– Да какая нам разница. Лучше скажи, что брать будем, тушняка-то нет, голяк полный.
– Может, поищем еще, они же не все в зале выкладывают, на складе что-то остается.
Трэш чуть расслабился, он понял, что пришельцы даже не догадываются о его присутствии. Заявились сюда с той же целью, что и он – раздобыть продовольствие. Продуманные, первым делом за самым вкусным направились, причем безошибочно, явно зная, где тушенка лежит.
То есть лежала.
Один, резко встрепенувшись, развернулся, вскинул винтовку с непомерно длинным, увенчанным глушителем стволом, направил, казалось, прямо в глаз Трэшу и прошипел:
– Здесь кто-то есть.
Трэш, не понимая, каким образом его заметили, даже дышать перестал, окаменел, прикидывая, как можно разделаться с этой троицей, при этом не подставившись под пули и не нашумев.
Человек неожиданно расслабился, чуть опустил винтовку, покачал головой:
– Померещилось.
– Я и не знал, что тебе может мерещиться, – заявил второй, тоже опуская оружие.
– Не люблю этот кластер. И вообще эти места не люблю.
– А кто их любит? Слишком много черноты поблизости, а чернота всем на мозги давит. Ну так что делать будем? Языки чесать? Не забывайте, что бубновые вот-вот сюда заявятся, это их поляна, они ни одной перезагрузки не пропускают. Выносят все подчистую, вяжут свежих и уходят.
– Я слышал, тут дроны газом все вытравляют.
– Есть такое. Не каждый раз, но бывает. Сокращают поголовье мертвяков. Но это если и делают, то уже после бубновых. С внешниками у тех давно все уговорено, считайте – одна шайка.
Трэш, осознав, что опасность миновала, слегка расслабился, но тут же подобрался, – человек с винтовкой вновь насторожился, поднимая оружие. Но до конца движение не довел, растерянно проговорил:
– Да что за хрень, у меня нереальные глюки…
– Что не так?
– Да мерещится всякое…
– Стаю элиты видишь или колонну бубновых?
– Да хрен пойму. Маячит что-то. От недосыпа, наверное, вторую ночь на ногах.
С памятью у Трэша несомненные проблемы, раз он сам себя не помнит и даже не понимает, кем он, собственно, является. Зато на интеллект жаловаться грешно, обычно схватывает быстро, без многократных дополнительных намеков.
Не сводя взгляда с человека, который так и не опустил до конца винтовку, представил, что тот слепой, что увидеть ничего не способен, так что бояться нечего, можно расслабиться, не прятаться.
Человек тут же вскинул оружие, а Трэш в этот миг подобрался и прикинулся пылинкой, которую в упор разглядеть непросто.
– Что за черт! Мать его! Ну офигеть!
– Радик, что опять?
– Да тут хрень полная! Хрень! Чертовщина какая-то! Давайте уже валить отсюда. Да ну ее в задницу, эту тушенку, я сейчас свихнусь.
– Краб, Радик дело говорит, если сенс волнуется – плохая примета.
– Джус, а у тебя, вообще, хорошие приметы есть?
– Одна точно есть.
– И какая же?
– Если очень быстро смотаться из места, которое не нравится сенсу, появится вариант дотянуть до утра.
Приглушенно хохотнув в ответ, Краб скомандовал:
– Отходим тем же путем. Радик, следи за спинами.
Троица замолчала и, так же крадучись, скрылась среди стеллажей.
Это что же получается? Радик ухитряется замечать Трэша за укрытием? Очень похоже на то. Причем его «рентгеновское чувство» можно обманывать. Достаточно замереть, постараться выглядеть, как можно незаметнее, внушить себе, что ты маленький и невидимый. У него что, какой-то хитрый наблюдательный прибор? Или у него такая ненормальная способность? Не зря ведь остальные называли сенсом.
Это слово Трэш слышал впервые, и оно ему не понравилось. Нехорошим отдавало, необъяснимым, опасным. Если среди людей и правда встречаются такие умельцы, жизнь серьезно осложнится.
И без того столь крупное тело непросто прятать, а уж с такими делами…
Выждав несколько минут, осторожно выбрался из укрытия и отправился по следам людей. Идти по ним нетрудно, ноздри прекрасно различают запахи, несмотря на изобилие будоражащих ароматов пищи. Вонючий пот; что-то травяное, чуть приторное; оружейная смазка и сгоревший порох; дубленая кожа и…
И живец!
Трэш непроизвольно заурчал, когда осознал, что у этих людей имеется сокровище, сравниться с которым не сможет даже тот мягкий окорок, который понравился ему больше, чем самая лучшая тушенка.
Невольно начал вести себя как хищник, а не лазутчик. То есть крался не с целью разузнать, куда пошли эти люди, а чтобы догнать, напасть и отобрать. Плевать, если попадет под выстрелы, его броня прочна, а их оружие слабо, он справится.
Уже приближаясь к выходу, одумался. Да что это с ним такое? Вот зачем ему живец, ведь и без него неплохо здесь устроился: сыт, спит, как король, никто не беспокоит. Да, бодрящий кисловатый напиток, конечно, не помешает, но какой смысл ради него рисковать? Трэш не знает, кто эти люди, и понятия не имеет, что от них можно ждать. Вдруг они не одни, вдруг поблизости десятки таких же, вооруженных не только автоматами и винтовками, замечающих то, что невозможно увидеть, и враждебно настроенных.
Нет, он не станет их преследовать. Сколько там того живчика? Вряд ли много, ведь люди не выглядели перегруженными. Может, у них его вообще не было, может, все дело в том, что кто-то когда-то его на одежду пролил, и запах впитался надолго.
Рисковать ради сомнительного приза Трэш не станет, ему надо старые прорехи в броне залечить, а не новыми обзаводиться.
Но все равно подобрался к стеклу, осмотрелся. Дорога, выходящая из промзоны, пустынная, даже «странных» не видать, в поле зрения ни малейшего движения, даже листва на деревьях замерла, полное безветрие. Звуки тоже не доносятся: ни крика, ни далекого выстрела, ни крадущихся шагов. Стреляли и до этого не так уж и часто, но сейчас вообще прекратили.
Радоваться такому спокойствию или нет, Трэш не знал, уж очень слабо разбирался в реалиях этого явно ненормального мира. Но если тишина грозит неприятностями, их лучше встречать во всеоружии.
Применительно к нему – необходимо быть сытым и здоровым. Следовательно, прямо сейчас он продолжит обыск магазина, набивая желудок разными вкусностями, а когда места в нем не останется, отправится отлеживаться на свое любимое место.
Что там говорили эти люди о складе? Там может остаться тушенка? Вот со склада Трэш и начнет.
* * *
Пробудился от грохота пулеметной очереди, причем даже спросонья мгновенно осознал, что стреляют очень близко и калибр оружия из тех, что связываться с ним крайне нежелательно. Если, конечно, не хочешь потом днями и ночами валяться в лужах собственного гноя, дожидаясь, когда из пробоин в броне вывалится металл.
