— Где хозяин поместья? — спросил Алексей.
— Не могу знать, товарищ капитан, — ответил сержант. — Мы его в глаза никогда не видели, в курсе только, что он полковник и барон. Уйти не мог, если в замке был. Мы сразу все окружили. Первым делом в подвал сунулись, нашли старую канализацию. Там единственный люк. Он весь пылью забит. Никто тем путем не уходил. Мы каждую комнатку обшарили, башни осмотрели, чердак. Эти люди божатся, что ничего такого не делали. Они много лет работают в замке. Барон был здесь, но вчера уехал. Он очень спешил, подогнал свой «мерседес», грузил в него какие-то коробки. С прислугой попрощался так, словно навсегда уезжал, дал им кучу денег, поблагодарил за безупречную службу, сказал, что русские сюда никогда не придут, но все равно можно расходиться по домам. Они все рядом живут, в городке.
— Где семья барона? — спросил Алексей.
— Она давно здесь не проживает, — ответил Овечкин. — Супруга барона еще в марте к сестре в Берлин подалась, да так и не вернулась. Младший сын живет в Италии. Старший служил в танковых войсках на Западном фронте, судьба его неизвестна.
— Вы уверены, что осмотрели весь замок?
— Мы еще раз осмотрим, товарищ капитан, — пообещал Овечкин. — Внимательно глянем, все стены простучим. Может, и спрятался где паршивец, когда увидел, что мы в ворота бьемся.
— Может, и спрятался, — сказал Хомчик. — Но перед этим объяснил прислуге, что надо говорить и как себя вести.
— Где они? — спросил Алексей.
— На кухне сидят. Справа от вестибюля. Зашуганные какие-то, безрадостные.
«Действительно, странно, — подумал Саблин. — Пришли освободители от ига проклятых нацистов. А они не радуются».
— Сколько у вас людей, сержант?
— Взвод, товарищ капитан, двадцать четыре человека.
— Еще раз все осмотреть! В замке могут быть потайные помещения. После доклада половину людей отправите в Цилиенхоф.
— Слушаюсь, товарищ капитан!
Роскошный вестибюль был, похоже, главной достопримечательностью замка. Помпезные колонны, готическая лепнина на стенах и потолке, камины, торшеры, массивные бронзовые канделябры и подсвечники. В глубине холла виднелась мраморная лестница. Стены украшали темные картины с невнятным содержанием. Хрустальная люстра свешивалась с потолка.
— Все как в приличных домах, — вынес вердикт Семашко, покрутив головой.
— Это и есть приличный дом, дубина, — пробормотал Черкасов. — Надо бы санаторий здесь устроить или детский дом. Неприличное какое-то жилище для одной семьи.
На просторной кухне, среди шкафов и разделочных тумб, жались в кучку несколько робких людей самого гражданского вида. Автоматчик пристально следил, чтобы они не разбредались. При виде офицеров немцы опустили головы, окончательно скисли.
Приземистая широкобедрая особа в фартуке промокала глаза платком, украдкой поглядывала на гостей. Икала, сделав постное лицо, стройная белокурая девица в чепчике. Третья особа женского пола была сухая, блеклая, невыразительная, весьма похожая на воблу. Если бы в замке проводился конкурс на самую скорбную мину, то она непременно стала бы его лауреатом.
Заискивающе заглядывал в глаза офицерам плешивый гладкий тип в замызганной безрукавке. Мялся, опустив глаза, сутулый худощавый мужчина с испачканным лицом не первой свежести и молодости. Он не знал, куда деть костлявые руки, и сильно сутулился.
— Представьтесь, прошу вас, господа, — вполне разборчиво, почти без акцента попросил Алексей.
Он ничего не имел против трудового немецкого народа. Как и любой сознательный советский гражданин. Даже если труд не совсем почетный.
— Я кухарка, меня зовут Аугуста Ляшке, — пробормотала пышнотелая особа, состроив на всякий случай жалобный лик.
Ей было далеко за пятьдесят, как и всем присутствующим, не считая девицы в чепчике.
— Мы много лет работаем в этом замке, — промямлила кухарка. — Политикой не интересуемся.
— Да, я догадываюсь, — сказал Алексей. — Уверен, вы не знаете, кто правит вашей страной и что натворили эти милые люди. Не волнуйтесь, господа, мы ничего не имеем против вас. Вы тоже здесь работаете, фройляйн? — обратился он к белобрысой девице.
Она икнула и как-то глупо заморгала.
— Это Гертруда Ульрих, — торопливо пробормотала Аугуста. — Она такая милая, безвредная, доверчивая девушка, никогда не делала людям зла, работает горничной в доме.
— А милая девушка немая? — поинтересовался Саблин. — Сама не умеет связывать слова?
Горничная вдруг громко икнула.
— Командир, да она же основательно выпивши! — заявил Черкасов. — Запах от нее идет очень уж приятный. Испугалась крошка, тяпнула для храбрости, когда наши сюда нагрянули.
Офицеры оживились, стали принюхиваться. Насторожился автоматчик, стерегущий покой прислуги, завертел головой.
Кухонный шкафчик у окна был приоткрыт. Черкасов не поленился пройтись к нему, выудил из него хорошо початую бутылку, стал вглядываться в этикетку.
— Лопни мои глаза, товарищ капитан!.. Это же форменный армянский коньяк! Пять звезд, «Арарат». Вот скажи, где в Германии можно его добыть? Такое добро и в Советском Союзе-то хрен достанешь! А фон барон был, похоже, не промах, знал толк в изысканных напитках.
— Бутылку на место поставь, — проворчал Алексей. — А то армянский акцент заработаешь и от меня пару тумаков.
Процесс представления продолжался. Сухопарую особу звали Мартой Вельзенгаузер. Должность в замке — старшая горничная. Восемь лет на ответственном посту. Она отвечала на вопросы Алексея с высоко поднятой головой. Как будто он допрашивал ее перед неминуемым расстрелом.
Плешивый господин отрекомендовался Эриком Бергером. Он управлял замком, заодно сам выполнял тут мелкий ремонт.
Сутулый садовник Карл Вольцен сильно нервничал.
— Я много лет слежу за всей зеленью во дворе и вокруг замка. Она должна иметь приличный вид и не лезть на стены, — заявил он. — Сам я из Цилиенхофа, держу там полдома, огород. Но семьи у меня нет, поэтому почти все время я провожу здесь.
— Вы намерены и дальше здесь работать, достопочтенный? — осведомился Алексей.
— Обязательно! — ответил садовник. — Господин барон меня не увольнял. Пора постригать и подкармливать деревья, высаживать вьюны. Старые плохо перезимовали и совсем засохли.
— Ладно, достаточно, — проговорил Алексей. — Где барон фон Кляйст, господа хорошие? Мне нужна достоверная информация. Вы же не хотите попасть в сибирский лагерь? Именно туда вы отправитесь, если будете водить нас за нос.
Они заговорили все разом. Даже основательно набравшаяся Гертруда что-то робко пискнула и выпучила глаза. Мол, мы никогда не обманывали советских солдат, Христос тому свидетель! Да, господин барон был в замке. Но вчера вечером он собрался, лично загрузил в легковой «мерседес» мешки с бумагами и отбыл в неизвестном направлении. Перед этим господин барон сообщил всем, что скоро вернется. Еще он шепнул по секрету кухарке, что Красная армия в местечко никогда не придет. Если вдруг эта неприятность и случится, то германское командование уже готовит решительное наступление. Доблестный вермахт погонит советские войска обратно за Вислу.
