Блажь. Самая настоящая блажь старого спеца! Вот только я уже привык выполнять его указания до такой степени, что даже мысли не было отказаться. Считает, что это мне нужно, – пусть так и будет, ему видней.
За обеденный стол мы сели около часа дня. Я был голоден – все эти манипуляции с моим телом и сознанием вызывают ужасный голод. Сазонов объяснял, что мое тело испытывает гигантские перегрузки, мутируя в свою боевую форму, так что дикий, всепоглощающий аппетит всего лишь побочное явление «агрегата», требующего усиленного питания. То есть моего тела.
Из ничего «нечто» не сделаешь. На все нужны затраты энергии, а чтобы выработать энергию, необходимо хорошее горючее.
Вот сейчас я и поглощал это самое горючее, наслаждаясь вкусом красного борща.
Обожаю борщ! Женщины даже не представляют, какое значение в жизни мужчины имеет этот «овощной суп». И хорошо, что не представляют, иначе они вертели бы нами как хотели. Шутка, конечно, но в каждой шутке есть доля шутки…
Чеснок, пироги с мясом, наваристый борщ со сметаной, горячий чай, и вот я уже сижу под навесом, отдуваясь, прихлебывая из здоровенной кружки. Сазонов напротив меня, молчит, задумчиво глядя в пространство.
Опять строит какие-то свои козни! Вот бы залезть к нему в голову и прочитать мысли! Интересно – кто он, откуда взялся, кто за ним стоит, и вообще, каким образом Сазонов влез в это дело! Старый спец, гэбэшник – в этом я уверен. Кто еще кроме спецслужб смог бы придумать и провернуть такое дело? Только они… всемогущие!
– Ты уже подумал – как это будет сделано?
– Что именно? – вздохнул я, оставляя кружку с чаем. Допивать уже не хотелось. Перебил аппетит злой старик!
– Не прикидывайся. Ты знаешь, о чем я.
– Пойти и всех убить! – я пожал плечами, удивленно подняв брови. – Пойду в кафе, найду ублюдков, пристрелю на месте. А на лбу вырежу звезду.
– А серьезно? Может, хватит ерничать? Ты не должен делать опрометчивых шагов. У тебя долг.
– Долг, долг! – я вспылил, и мне ужасно захотелось врезать кулаком по столу. – Я всем и всегда должен! Когда я перестану быть должен всем сразу и вам в частности?!
– Когда умрешь.
Ну да, ну да… на глупый вопрос – глупый ответ. Впрочем – разве глупый? Человек всегда и всем должен – детям, родителям, государству. А иначе как? Даже пустынник, забравшийся в пещеру и проводящий свои дни в молитвах и постах, тоже должен. Богу.
– Ладно. Серьезно. Я уверен в том, кто это сделал. Я знаю, где их искать. Установлю наблюдение, выясню, где они обитают. Захвачу, и… все. Вывезу за город и сделаю то, что они заслуживают. А если пойму, что возможности захватить нет, убью на месте. Торопиться не буду, пусть успокоятся. Не считайте меня идиотом – все сделаю так, как положено.
– Ну вот это другое дело. Хорошо. Как развивается твой ЧОП? Есть какие-то проблемы?
– Есть. Нужно разрешение на личное нарезное оружие охранников. Пистолеты. Но тормозят. И, в общем-то, все. Развивается быстро, на удивление быстро.
– Проблемы с предприятиями есть? Платят?
– Платят. Без проблем. Бандиты всем надоели. Сами начали приходить, просить защиты.
– О как! – Сазонов поднял левую бровь. – И много приходят?
– Пока не очень много, но идут. Заключаем договоры на охрану. Людей не хватает. Люди нужны. Бывшие менты, вояки.
– С этим, скорее всего, проблем не будет… – Сазонов как-то разом погрустнел. – Государство для этого делает все, что возможно. Увольняет, плюет на настоящих спецов. У тебя будут сотрудники, и много. Вот только как понять, что они те, кто тебе нужен? Самое главное в любом деле – найти нужных подчиненных. Тех, кто тебя не подведет, тех, кто не ударит в спину.
