По правде говоря, Харден был только рад, что все девушки оказались заняты. Сейчас он куда больше хотел спокойно, без помех изучить содержимое тяжелого сверточка.
Харден прикрыл дверь, уселся на койку спиной ко входу и вытащил сверточек из кошелька. Потом он положил рядом нож и точильный камень, чтобы в случае чего сделать вид, будто доводит нож до ума. Харден осторожно развязал узелки, мысленно проклиная скользкий шелк В конце концов он одолел последний узелок, и шелк развернулся сам собою, обнажив великолепие красок и роскоши.
У Хардена перехватило дыхание. Неудивительно, что сверточек был таким тяжелым. Харден никогда в жизни не держал в руках столько золота…
Это был ошейник, рабский ошейник. Только сделан он был из золота и покрыт узором из драгоценных камней размером от песчинки до ногтя большого пальца Хардена.
Ошейник наложницы. Ничем иным это быть не могло. Но откуда у дикарки мог взяться ошейник наложницы?
Харден принялся осторожно вертеть ошейник в руках. И рядом с застежкой он обнаружил изображение феникса, оттиснутое на золоте и украшенное крохотными рубинами-глазками.
«Лорд Диран». Эта метка была знакома Хардену, как собственное имя. Он не мог его не знать. Да, он охранял караваны Беренеля, но настоящим его хозяином был лорд Диран.
Харден принялся медленно прокручивать в памяти события нескольких последних дней, проверяя, не забыл ли он чего. Сперва налетела эта песчаная буря. Караван сбился с пути, и пришлось петлять в поисках воды. Воду они нашли. Там же, рядом с водой обнаружилась девчонка-дикарка в тунике из никому неведомого материала. Девчонка, которая носила при себе ошейник наложницы. Потом неизвестно откуда появился лишний грель. Потом караван подвергся магическому нападению со стороны существа, выглядевшего в точности как наилучшая иллюзия работы самого Беренеля. Точно таких же драконов Беренель установил у ворот своего поместья. Странное что-то творится. Харден не понимал, что именно, но все это ему не нравилось.
Боец взвесил ошейник на ладони. Может ли оказаться, что девчонка подослана? Может, ее подсунул какой-нибудь эльфийский лорд? Может, кто-нибудь из них узнал о караване и отправил магическое животное напасть на него? Но зачем? Чтобы люди рассеялись в разные стороны, растеряли грелей и не выполнили своего задания? Но тогда это следовало устраивать еще в пустыне или в каком-нибудь оазисе. И почему украден был всего один гречь? Разве что.., разве что этот грель вез что-нибудь важное.
Да, это уже похоже на правду. Лорды не доверяли своим подчиненным, а те, в свою очередь, не доверяли тем, кто стоял еще ниже. Одним лишь демонам ведомо, что везет караван. Даже Кел и Ардан могут знать не обо всем. И раньше случалось такое, что караваны возили тайные грузы, и люди умирали из-за этого. Вот потому-то к караванам приставляли охранников, а охранники получали специальную подготовку.
Предположим, что самый спокойный грель нес нечто особое, нечто такое, что доверенные лица Беренеля погрузили на него еще в самом начале пути. Каждый грель всю дорогу вез один и тот же груз — но когда появилась дикарка и лишний грель, — Ардан вполне обоснованно посадил девчонку на самого спокойного греля в караване, а его груз переложил на приблуду.
Тогда выходит, что «дракон» должен был точно знать, какое животное ему следует хватать. А девчонка, кажется, не выказала никаких признаков страха при виде чудовища. Можно предположить, она знала, что должно было произойти.
Да, это звучит вполне осмысленно. Кстати, не так уж многим эльфийским лордам достанет силы создать такое чудище. Это сильно сужает круг поисков.
Это вполне могло оказаться даже работой его собственного лорда — Дирана. Правда, этой операции недоставало утонченности, свойственной замыслам Дирана, но у него, несомненно, вполне хватило бы силы, чтобы сотворить что-нибудь вроде дракона. Диран уже делал раньше и драконов, и даже кое-что покрупнее. Большие создания редко существовали дольше половины дня, но обычно за это время их успевали использовать по назначению.
Ну ладно, неважно. Что бы это ни была за штука, его, Хардена, это не касается. Если это подстроил лорд Диран, то, получив доклад Хардена, лорд лишний раз убедится в его верной службе. А если это не его рук дело, лорду куда сподручнее будет разобраться, кто же мог это провернуть, и решить, что он хочет предпринять по этому поводу.
Подробно все обдумав, Харден лишний раз порадовался, что заклинание, вложенное в его ошейник, могло защитить его от всей прочей магии — даже от магии самого лорда Дирана, если только лорд специально не обойдет его. Харден чувствовал, что в драгоценной цацке кроется заклинание, внушающее владельцу желание носить этот ошейник. Только этих неприятностей ему еще не хватало.
«Представляю себе, как бы я вывалил отсюда на улицу с этой фигней на шее! А ведь я так бы и сделал! А есть ведь закон насчет тех, кто носит ошейники, не полагающиеся ему по рангу. Вот это я бы вляпался!»
Харден вложил ошейник в маленькую кожаную сумочку и запечатал ее, крепко сжав края. Теперь ее сумеет открыть только сам лорд Диран или кто-то из его доверенных помощников.
Харден покинул комнату, вышел из караван-сарая через главный ход и, напустив на себя вид человека, желающего поразмять ноги, отправился бродить по площади. Но, прогуливаясь, он постепенно покинул площадь и оказался довольно далеко от района, находящегося под властью лорда Беренеля, где все перекрестки были вымощены шашечным узором из угольно-черных и красных кирпичей. В той части города, куда забрался Харден, перекрестки отмечались красными и золотыми кирпичами — и боец очень хорошо знал этот район.
Добравшись сюда, Харден направился в места, где собирались бойцы с наградными жетонами, чтобы потратить их на выпивку покрепче, еду позатейливее и женщин погорячее, чем они могли бы получить в караван-сарае. Конечно, все это тоже было имуществом лорда Дирана, но таким образом у бойцов появлялась планка, к которой можно было стремиться, и лишнее отличие от «простых смертных». Нечто такое, что давало хотя бы видимость запретного плода и сладостный отзвук подлинной роскоши.
Харден отыскал заведение, на вывеске которого был изображен анатомически не правдоподобный любовный акт феникса и фантастически прекрасной рыжеволосой женщины. Заведение охранял хорошо вооруженный здоровяк. Харден вошел, обменявшись с охранником какой-то довольно плоской шуткой. То есть так мог бы подумать случайный прохожий. На самом же деле Харден таким образом назвал охраннику пароль. Здоровяк впустил его в главный зал. Туда вела небольшая лесенка. Харден остановился на верхней ступеньке, пользуясь случаем оглядеться, пока местные обитатели не заметили его.
Зал почти не изменился. Стены заново обили красным шелком, и воздух сегодня был напоен ароматом жасмина, а не орхидей. Все прочее осталось прежним: в центре зала на груде подушек привольно расположились щебечущие девицы. Их наряды можно было назвать разве что украшением — для одежды их было маловато. С потолка струился мягкий янтарный свет. За шелковыми драпировками стен скрывались — Харден это знал — небольшие комнатки, здорово напоминающие его каморку в караван-сарае. Здешние комнатки были разве что чуть побольше, и койки здесь были помягче. Ну, и еще там на полочках располагались разнообразные приспособления, которые здешние дамы использовали при работе. Масло для массажа, например, или музыкальные инструменты, или еще кой-чего.
