфальтовая аллея вела к небольшому подъезду двухэтажного барского особняка.
В эту минуту, когда наша карета подъезжала к воротам, из них выехало щегольское купе, запряженное парой кровных рысаков.
— Так… так… тигр сосет кровь бедных жертв, — услышал я шепот Путилина.
Мы дали проехать карете, окна которой были наглухо закрыты шелковыми шторами, и въехали в ворота, направляясь к подъезду особняка.
— Ну, княгиня, вылезайте! — шепнул Путилин агентше. — А ты, доктор, делай то, что будем делать мы.
Агентша-«княгиня» быстро выпорхнула из кареты и нажала кнопку звонка.
Путилин и агент Х. стояли полусогнувшись в карете, словно собираясь каждую секунду броситься из нее.
Дверь таинственного особняка полуоткрылась.
— Великий принимает? — услышал я голос агентши.
Теперь дверь распахнулась.
— Пожалуйте, ваше сиятельство! — донесся до меня вкрадчивый голос мужчины, стоящего у двери.
Не успел я опомниться, как в ту же секунду Путилин быстрее молнии выскочил из кареты, за ним — X., и они оба бросились на отворившего дверь.
Ничего не понимая, я устремился к ним и увидел, как железная рука агента Х. сжала горло небольшого, худощавого человека, одетого во все черное.
— Ни звука, негодяй! Ни одной попытки поднять крик, вызвать тревогу! Если ты сделаешь хоть одно движение, я прикажу задушить тебя! — прошептал Путилин.
— Смилуйтесь!.. Пощадите!.. — взмолился черный человек.
— Теперь отвечай на вопросы. Где твой «великий»?
— Там, наверху, у себя.
— Он один?
— Один.
— Кто сейчас был здесь?
— Баронесса В.
— Княгиня Д. была вчера или сегодня?
— Нет.
Черного человека колотило от ужаса.
— Теперь слушай, любезный, — резко проговорил Путилин. — Ты проведешь нас в ту комнату, где твой повелитель принимает своих посетительниц. Вы заперли дверь, X.?
— О да! — ответил любимый агент Путилина.
— Идемте, господа, а ты помни: малейший звук или обман с твоей стороны — и ты получишь пулю в лоб.
И Путилин направил на человека в черном блестящее дуло своего револьвера.
Мы тихо стали подыматься в бельэтаж по лестнице, убранной поистине более чем диковинно.
Длинный ковер был из черного сукна с изображением мертвых костей и черепов. По бокам лестницы стояли треножники, откуда вился тонкими струйками какой-то противно сладкий дымок.
При каждом шаге тихий звук какой-то незримо-таинственной музыки проносился и замирал где-то в отдалении.
— Ловко, ловко… молодец! — слышал я бормотание Путилина.
— Скажи, — тихо обратился он к нашему пленнику, — когда кто-нибудь приезжает к твоему «великому», как ты даешь ему об этом знать?
— Я… я подаю ему снизу условный звонок… Тогда он выходит и встречает…
— Ну, веди!
Мы прошли двумя темными комнатами и остановились перед аркой, закрытой черной драпировкой с такими же изображениями, что и на ковре лестницы.
Путилин тихонько раздвинул ее и заглянул во внутренность таинственной горницы.
— Никого! Отлично…
Мы вошли в нее, и неприятно жуткое чувство овладело мною. Комната была вся задрапирована черным сукном.
У одной из стен ее стоял высокий, огромный черный аналой, позади его — какой-то замысловатый треугольник с тремя зажженными свечами и черепами, а сбоку — жаровня, в которой сверкали горячие уголья.
Свечи пылали багровым светом. Полосы его ложились на черные стены, давая иллюзию лужи крови.
Путилин зорко огляделся по сторонам.
— Гм… дело скверно. Комната пуста до удивительности.
Он быстро подошел к огромному аналою и попробовал его приподнять.
Аналой поднялся свободно, как легкий деревянный предмет.
— Нечего делать, придется… Ну-с, вот и все. Вы, X., ведите негодяя вниз и по его указанию дайте звонок. В случае, если он обманет нас, — пристрелите его. Ну, а вы, барынька, знаете, что вам надо делать? После звонка подымайтесь по лестнице, и… там все будет видно.
Мы остались одни.
— Нет, там мы рискуем или задохнуться, или ничего не видеть, — проворчал мой гениальный друг. — Ба! Да о чем я думаю? Мы отлично спрячемся под широкими складками спадающего с аналоя покрова. Живо, живо, доктор!
