А надо сказать, что в суете я так и не крестила своих детей. И тут я понимаю, что надо срочно их крестить. Звоню нашей тёте Шуре и спрашиваю, как она относится к тому, чтобы стать крёстной моих сыновей. Тётя Шура отвечает, что она счастлива, потому что одинока и всегда мечтала о детях…
Тогда я начинаю мучительно думать, кто же будет крёстным. И ничего не могу придумать. Но опять происходит удивительная история…
Много лет у меня был странный поклонник – майор-афганец, которого мы все звали майор Вова. Он писал письма, звонил, настаивал на встрече. Ситуация обычная после выхода на экраны «Кавказской пленницы». Писем тогда я получала мешки. Иногда отвечала. В этой переписке у меня даже появились друзья и подруги – немного, но зато настоящие.
Ленка и Сашенька
Долгое время мне писала незнакомая девочка из Витебска. Письма были умненькие и содержательные. Я начала ей отвечать. Девочка незамедлительно приехала. Вела себя настырно и навязчиво. Объяснить ей, что у меня своя жизнь, маленький ребёнок, куча проблем, – оказалось невозможно. Так она меня и преследовала. Приезжала в города, где гастролировал театр. Смотрела мои спектакли и фильмы. Очень точно и тонко всё рецензировала в письмах…
Постепенно я к ней привыкла. Да и она стала не такой агрессивно-экзальтированной. Потом мы с ней подружились. Приезжая в Витебск, я бывала у неё дома. Необычная, творческая, славная и интеллигентная семья. Мама – известная детская писательница. Отчим – художник. Ленка тоже замечательно рисовала, да и писала талантливо – даже письма! Кроме того, она прекрасно пела. В конце концов она начала петь в какой-то группе, поехала с ней на гастроли, влюбилась в одного из музыкантов. И забеременела. А парень её бросил…
Она позвонила мне, рыдая. В семье начался кошмар: мама требовала, чтобы Ленка сделала аборт. И она уже была к этому готова! А срок беременности приближался к шести!!!
Я ей ЗАПРЕТИЛА ДАЖЕ ДУМАТЬ ОБ УБИЙСТВЕ РЕБЁНКА!..
И Ленка родила девочку Сашку, которая стала её счастьем, и радостью, и светом в окошке…
Я – Сашкина крёстная. Сейчас она уже взрослая. Вышла замуж за поляка, родила двоих детей. Муж-поляк – журналист. Ленка – бабушка пятилетнего Ерёмы и десятилетней Полины. Ездит к ним в гости. Они приезжают в Витебск.
Обо всей этой истории Лена бесстрашно, всё как есть, рассказала в витебской газете, где очень меня благодарила за то, что я не позволила ей совершить самую страшную в жизни ошибку. И, конечно, поведала о нашей дружбе.
К моему юбилею Ленка прислала мне сказки собственного сочинения – на мой взгляд, очень необычные и талантливые, написанные прекрасным языком. Это стало для меня открытием: Ленка – и вдруг сказки! Потом поняла, что моя подруга теперь дважды бабушка, поэтому всё как раз естественно и закономерно.
От её мамы, Маины Боборико, я получила в подарок книгу стихов. И для меня это тоже стало открытием, потому что до этого я читала только детские книги Маины Боборико. А стихи – удивительные. Вот непредсказуемая семья!..
Ну и, конечно, Ленка прислала мне письмо, фрагмент из которого я (естественно, с Ленкиного разрешения) привожу на этих страницах:
«…Здравствуй, мой давний и верный, любимый друг, моя Наташка!
Нет, не будем о возрасте, о минувших годах, пытавшихся подмять нас своими танковыми гусеницами, – мы всё те же и немножко другие. Но наступает в период зрелости такая пора, когда всё прожитое видишь под другим углом зрения, всех идущих или шедших по жизни рядом – ценишь на вес золота.
Твой вклад в мою жизнь неоценим!
Не знаю, как ты видишь нашу встречу в этой жизни, но для меня осталось большой тайной, как так случилось, что из тысячи писем к тебе ты заметила мои? И ответила. И попросила писать тебе. И предложила свою дружбу. Сейчас ты скажешь, что это было провидение. Я тоже знаю, что нет в жизни случайных встреч. Ты – пришла в мою жизнь, чтобы я стала ЧЕЛОВЕКОМ, и дала жизнь другому человеку, и получила в награду внуков, и была бы этим счастлива к закату своей жизни.
Вот они – эти плоды – на фотографиях. Семья Зелиньских из Варшавы: Саша + Тадеуш + Поля (10 лет) + Ерёмушка (5 лет).
Сашка преподаёт русский в Варшавском университете, собирается писать диссертацию, занимается для души фигурным катанием (!). Поля унаследовала наши способности к рисованию и пению, а Ерёмка – будущий инженер, большая умница.
Спасибо тебе!..»
Чувствуете, каким талантливым человеком написаны эти строки!..
Я счастлива, что благодаря моей непреклонной настойчивости Ленка в своё время родила. Получается, что с моей помощью выросло это прекрасное семейное дерево…
Вот так опять, слово за слово, я ушла от «магистральной» темы. Но о Ленке и Сашеньке я не могла не рассказать.
Кстати, дома у меня несколько Ленкиных замечательных рисунков и гравюр. И ещё она мне обещала прислать свои новые сказки. С нетерпением жду…
Майор Вова и батюшка Алексей
Возвращаюсь к истории с майором Вовой. Он долго писал эмоциональные письма, требовал встреч. Но в конце концов, видимо, решил, что «если гора не идёт к Магомету…».
Однажды, когда у меня были гости, я варила на кухне кофе, а вернувшись в комнату с подносом, вдруг обнаружила, что в компании сидит какой-то неизвестный мне человек и очень убеждённо рассказывает, что «обязательно на Наташе женится, а Васю завернёт в одеяло и вместе со мной увезёт к себе жить». Гости очень веселились…
Когда я поняла, что речь идёт о нас с сыном, я засмеялась и сказала, что вряд ли одиннадцатилетний Вася позволит себя «завернуть в одеяло»…
Как выяснилось, пока я возилась на кухне, раздался звонок. Кто-то из гостей открыл. В дверях стоял молодой симпатичный человек с букетом цветов, который сообщил, что он «к Наташе». Его впустили. И он с ходу начал рассказывать компании моих друзей о своей невероятной любви. Этот человек оказался майором Вовой…
Несмотря на своеобразную манеру поведения, он стал периодически возникать на горизонте. Продолжал писать романтические письма. И как-то постепенно превратился в странного, но постоянного «друга семьи»…
«Афганцы» вообще народ парадоксальный – война отложила тяжелый отпечаток на тех, кто воевал в Афганистане. В девяностые они вписывались трудно. Их травмы, ранения, искалеченная психика – мало волновали «хозяев жизни» того периода. И они сами выкручивались, кто как мог: объединялись в «братства», шли в охрану или «в бандиты». Многие пришли таким витиеватым путём к вере в Бога…
Я всё думала, кто бы мог стать крёстным отцом моим детям. И ничего не приходило в голову…
Сейчас, когда я вспоминаю, как мы с трёхлетним Саней вдвоём съезжали на санках с крутой горки во дворе на Смоленской, рискуя разбиться о ступеньки или чугунный забор, или как мой малыш съезжал с самых высоких детских горок, или как мы вместе катались на каких-то «мёртвых петлях» в парке, – меня охватывает ужас. Но тем не менее так было. Я была совершенно бесстрашная, и Саня тоже рос таким.
