Ювелир чуть не плакал. Я решил взяться за расследование этого загадочного исчезновения бриллиантов.
— Вот что, любезный господин Г., не хотите ли вы взять меня на несколько дней приказчиком? — спросил я его.
Он страшно, бедняга, изумился.
— Как?! — сразу не сообразил он.
— Очень просто: мне необходимо быть в магазине, чтобы следить за покупателями. Как приказчику, это чрезвычайно будет удобно.
На другой день, великолепно загримированный, я стоял рядом с ювелиром за зеркальными витринами, в которых всеми цветами радуги переливались драгоценные камни.
Я не спускал глаз ни с одного покупателя, следя за всеми их движениями. Вечером я услышал подавленный крик отчаяния злополучного ювелира:
— Опять, опять! Новая пропажа!
— Да быть не может? Что же исчезло?
— Булавка с черной жемчужиной!
Я стал вспоминать, кто был в этот день в магазине. О, это была пестрая вереница лиц! И генералы, и моряки-офицеры, и штатские денди, и великосветские барыни, и ливрейные лакеи, являвшиеся с поручениями от своих знатных господ.
Стало быть, среди этих лиц и сегодня был страшный, поразительно ловкий мошенник. Но в каком виде явился он? Признаюсь, это была нелегкая задача…
На другой день я получил по почте письмо. Я помню его содержание наизусть. Вот оно:
«Любезный господин Путилин!
Что это Вам пришла за странная фантазия обратиться в приказчика этого плута Г.? Это не к лицу гениальному сыщику.
Ваш Домбровский».
Когда я показал это письмо ювелиру, он схватился за голову.
— Домбровский?! О, я погиб, если вы не спасете меня от него. Это не человек, а дьявол! Он разворует у меня постепенно весь магазин!..
Прошел день без покражи. Я был убежден, что гениальный мошенник, узнав меня, не рискнет больше являться в магазин и что его письмо — не более чем дерзкая бравада.
На следующий день, часов около пяти, к магазину подкатила роскошная коляска с ливрейным лакеем на козлах.
Из коляски вышел, слегка прихрамывая и опираясь на толстую трость с золотым набалдашником, полуседой джентльмен — барин чистейшей воды. Лицо его дышало истым благородством и доброжелательностью.
Лишь только он вошел в магазин, как ювелир с почтительной поспешностью направился к нему навстречу.
— Счастлив видеть ваше сиятельство… — залепетал он.
— Здравствуйте, здравствуйте, любезный господин Г., — приветливо-снисходительно бросил важный посетитель. — Есть что-нибудь новенькое, интересное?
— Все, что угодно, ваше сиятельство.
— А кстати: я хочу избавиться от этого перстня. Надоел он мне что-то. Сколько вы мне за него дадите?
Ювелир взял перстень. Это был огромный солитер дивной воды.
Г. долго его разглядывал.
— Три тысячи рублей могу вам предложить за него… — после долгого раздумья проговорил он.
— Что? — расхохотался старый барин. — За простое стекло — три тысячи рублей?
— То есть как — за стекло? — удивился ювелир. — Не за стекло, а за бриллиант.
— Да бросьте, это лондонская работа. Это поддельный бриллиант. Мне подарил его мой дядюшка, князь В., как образец заграничного искусства подделывать камни.
Злополучный ювелир покраснел, как рак. Его, его, величайшего знатока, специалиста, пробуют дурачить!
— Позвольте, я его еще хорошенько рассмотрю. — Он стал проделывать над бриллиантом всевозможные пробы, смысл и значение которых для меня, как для профана, были совершенно темны, непонятны.
— Ну что, убедились? — мягко рассмеялся князь.
— Убедился… что это бриллиант самый настоящий и очень редкой воды.
Выражение искреннего изумления отразилось на лице князя.
— И вы не шутите?
— Нимало. Неужели вы полагаете, что я не сумею отличить поддельный камень от настоящего?
— И вы… вы согласны дать мне за него три тысячи рублей?
— И в придачу даже вот эту ценную по работе безделушку, — проговорил Г., подавая князю булавку с головкой-камеей тонкой работы.
— А, какая прелесть!.. — восхищенно вырвалось у князя. — Ну-с, господин Г., я согласен продать вам этот перстень, но только с одним условием.
— С каким, ваше сиятельство?
— Во избежание всяческих недоразумений вы потрудитесь дать мне расписку, что купили у меня, князя В., перстень с поддельным бриллиантом за три тысячи рублей.
— О, с удовольствием! — рассмеялся ювелир. — Вы извините меня, ваше сиятельство, но вы большой руки шутник!
Расписка была написана и вручена князю. Он протянул Г. драгоценный перстень.
— Сейчас я тороплюсь по делу. Через час я заеду к вам. Вы подберите мне что-нибудь интересное.
— Слушаюсь, ваше сиятельство!
Вскоре коляска отъехала от магазина ювелира. Прошло минут пять. Я заинтересовался фигурой какого-то господина, очень внимательно разглядывающего витрину окна.
Вдруг яростный вопль огласил магазин. Я обернулся. Злосчастный ювелир стоял передо мной белее полотна.
— Господин Путилин… господин Путилин… — бессвязно лепетал он.
— Что такое? Что с вами? Что случилось? — спросил я, недоумевая.
— Фальшивый… фальшивый! — с отчаянием вырвалось у Г.
— Как — фальшивый? Но вы же уверяли, что это настоящий бриллиант?..
Ювелир хватался руками за голову.
— Ничего не понимаю… ничего не понимаю… Я видел драгоценный солитер, который вдруг сразу превратился в простое стекло.
Зато я все понял. Этот князь В. был не кто иной, как Домбровский. У гениального мошенника было два кольца, капля в каплю похожие одно на другое. В последнюю минуту он всучил ювелиру не настоящий бриллиант, а поддельный.
Путилин опять прошелся по кабинету.
— А знаешь ли ты, что третьего дня опять случилась грандиозная кража? У графини Одинцовой похищено бриллиантов и других драгоценностей на сумму около четырехсот тысяч рублей. Недурно?
— Гм… действительно, недурно, — ответил я. — И ты подозреваешь…
— Ну, разумеется, его. Кто же, кроме Домбровского, может с таким совершенством и блеском ухитриться произвести такое необычайное хищение! Кража драгоценностей произошла во время бала. Нет ни малейшего сомнения, что гениальный вор находился в числе гостей, ловким образом проник в будуар графини и там похитил эту уйму драгоценностей.
— И никаких верных следов, друже?
— Пока никаких. Общественное мнение страшно возбуждено. В высших инстанциях несколько косятся на меня. Мне было поставлено вежливо на вид, что ожидали и ожидают от меня большего, что нельзя так долго оставлять на свободе неразысканным такого опасного злодея. Откровенно говоря, все это меня страшно волнует. Но я ему устроил зато везде и всюду страшную засаду.
