— Какая-то большая шишка Ночи Калашматов, — равнодушно ответил я.
— Какая-то большая шишка? Это не какая-то большая шишка! Это шишка охренительных размеров! Тебе такие имена, как Че Гевара, Ленин, Кастро о чем-нибудь говорят?
— Да, что-то в школе по истории рассказывали.
— Так этот Калаш — фигура такого же масштаба. Он — лидер всей скагаранской революции. Личность легендарная. И, сложись история иначе, сейчас он бы был Великим Ханом. За него американцы предлагали награду в миллион долларов! Миллион! Долларов! Ты себе вообще представляешь, что такое — миллион долларов?
— Я себе очень хорошо представляю, что такое — миллион долларов, — вмешался в разговор работорговец. — А сейчас их получить можно?
— Через тридцать лет? — усмехнулся подполковник. — Попробуй.
— Ну да, — огорченно вздохнул делец.
— И вы его везете в сопровождении всего двадцати человек? В дни Невидимого Солнца? Черти не перед чем не остановятся, чтобы вернуть его.
— Так мы, вроде как, и едем, чтобы вернуть его… — неуверенно произнес я.
— Ребята, да вы — самоубийцы!
Виталик, с интересом слушавший нашу беседу, нервно икнул и выронил вилку. Штурмовики хмуро переглядывались. Умирать никому не хотелось. И мне в том числе. Не для того я сюда приехал! Все же должно было случиться наоборот!
— Да, кстати, Сергей Александрович, — вспомнил я. — Мы с лейтенантом Лопатиным хотели бы подать рапорта о переводе в погранвойска.
— Я уж рапорта подготовил, вам только подписать осталось, — махнул рукой Белкин. — Но только когда вернетесь. Если вернетесь. Я вам даже дам еще одну машину и двоих человек.
— Типа они такие крутые? — оскалился один из штурмовиков.
— Они — нет. А я — да. Увидев машину с заставы, черти миллион раз подумают, прежде чем что-нибудь учудить. Они знают — со мной разговор короткий. Вызову вертушки и раскатаю их по степи.
Проснулся я в премерзком настроении. Второй день Невидимого Солнца. А его, солнечного света, уже очень сильно не хватало. Температура пока опустилась совсем незначительно, но дня через три будет в самом деле холодно. А дальше — холоднее.
Конечно, не тьма меня беспокоила. И не погода. А сказанное, вчера подполковником. Все эта затея разонравилась мне окончательно. Я чисто механически пихал патроны в магазины, стирая пальцы в кровь, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Не помогало.
— Пашган, куда тебе столько? — спросил Виталик.
Очнувшись от транса, я посмотрел на тумбочку. Двадцать полных магазинов! В самом деле, куда мне столько? У меня и карманов столько нету!
— Пашган… — нерешительно произнес напарник. — Ты это…
— Чего?
— Если мы вернемся живыми — я тебе полтинник верну. Клянусь!
— Если мы вернемся живыми — я тебе полтинник прощу, — ответил я. — Обещаю.
Я еще раз проверил снаряжение. Надел бронежилет. Напихал магазины в подсумки, лишние — в рюкзак. Засунул пистолет в кобуру. Перецепил ремень автомата с антабки на цевье за антабку на прикладе. Все, как учили. Повесил его на плечо. Попрыгал. Кажется, ничего не звенит. Наконец, напялил шлем и даже застегнул ремень на подбородке, впервые в жизни. Уж очень неприятно было чувствовать себя одноразовым солдатом.
Во дворе царила суматоха. Больше всех суетились работорговцы. За ночь кто-то порезал все шины на их машинах. Даже запасные. Они метались в поисках заплат, Белкин им обещал помочь, но потом, когда проводит нас. Ежу понятно, что колеса бродягам порезали специально. Скорее, даже, по приказу начальника заставы. Уж слишком лакомым куском для торговцев красным деревом был Калаш, чтобы позволить им уйти до нас и подготовить какую-нибудь неприятность.
Штурмовики тоже не сидели без дела. Они укладывали на броню БТРа мешки с песком и закрепляли их сеткой и тросами. Солдаты пытались шутить, кто-то даже смеялся, но смех был совершенно невеселым, каким-то нервным, вымученным.
Единственным, кто по-прежнему не желал одевать броню, оставался полковник. Он драл горло, призывая покончить страдать фигней, но его никто не слушал. Прогулка «туда-обратно» имела реальные шансы закончиться ровно на полпути.
Теперь во главе колонны шел джип с Сигнальной. Кроме того, что бойцы с заставы несомненно лучше знали окрестности, так на нем еще и закрепили флаг с эмблемой погранвойск, чтобы оповестить скагов: этот конвой лучше не трогать. Машины, подпрыгивая на ухабах, освещая двухнедельную ночь светом фар, пересекли невидимую линию границы и вошли в демилитаризованную зону. По идее, в этой полосе, шириной десять километров, нахождение боевой техники и ношение оружия не допускалось. Но еще со времен Пограничной войны на это ограничение забили болт. В первую очередь — потому, что без оружия за пределами территории землян выжить было практически невозможно. И невозможно именно оттого, что на запрет ношения оружия все забили болт. Каждый знал, что у любого человека или скага в демилитаризованной зоне есть оружие. И это, при желании, давало повод прицепиться к любому. Конечно, если у тебя еще больше оружия.
Ориентиром служила гора Сигнальная — даже в кромешной тьме она выделялась еще более черным силуэтом, усеянным точками костров. Там, у ее подножья, лежал самый большой город инопланетян — Скагаранский Халифат. Днем с того места, где должен произойти обмен пленными, при хорошей погоде, он даже был бы виден. Но во время Невидимого Солнца… вряд ли.
Я видел фотографии города скагов. Видел и кадры документальной съемки. Но этим материалам было лет 40–50. И тогда это был город, мало отличающийся от наших. Фонтаны, автомобили, закусочные. Даже рестораны и боулинг. Но это было тогда. Наверно, мало что от того осталось.
С момента Ночи Калашматов нога человека не ступала в Скагаранский Халифат. Во всяком случае — добровольно.
Еще одно направление бизнеса чертей — похищения. Гораздо более прибыльное, чем работорговля, но и гораздо более опасное. Этим уже занимались очень немногие, а профессионалов, доживших в этой сфере услуг до пенсии — вовсе единицы.
Формула старт-апа проста. Похищают человека. Или даже группу людей. В основном, конечно, фермеров, геологов, лесорубов, пограничников, шахтеров. Словом — тех, кто имел несчастье работать вблизи границы. И требуют выкуп. В половине случаев родственники заложников наскребали какую-то сумму, которая вообще не оправдывала трудозатрат скагов. Такие пленники чаще всего погибали, за редким исключением, когда чертям уж очень сильно были нужны деньги. Еще в половине случаев инопланетяне умудрялись похитить какого-нибудь военного, за которого уже впрягался Комитет Народной Обороны, и вот тогда подключались штурмовые бригады ЦСН.
Комитетчики понимали, что платить нельзя. Стоит заплатить один раз — скагаране целенаправленно начнут охотиться за военными, которых на границе — пруд пруди, и тогда никакой казны не хватит, чтобы их выкупать. Игнорировать тоже нельзя — кто пойдет служить, если будет точно знать, что в случае плена штабные крысы его просто вычеркнут из штатного расписания и закопают в землю пустой гроб с медалькой на атласной подушечке? Иногда такую жертву предприимчивости чертей удавалось спасти, иногда — нет. Но банду похитителей штурмовики вырезали подчистую при любом исходе операции.