– Но это же аксиома, – я позволил себе усмехнуться, – это знает любой руководитель!
– Знает-то знает, вот только… ладно, не о том речь. Куда сейчас поедешь?
Я удивился. Никогда еще Сазонов не спрашивал меня, куда я поеду в ближайшее время и что буду делать. Что изменилось?
– Заеду в офис. А там по обстоятельствам… – Я на самом деле не знал, что буду делать до вечера. А вечером – к Наде.
– Понятно… – Сазонов задумался, и мне показалось, хотел что-то сказать. Но не сказал. Лишь кивнул и налил себе кипятка из блестящего никелированного чайника.
А я вдруг подумал, что вода в чайнике уже остыла. И хорошего чая теперь не получится. Почему это меня вдруг заинтересовало – не знаю. Возможно, сама атмосфера так действовала? Расслабляющая, умиротворяющая… солнце… яблоня цветет? Запах сладкий такой, приятный… Или не яблоня? Не разбираюсь я в запахах. Впрочем, как и в цветах. Нет, все-таки хорошо иметь свой дом! Обязательно куплю. Или построю. Да, лучше построить. Я такой построю – закачаешься! Крепость! Хрен возьмешь! Как Буденного! Это его якобы собрались арестовывать гэбэшники, пришли в дом, мол, «Рус, сдафайся!». Нет, это немцы так кричали. Гэбэшники, наверное, как-то иначе кричали: «Буденный, сдавайся!» Наверное, так. А Буденный и не думает сдаваться! А у него на чердаке пулемет! «Максим». И запас патронов на целую войну. Мол, вы шпионы и агенты Антанты, Сталин не мог отдать приказ меня арестовать! И я сейчас вас буду немножко стрелять!
Подумали гэбэшники, подумали, да и позвонили Сталину. Мол, такие вот дела – не сдается командарм! Пулеметом пугает! Посмеялся Сталин, сказал, якобы дословно: «Не трогайте дурака!» Почему дурака? Да потому, что только дурак мог думать, что гэбэшники без позволения Хозяина могли бы прийти к самому Буденному с ордером на арест. А может, и без ордера. В общем, иногда очень неплохо сыграть под дурачка. Может, и прокатит.
Я не Буденный, и «максима» у меня нет. Так что прощение мне не светит. И потому – нужно быть очень-очень осторожным. И хитрым. И не надо выдавать даже Сазонову все, что со мной происходит. Например, то, как я увидел лица убийц Нюси. Кстати сказать, так я в этом эффекте и не разобрался. Картинка была такой яркой, такой четкой и реальной, что я не могу определить ее как случайное видение. Мол, от переживаний и расстройства стукнуло в голову, потерял сознание на долю секунды, вот и привиделся сон. Такое бывает, я знаю и это про сны. Ведь что такое сны? Отголоски тех событий, той информации, которая попала в голову человека. Не более и не менее. Не верю в вещие сны и во всякую такую чертовщину. Вернее, не верил… И пока не разберусь, что со мной было, – никому ни слова.
От Сазонова я поехал в офис, чтобы снова окунуться в «бурливое горнило». Выслушал доклады моих замов, сложил в сейф деньги, которые выдал мой финансовый директор (сейф поставил в первую очередь – здоровенный такой, дореволюционный, «ка-азырный», как сказал Янек). Порадовался, как идут дела, да и грех быть недовольным, очередь стоит – под защиту «Самурая» желают уйти! Сами деньги несут!
И еще одна очередь – тех, кто хочет устроиться на работу. А вот эта очередь уже не радует. Очередь из бывших ментов. И не только тех, которых выгнали за взятки и паскудства различные. Хотя, если быть честным, и таких хватает. Нет, большинство – вполне приличные работяги, вот только не желающие служить государству за жалкие гроши, за жалкую пенсию.
