Таким образом, все трюки в картине я выполнила сама!.. Ура!.. Хотя не могу сказать, что плавание в ледяной речке с не очень тёплым названием Мзымта доставило такое уж удовольствие!.. Река брала начало в ледниках Кавказских гор. Температура в ней была, наверное, градусов 5–6… Дублей много: прыжки, потом само «спасение», потом ещё нас поливали водой из Мзымты (когда мы с Шуриком сидим, стучим зубами от холода, надо сказать, стучали мы практически по-настоящему).
Поэтому, когда съёмка наконец завершилась, нам с Сашей поднесли по полстакана чистого спирта, позаимствованного у гримёров. Им тогда полагалось возить с собой для работы: отмачивать, например, всякие наклейки – усы, бороды, накладки и т. д. И спирт, и тройной одеколон в неограниченном количестве им выдавали на складе «Мосфильма». Закусить принесли одно огромное яблоко (ранет, кажется!) на двоих… Я попыталась отказаться от жутко пахнущего спирта, но мне сказали: «Надо! А то заболеешь!» – и я послушно выпила, сразу окосела и сказала, что хочу спать. Мне показали направление, куда я должна была пойти, чтобы найти домик, в котором остановилась. Я добралась до него, плюхнулась на кровать и быстренько «отрубилась»…
Проснулась от того, что меня кто-то осторожно потрясывает за плечо. Это был Юрий Владимирович Никулин, который жалостно так мне сообщил: «Девочка! (Никулин меня всегда называл „девочка“.) Это моя постелька!»… (Ну, прямо-таки текст из сказки «Три медведя»: «Кто ложился на мою постель и примял её?!.») Вот стыдно-то было!..
Да! Я же не рассказала, что «объект река» снимался – единственный из всей картины – на Кавказе, в Красной Поляне, которая тогда и не предполагала, что через несколько десятков лет станет «олимпийским объектом» и фешенебельным курортом. Тогда это было милейшее, очаровательнейшее туристическое местечко – несколько скромных деревянных домиков для привала туристов у подножия Кавказских гор. Рядом, в живописной долине, эта самая речка Мзымта… Тихо. Красиво. И хоть и не очень далеко от Адлера, но в стороне от цивилизации…
Морское путешествие
Для того чтобы оказаться в Красной Поляне, та часть киногруппы, которая была задействована в съёмках эпизода, добиралась из Ялты до Сочи морем – на теплоходе «Адмирал Нахимов» (недавно затонувшем), который был переделан из немецкого трофейного крейсера «Адольф Гитлер»… «Нахимов» считался комфортабельным, «прекрасным во всех отношениях» лайнером: многопалубным, с удобными каютами, бассейном, магазинами, ресторанами… Мы отплыли в восторженном настроении. Погода была солнечной. На море – полный штиль…
За теплоходом плывут дельфины… Сказка!.. Наше путешествие должно было продлиться больше суток…
Мы гуляли по палубам, дышали морским воздухом, плавали в бассейне…
Капитан устроил ужин в честь съёмочной группы. Всё было очень красиво, элегантно, романтично…
Ночью я проснулась от того, что чуть не слетела с койки в своей каюте: теплоход резко затормозил. С палубы раздавались крики. Беготня, топот, суета… Внезапно стали бить «склянки»… Я испугалась: тонем, что ли? Быстро оделась и вышла из каюты…
На палубе было много взволнованных людей. И тут я услышала крики: «Человек за бортом!!!» Кричали пассажиры, кричал кто-то из команды по трансляции и в рупор… Штиля на море как не бывало…
За бортом вскипала чёрная вода с гребешками волн, и там, в этой жуткой воде, где-то боролся за жизнь невидимый «человек за бортом»… Прожектора теплохода скользили по волнам, пытаясь его найти… Сколько это длилось – точно не могу сказать, но не меньше трёх часов… И народ не расходился, всё высматривал человека, волновался за его судьбу, надеялся, что он не утонул…
На воду были спущены шлюпки, сброшены спасательные круги… Наконец его нашли и выловили… Живого!.. И даже как-то не сильно напуганного. Выяснилось, что на теплоходе находились молодожёны, отправившиеся в путешествие после свадьбы. На корабле они от радости «добавили»… Невеста крепко заснула, а жених пошёл, простите, поблевать, перегнулся через борт, корабль качнуло, он и полетел «в морскую пучину»…
Замёрзшего молодожёна унесли в медпункт… Но вообще парень оказался крепким – даже не простудился. А невеста ему под стать – даже не проснулась! И когда утром ей рассказали о случившемся – не сразу в это поверила!.. Вот с такого происшествия началась наша мини-экспедиция в Красную Поляну…
Ну а закончилась она тем, что группа вернулась в Алушту, а мы с Леонидом Иовичем улетели в Москву, где готовилась запись песни для картины.
Песня про медведей
Композитор Александр Зацепин и Гайдай вместе долго искали, какую же песню должна петь героиня фильма. Сначала Зацепин принёс мелодию, ставшую потом основной музыкальной темой в следующей комедии Гайдая «Бриллиантовая рука», а также «Песней про зайцев», которую там поёт Никулин. Обычно, когда песня ещё пишется, для неё придумывается набор слов, которые ложатся на написанную мелодию по размеру. Это называется почему-то «рыбой». Как ни странно, но я очень хорошо запомнила ту абракадабру, которую написал Леонид Дербенёв на зацепинскую музыку. Саша Зацепин, приехавший в Алушту, спел:
Много в жизни дождей,
А зонтов слишком мало.
Я любовь для тебя
Одного сберегу…
Я в подарок тебе
Принесу незабудку
Голубую-голубую,
Как твои глаза…
Если не вслушиваться в текст, то получилась красивая песенка, которую вся группа с удовольствием мурлыкала. Но потом Гайдай решил, что она «слишком уж лирическая» для озорной и энергичной героини.
И родилась «Песенка про медведей», которая поначалу тоже Гайдаю не понравилась – ни музыка, ни тем более слова. Саша Зацепин сейчас рассказывает витиеватую историю, как из-за несговорчивости Леонида Иовича чуть было не ушёл с картины, предложив Гайдаю, чтобы музыку к «Пленнице» писал Бабаджанян. Но я этой истории не знаю, поэтому расскажу о том, что мне доподлинно известно и о событиях, при которых присутствовала.
О том, что я могу спеть в картине сама, речи не было, но Гайдай взял меня с собой в Москву, чтобы я сидела на записи в тонстудии, слушала и проникалась настроением песни – ведь мне предстояло эту песню сыграть. Вот я и слушала…
На запись пригласили много известных в то время певиц. Среди них были и Нина Бродская, и Таня Анциферова, и Лариса Мондрус, и Лидия Клемент… Больше не помню. Они сменяли одна другую, а Гайдай слушал и с каждым дублем всё больше мрачнел – нет, пели они все замечательно и по-разному, но… как-то уж слишком профессионально и эстрадно у них это получалось…
И вдруг он командует мне: «Ну-ка, пойди, попробуй сама!..» У меня коленки подкосились, душа ушла в пятки, но я, как под гипнозом, пошла к микрофону и спела…
Выхожу – а Гайдай сияет. И говорит мне: «Всё! То, что надо! Решено! Будешь петь сама!..» Ну, ничего себе!.. Счастливая еду домой и сообщаю маме и бабушке, что буду в картине петь САМА!
Через день мы возвращаемся в Крым, где снимаем эпизод «Песенки про медведей». Авалиани показал мне, как танцуют твист, который я потом забацала на камушке. Всё получилось. Все довольны…
