Пару раз заходил в казино и, на мое удивление, всегда выигрывал. Или началась белая полоса, или брату хана ханов проигрывать было строго-настрого запрещено.
Время пролетело поразительно быстро. В назначенный день я до полудня прождал звонка от Ямшаха, но телефон молчал. Я еще не насторожился — всякое бывает. С чистой совестью пообедал молодым гиппопотамом, запеченным с яблоками в остром соусе. Однако вестей от поставщика скагов все не было и я начал нервничать. Масла в огонь подливал Мишель, который выбегал на балкон через каждые десять минут и интересовался:
— Тишина?
— Ты успокойся, когда что-то будет — ты будешь первым, кто узнает.
Но и мое терпение иссякало. Я решил сам набрать краснокожему, а в ответ приятный женский голос на трех языках сообщил, что абонент — не абонент. И вот теперь я слегка насторожился.
Если кто и мог пролить свет на местонахождение черта — это Хадаш, до которого, хвала Тилису, Единому В Трех Ликах, было всего ничего — десять этажей вверх. Хан ханов по своему обыкновению искал решение своей проблемы на дне бутылки.
— А, брат! — обрадовался рогатый, увидев меня. — Давай выпьем!
В первые дни нашего знакомства хозяин города вызывал у меня определенное уважение и, в чем-то, восхищение. Не в последнюю очередь потрясающей коллекцией оружия там, в Буйном. Но тогда большую часть дня он был трезв! А теперь… теперь я смотрел с отвращением на когда-то крепкого скага, так размякшего из-за бабы. Не спорю — красивой бабы. Но на одной-то весь свет клином не сошелся!
— Не сейчас, Хадаш, — ответил я. — Скажи, ты давно видел Ямшаха?
— Ямшаха? — переспросил правитель. — Так вот… только что где-то здесь был!
Хан попытался встать с кресла, при этом рубашка на его пузе натянулась, предательски затрещав, и выстрелила пуговицами, разлетевшимися в разные стороны. Коллизия лишь развеселила верховного черта. Откинувшись на спинку, он затрясся в громком смехе, расплескивая виски из стакана.
— Что случилось, мой лунорогий? — проворковала Ямаха, вышедшая на шум.
И осеклась, заметив меня.
— Где Ямшах? — поинтересовался я.
Возможно, это прозвучало слишком грубо. Девушка сжалась и быстро пролепетала:
— Не знаю, он уже дня три не заходил.
Вот теперь у меня начали появляться смутные подозрения. Ускоряя шаг, я покинул пентхаус хозяина города. Здание Скагаранского Сберегательного Банка находилось на той же площади, что и «Великий Хан», но чуть дальше, и в обычное время я добрался бы до него пешком. Тем более, что в обычные дни исходил всю площадь вдоль и поперек, просто прогуливаясь. В обычные. Но в обычные дни меня не пытались кинуть на четверть миллиона рублей.
Я запрыгнул в свой джип, успевший обрасти пылью, и рванул с места, оставив черные полосы на асфальте и облачко испаренного протектора. Кто-то пронзительно просигналил, когда я вылетал с парковки отеля, но я не обращал внимания. Как специально, на обычно пустом проспекте образовался небольшой затор, который я обогнул по тротуару, распугав неспешно идущих чертей.
Через две минуты я уже парковался перед банком. Какой там, к Тилису, Единому В Трех Ликах, парковался? Я просто бросил автомобиль, даже не глуша мотор и оставив открытой дверь. Многочисленные инопланетяне провожали меня удивленными взглядами, но мне было не до них.
Взбежав по ступенькам, я ворвался в финансовое учреждение, распихивая локтями посетителей. Вслед летели проклятья, за которые я обычно с удовольствием бы сломал нос. Как минимум. Но то — обычно.
Проигнорировав терминал, выдающий номерки, я подлетел к стойке оператора, оттолкнув подходящего к кассиру пожилого краснокожего.
— Молодой шелофек, такое пофедение не допустимо! — прошепелявил дедок беззубым ртом.
— Пошел нахрен, козел рогатый, — прорычал я в ответ, не оборачиваясь.
— Человек, пожалуйста, возьмите номерок и дождитесь своей очереди, — вежливо улыбнулась чертовка-оператор, одетая в форменную белую блузку с фирменным зеленым значком.
— Я — Шангшускаг, брат хана Хадаша! — представился я.
— Чем я могу вам помочь? — еще шире улыбнулась девушка, показывая свои острые белые зубки.
При этом она сделала кому-то за моей спиной жест остановиться. Скосив глаза, я заметил в отражении в стекле двоих скагов в одежде охранников, подбиравшихся ко мне сзади. Конечно, вооруженных вездесущими и запрещенными Калашматами! Повинуясь оператору, они направились к своим постам.
— Шушла, — прочел я имя инопланетянки на бейдже. — Мне нужно получить информацию о движении средств по счету.
— Разумеется, — кивнула скагаранка. — Мне нужен какой-нибудь документ, подтверждающий вашу личность.
— Вот тут видишь, какая оказия… мне нужна информация не по моему счету. А по другому.
— Сожалею, но в этом случае ничем не могу помочь, — ответила оператор, не прекращая улыбаться.
— Мне очень надо… — вкрадчиво произнес я, выкладывая на стойку пятиалтынный.
Глаза девушки при виде монеты заблестели. Ноздри мелко-мелко затрепетали. Отлично! Я так и знал, что не только скаги неравнодушны к золоту, но и их женщины — тоже!
— Нет, не могу, — нерешительно проговорила кассирша, не отрывая взгляда от монеты.
— Шушла, пожалуйста, — протянул я, добавляя еще один пятиалтынный.
Инопланетянка даже вздрогнула. Коготки, покрытые белым лаком, впились в столешницу. Но и теперь, глубоко вздохнув, оператор смогла совладать с собой.
— Ну что вы делаете! Во имя Тилиса, Единого В Трех Ликах, это же запрещено! — прошептала она.
И я пошел ва-банк, глухо стукнув по дереву еще двумя золотыми кругляшками. Тысяча рублей! Где-нибудь в Грачевске за эту сумму любой клерк продал бы не только информацию о счетах, но и ключи от хранилища с кодами сигнализации!
Не удержалась и девушка. Ухоженная ручка с золотым перстнем со скромным по чертовым меркам бриллиантом накрыла монеты и через мгновение стойка оказалась пуста.
— Чей счет вас интересует?
Теперь красавица улыбалась не уставной дежурной улыбкой, а совершенно искренне. Прониклась, вошла в мое положение, и была с радостью готова помочь.
— Младшего хана Ямшаха.
— Две недели назад было крупное поступление в пять тысяч алтынов, — проинформировала меня скагаранка, постучав пальчиками по клавиатуре компьютера.
— Это я знаю, — кивнул я. — А потом?
— В тот же день счет был закрыт.
— То есть как так — закрыт? — подпрыгнул я. — А куда деньги делись?
— Выданы хану Ямшаху. Все пять тысяч.
— Пять? Кроме пяти тысяч не было ни копейки? — прорычал я, повысив голос.
— До поступления этих пяти тысяч счет хана Ямшаха не пополнялся около года, — пояснила Шушла, вжав голову. — Так что да, кроме этих денег больше не было ни копейки.
