Сходила в храм. Исповедалась, причастилась. Посоветовалась с батюшкой. И постепенно успокоилась. Приняла тот факт, что у меня есть не только друзья, которые за меня в огонь и в воду, но и враги. Такова жизнь.
За здравие Натальи и сына её, Владимира, всегда подаю записки в церкви. Каждый день читаю молитву «Ненавидящих и обидящих нас прости…». И хватит об этом.
Гораздо важнее сказать о том, что я счастлива, что мы успели с Нонной Викторовной хоть и поздно, но заново почувствовать себя родными людьми, что успели сказать друг другу слова любви. И эта любовь согревает меня сегодня.
Я счастлива, что есть у меня родные люди – сёстры и братья Мордюковы, её племянники – Олечка, Илья, Иришка, Алёша… Мы редко видимся. Встречаемся у могилы Нонны Викторовны и Володи на кладбище – в дни их рождения и смерти. Поминаем их. Перезваниваемся. Поздравляем друг друга с праздниками. Мало, конечно, но в наше суетное время по-другому, к сожалению, не получается. Но главное – я знаю, что они есть, родные мне люди. Большая семья, старшей в которой была Нонна Викторовна…
Вячеслав Васильевич, конечно, очень переживал Володин уход из жизни. Однажды, когда мы ехали вместе с какого-то фестиваля и оказались в одном купе, мы проговорили об этом почти всю ночь. Я рассказала ему, что разговаривала с судмедэкспертом спустя месяц после смерти Володи, что экспертиза показала, что ни алкоголя, ни наркотиков в крови на момент смерти не оказалось. Что, скорее всего, он умер от сердечной недостаточности, но, конечно же, это было уже следствием изношенности организма…
Слава Богу, у Вячеслава Васильевича была настоящая отрада – дочь Анечка, которую он невероятно любил, гордился ею. Потом родились внуки-близнецы. Это же счастье!..
В последние годы Вячеслав Васильевич очень мало снимался. Прибаливал. И предпочитал тихую семейную жизнь на даче на Николиной горе…
Вячеслава Васильевича Тихонова отпевали в храме Христа Спасителя. Хоронили на Новодевичьем кладбище. Я была и на отпевании, и на похоронах. Просто физически чувствовала боль, которую испытывают Тамара Ивановна, жена Вячеслава Васильевича, дочь Анечка, внуки – Слава и Гоша…
Анечка, которую я видела девятнадцатилетней, стала прекрасной молодой женщиной. С Тамарой Ивановной я познакомилась поближе. Мы стали видеться, общаться…
Недавно ушла из жизни и Тамара Ивановна…
Анечка с мужем и детьми иногда приезжают ко мне на дачу. Я изредка езжу к ним.
На фестивале «Семнадцать мгновений», посвящённом памяти Вячеслава Васильевича Тихонова, который проводился в Павловском Посаде, на его родине, я выступала по приглашению Анечки и её мужа Коли Вороновского, организовавших этот фестиваль. И я спела «Сердце, молчи» – песню, которую так задушевно пел Вячеслав Васильевич в кинофильме «На семи ветрах», мелодию которой я играла на флексатоне под куполом цирка.
В этом году – 90-летие со дня рождения Вячеслава Васильевича. Вечер его памяти прошёл в Кремле. И я в нём принимала участие.
Мы с Анечкой и её семьёй редко видимся – чаще перезваниваемся. Поздравляем друг друга с праздниками, разными событиями. Такая жизнь сегодня, к сожалению. Но я очень их люблю. И надеюсь, что наши дети тоже будут поддерживать добрые родственные отношения…
Я счастлива, что мой Василий – внук, а Евгений – правнук двух великих актёров: Нонны Викторовны Мордюковой и Вячеслава Васильевича Тихонова.
А что напишет «жёлтая пресса» или проквакают клеветники – это, как говорится, «их проблемы».
Поступление в Литературный институт
Моего младшего сына Сашу тоже не миновала чаша сия. Кого только не «назначали» ему в отцы! В Интернете до сих пор «висит» его фотография рядом с фото покойного узбекского актёра Ульмаса Алиходжаева, с которым мы вместе снимались в сериале «Огненные дороги» – он сыграл узбекского поэта-революционера Хамзу, а я – его соратницу – русскую актрису Марию Кузнецову. Две фотографии рядом и в одном ракурсе должны означать: дескать, посмотрите – «одно лицо». Хотя – ничего общего!..
Ульмас Алиходжаев был замечательным актёром и прекрасным, сердечным человеком. Я очень переживала, узнав о его смерти, – к сожалению, узнала значительно позже того, как это случилось. Мы же теперь с Узбекистаном – разные страны, и информация доходит с большим запозданием. И очень горько, что у меня не было возможности проводить Ульмаса в последний путь и выразить соболезнования его близким…
Но, конечно же, к рождению Саши мой добрый друг и партнёр не имеет никакого отношения…
Для всех любопытных и сплетников: не трудитесь измышлять то, чего нет! Запомните – мои дети родились от большой любви! И рождение младшего сына Сани – великое чудо, которое не могло бы случиться, если бы Господь не подарил мне – настоящее сильное чувство!!! Да, я не боюсь громких слов…
Я ведь рассказывала в самом начале, что мечтала с раннего детства о своей большой и дружной семье, в которой много детей, как минимум трое!
Что у меня было к 37 годам? Самое главное достижение – сын Василий! Около 50 ролей, в основном главных, в кино. Около 30 ролей мирового репертуара в театре. Сотни сдублированных кинофильмов. Сотни написанных стихов…
И мечта о семье. И понимание, что она становится всё более и более иллюзорной. И мечта о всепоглощающей любви. И о ребёнке – ну хотя бы ещё одном. И мечта о квартире – собственной, без соседок. И о домике в деревне. И о – хотя бы маленькой – «машиночке»!.. И, конечно, я мечтала сыграть роли, желанные с юности, – Эвридику из пьесы Ануйя «Орфей и Эвридика», или Наташу из «Униженных и оскорблённых» Достоевского, или… да мало ли несостоявшихся любимых ролей…
Но время шло. И постепенно таяли, как несбыточные, все эти мечты. Отпадали по одной…
А кино медленно загибалось. Играть стало практически нечего. В середине 80-х в нашем кинематографе наступил настоящий кризис…
И тогда я приняла решение поступить на факультет поэзии в Литературный институт им. Горького. Стихи я писала с раннего детства. Так почему же не попробовать…
Меня подтолкнула к этой мысли моя киевская подруга – Светлана Короткова. Сама в прошлом актриса, она училась на факультете критики у Евгения Сидорова. И я загорелась идеей поступления.
Света была одной из самых близких и любимых подруг. Мы знали друг про друга всё. И не только друг про друга, но и про наших детей, родителей, мужей. Мы могли без конца разговаривать – обо всех горестях и радостях, влюблённостях и разочарованиях, обо всех на свете проблемах – на одном языке…
Когда она приезжала из Киева – неизменно с тортиком «Киевский», с «горилкой» и салом, – я пекла свой фирменный капустный пирог (в одном из очерков обо мне Света писала, что в моём доме «всегда пахнет пирогами»), готовила ещё что-нибудь вкусненькое, и мы могли проговорить всю ночь до утра…
Почему я пишу о нашей дружбе со Светой – «была»? Да потому что её, дружбы, уже нет – исчезла, как будто и не было, в одночасье…
