— Во имя Тилиса, Единого В Трех Ликах, одумайся, брат, — взмолился Ямшах. — Забирая жизни, ты не найдешь Шашана!
Но инопланетянин, покраснев до цвета Ареса, никого не слушал и не хотел слышать. Скаг перепрыгнул через стол и, подойдя вплотную к покойнику, выстрелил еще пять раз, опустошив магазин. Грохот такого калибра в столь маленьком помещении отдался в ушах настоящим громом. Только убедившись, что у безумца закончились патроны, я убрал ладонь с револьвера. Щелкнув рычагом задержки, с лязгом вернув затворную раму на место, краснокожий засунул дымящийся пистолет в кобуру и смачно плюнул на бездыханное тело.
— Шангшускаг! — рогатый поднял глаза на меня. — Твоя мудрость не знает границ. Прошу тебя так, как никого не просил: во имя Тилиса, Единого В Трех Ликах, брат, найди мне этого шуша!
— Я!? — удивился я. — Да я ваших чертовых дел вообще не знаю! Где я тебе его искать буду?
— В Вашнадаше, — подсказал Ямшах. — Армуш, верховный хан Вашнадаша, женат на сестре Шашана.
— Да ну, — возразил я. — Не думаю. Станет ли он прятать у себя Шашана, зная, что тот должен лишиться рогов?
— Станет. У нас, у скагов, есть то, чего нет у вас, у шангов. Это — долг крови! — с гордостью заявил младший хан. — Если брат просит брата о помощи — скаг не может оказать. Иначе его проклянет весь род!
— И все же — не думаю, — продолжал настаивать я. — В Вашнадаше его могут достать. А если он сбежал к нам, к людям, то ни один хан его не достанет, каким бы Великим или верховным он не был.
— Я согласен с Ямшахом, — произнес Хадаш. — Что ему делать у шангов? Кто он там такой? Просто черт. А в Вашнадаше он, все же — хан! Стал бы он бежать к шангам с пустыми карманами! Сколько он сможет прятаться без золота? Хан без золотого запаса — не хан. Если даже Армуш его и не прячет сам, то, как минимум — помогает золотом. И, значит, знает, где он прячется.
— Могу только пожелать удачи в поисках, — развел я руками.
— Братья, если вы привезете мне Шашана — я заплачу десять тысяч алтынов! — пообещал инопланетянин.
Я даже не удержался от того, чтобы присвистнуть. Десять тысяч алтынов! Еще никогда на этой планете ничья голова не была оценена так высоко. И вряд ли когда-то будет. Лично я такой суммы никогда не держал в руках. И даже не видел живьем. Это же полмиллиона рублей! Будь у меня такие деньги — я б смело вышел на пенсию и посылал всех далеко-далеко.
— Каждому! — добавил Ямшах.
— Согласен! — кивнул хан.
И вот тут я совсем офигел. Крепко же запала в душу Хадаша эта девчонка, если он готов выложить за ее мужа такие деньги! Или не в душу.
— Хорошо, — согласился я. — Мы поедем в Вашнадаш. Но завтра.
— А почему не сейчас? — возмутился краснокожий.
— В таком виде? — развел я руками, демонстрируя залитый кровью охотничий костюм. — Мне нужно постираться. Мне нужно принять душ. Наконец, мне нужно выспаться. Это вы, скаги, можете не спать по неделе. Люди так не умеют!
В фойе отеля все шарахались от меня в разные стороны. А то! Увидев свое отражение в зеркальной двери — я чуть сам от себя не шарахнулся. Пробираясь по Долбанным Горам через тылы противника в годы Пограничной войны — я и то выглядел… человечнее. Не настолько заляпан кровью. Зато в лифте я ехал в гордом одиночестве.
— Мсье Грачев, что случилось? — ужаснулся Лафер, когда я вошел в номер. — Вы ранены?
— Все в порядке, — заверил я. — Я просто ездил на охоту. Как у тебя? Нашел строителей?
— К сожалению — нет, мсье Грачев, — понурил голову Мишель. — К вам тут приехали…
— Кто? — удивился я.
— Инесса и инвестор.
— Какое еще, нах… ах, инвестор, — догадался я. — Где они?
— Обедают на балконе.
Положив карабин на стол, я вышел на балкон. Здесь, за столиком, между бассейном и перилами, сидели моя секретарша, и, как я и предполагал, ее отец, Брагин. Девушка ела какой-то совершенно фантастический десерт, а разведчик — источающий божественный аромат стейк.
— Мать мою… — выругался Саша, увидев меня. — Где тебя так?
— На охоте, — отмахнулся я. — Это не моя кровь.
— Охренетушки! — воскликнул полковник. — Коля, ты знаешь, что такое — красное, твердое и вредно для зубов? Это кирпич!
Я вздрогнул от звука своего имени. Коля, Николай — да. Так меня и звали. В последние дни я уже успел как-то привыкнуть к имени Шангшускаг. И волосатые безрогие головы казались необычными.
— А я думал — орден, — рассеянно произнес я.
— Что?
— Ну орден. За заслуги перед Отечеством, — пояснил я. — Он тоже красный, твердый, и если грызть — легко сломать зубы.
— Мой туповатый друг, — прорычал Брагин. — Пока ты невесть где раскатываешь по охотам, у Хадаша появился приближенный человек — Шангсускаг! Безрогий, у которого есть рога! А ты и не знаешь!
— Шангшускаг, — поправил я. — Неужели так сложно научиться нормально говорить по-скагарански? «Шу» — означает «есть». Или «да». И вчера этого Шангшускага Хадаш назвал своим братом.
— Да ну? Откуда такие сведения? — прорычал разведчик.
— Ну да. Шангшускаг — это я, — ответил я.
— Охренеть! — изумленно выдохнул Саша.
— Вот тебе и охренеть!
Заказав обед и себе, я подробно рассказал куратору события предыдущих дней, с наслаждения наблюдая, как вытягивается его лицо. Полковник слушал внимательно, ни разу не перебив, только подгоняя меня, когда я пережевывал мясо.
— Капитан, я в тебе не ошибся! — восхищенно проговорил Брагин. — В тебе есть то, что чего так не хватает многим разведчикам — удача! Подумать только, ты за пять дней сделал для развала цивилизации скагов больше, чем весь наш комитет за пять лет! А что, эта чертовка в самом деле так хороша?
— Она офигительная! — признался я. — Даже у меня от нее крышу сносит.
— Это о многом говорит, — согласился боевой товарищ. — А этот… Шашан. Думаешь, он в самом деле где-то у нас?
— Сам посуди. Если его прячут скаги Вашнадаша — то нарушают волю хана. Так-то Хадашу было бы начхать, но по законам чертей он не может покувыркаться с Ямахой, пока ее муж жив. Или пока он является скагом, то есть пока супругу не охреначат рога. Это будет считаться изменой, для скагов — смертный грех, винеш. А ему этого ой как хочется… Если Шашан в самом деле в Вашнадаше — это даст Хадашу право объявить жижиш — войну до последнего воина. И он объявит. Нужен хану Вашнадаша такой головняк? Не думаю…
— Не сомневаюсь! — хохотнул Саша. — Если готов заплатить двадцать тысяч алтынов… на моей памяти такую награду назначали… да ни за кого! Даже половины… да даже четверти! Какая же заваруха начнется всего лишь из-за бабы!
— Это еще неизвестно — начнется, или нет, — заметил я.
