Местность была живописная, необычная для русского человека, привыкшего к другим пейзажам. Волнистые холмы покрывала зеленая травка. Вокруг возвышенностей поднимались дубравы, далеко на севере чернел хвойный лес. Извивались идеально ровные грунтовые дороги.
Весна в эту часть света приходила раньше, чем в Россию. Пейзаж уже напоминал летний. Температура поднялась изрядно выше нуля. Небо голубело, а легкими перистыми облачками можно было пренебречь.
Алексей обратил взор на восток. Там тоже имелось кое-что интересное. Вплотную к деревне примыкало старое баронское поместье Штральбур, окруженное крепостной стеной. От деревни к нему вела вполне приличная дорога. Подходы к замку окружали густые деревья. Только в нескольких местах зеленели проплешины.
Эта махина со шпилями, устремленными к небу, была сложена из серого камня. Кладка кое-где обвалилась, обросла лишайником. Замок был небольшим, но смотрелся монументально. Да и располагался он на выгодном месте, что еще больше усиливало впечатление.
К востоку от замка голубела речушка. Она извивалась между холмами как серпантинная лента.
Высота стен поместья составляла метров пять. В двух углах торчали сторожевые башни. Северная была самая высокая, с остроконечным граненым шпилем, напоминающим перевернутый стакан. Южная пониже, приземистая, шире в обхвате. Ее макушка походила на остроконечную каску пожарника. В каждой башне имелись щелевидные бойницы.
Сам трехэтажный замок с крутой крышей занимал всю восточную сторону периметра. Почти все окна в нем были закрыты ставнями.
Замок казался заброшенным, но разведка докладывала, что это не так. Возможно, там не было германских военнослужащих, но кто-то присутствовал.
Два часа назад командир штурмовой роты капитан Береговой получил приказ блокировать местечко, окружить замок, войти внутрь, подавить сопротивление, если таковое будет, и больше ничего не предпринимать. С высоты было видно, что бойцы исправно выполняют это распоряжение. Они обложили замок, одно отделение без единого выстрела просочилось внутрь.
За спиной Саблина послышался шум. Подъехал мотоцикл с коляской, пофыркал и заглох. Из люльки высадился осанистый молодой капитан в плащ-палатке и зашагал к Алексею. С этим офицером, командиром штурмовой роты, контрразведчик познакомился несколько часов назад. Субъект был невредный и толковый, схватывал все на лету.
Капитан небрежно козырнул. Саблин отделался кивком.
— Еще один вражеский оплот пал к вашим ногам, Алексей Егорович, — пошутил Береговой. — Принимайте на блюдечке с голубой каемочкой. Красиво, да? Все целое, нарядное, словно игрушечное. Праздничного фейерверка не хватает. Замок мы блокировали. Люди сержанта Овечкина делают все точно так, как вы приказали. Мародерствовать не будут, обещаю. Им не нужны эти баронские безделушки.
— Можно спускаться в замок? — поинтересовался Саблин.
— Думаю, есть смысл полчаса обождать. Пусть солдатики прочешут помещения, обследуют подвалы, которых там, видимо, немало. Я головой отвечаю за сохранность вашей группы, — заявил Береговой. — Мне товарищ генерал-майор так лично и сказал. Мол, не обеспечишь безопасность опергруппы СМЕРШ — хана твоей голове. Так что не обессудьте, Алексей Егорович, пущать не велено, пока не убедимся. Полчаса не срок. Вы пока загляните в городок, на людей посмотрите, себя покажите.
— Хорошо, — сказал Алексей. — Спасибо, капитан. Одно отделение оставьте в замке. Оно нам пригодится.
— Вы долго там работать будете?
— Как пойдет. — Саблин пожал плечами. — В замке могут храниться документы, нужные нам. Не исключено, что немцы сожгли их или вывезли. К завтрашнему утру разберемся.
— Поспешите, — проворчал Береговой. — Горько признать, но пока мы в этой местности на птичьих правах. Будет приказ, придется отойти. Общее наступление еще не началось. Из штаба сообщили, что есть угроза с запада.
— Вы о чем, капитан? — спросил Алексей. — Проснитесь, посмотрите на календарь. С немцами через неделю будет покончено. Откуда угроза? У них за Потсдамом нет никого.
— Не знаю. — Береговой пожал плечами. — Мое дело — сообщить вам то, что придумали в штабе, — сказал он, побежал обратно в свою люльку и умчался.
Алексей вернулся к «виллису». Подчиненные сидели в нем и ждали. Старший лейтенант Черкасов закончил перекур, поглаживал цевье ППШ. Моргал Олежка Хомчик. За стеклами очков, дужки которых были связаны резинкой, его глаза, и без того немаленькие, казались озерами. Водитель Виктор Семашко вставил ключ в замок зажигания и был готов к старту.
— И чего сидим? — поинтересовался Алексей. — Заводи свою заморскую колымагу, Семашко, спускаемся в поселок. Посмотрим, как живут гостеприимные немцы.
— Может, накормят, — заявил Роман Черкасов, потомственный донской казак, родители которого в смутные годы гражданской войны благоразумно примкнули к красным. — А то уже десять утра, а родная Красная армия о нас ни хрена не заботится.
— Накормят, — сказал Хомчик и криво усмехнулся. — Потом догонят и добавят. Я лучше поголодаю, чем стану нарываться на их угощение.
— Ага, до победы фигня осталась, — заявил Семашко, запуская двигатель. — Дожить бы надо, хоть одним глазком посмотреть, что это такое.
Вблизи городок оказался и не таким нарядным и ухоженным. С домов и оград облупилась краска, на клумбах валялась прошлогодняя листва.
Этот унылый пейзаж разнообразили лишь автоматчики Берегового, снующие по дворам и переулкам. Солдаты радовались — целое утро без потерь!
На центральном пятачке у дома со шпилем скопилось десятка полтора бойцов. Под массивным фундаментом кучкой сидели пленные немцы. Щекастый фельдфебель что-то сказал советскому автоматчику, скорее всего попросил оставить покурить. Тому не понравилась его интонация. Он ругнулся и отвесил пленному затрещину. Бедняга отлетел в компанию своих товарищей.
— Фу, как некрасиво. — Черкасов поморщился. — Я никогда не бил пленных. Они такие убогие, жалкие, ущербные, руки-ноги трясутся.
— Прямо как мы в сорок первом, — бросил, не отвлекаясь от дороги, Семашко.
— А что сразу мы-то? — возмутился Рома.
— Ничего. — Водитель пожал плечами.
— Вы бы заткнулись, — посоветовал подчиненным Алексей. — А то вас с голодухи невесть куда понесло. Потом ни один добрый следователь не вытащит. Останови, Виктор. Здесь у немцев что-то вроде сельпо.
Магазин был маленький. За прилавком стояла пожилая худощавая немка и делала вид, что ей не страшно. Из подсобного помещения высунулась белокурая девица и застыла как парализованная. Черкасов подмигнул ей. Барышня сглотнула, поколебалась и попятилась обратно в темноту.
— Сейчас вернется с зенитной пушкой, — грубовато пошутил Семашко.
Пожилая немка что-то лопотала, разводила костлявыми руками. При этом одна половина ее лица смертельно побледнела, другая сохранила прежний колорит, но явно не посвежела. Оперативники с любопытством наблюдали за такими метаморфозами.
