– То есть всё? – переспросил лейтенант.
– Да, судно, груз… и военный, естественно.
– А личное оружие?
– Какое это личное? Вот, например, «Сайга», которую вам выдавали на вылазку – моя личная, куплена по охотничьему билету. А «гюрза» ваша, как ни крути, была государственной. Но вы не переживайте, – капитан примиряюще улыбнулся, глядя, как напрягся офицер, – отбирать игрушку у вас не станут. Вас же не заставят управлять реактором. Вот и будете на том месте, где вы лучше всего. Каждый будет заниматься своим делом. И получать будут в равных долях: как за проводку кораблей Рожественского через льды, так и за все технические ништяки, которые мы реализуем.
– Ого, подход! – крякнул отставной кавторанг и покачал головой. – Но народу это, ясное дело, понравится. Сколько ж с царя-батюшки сдерём? Наличностью…
– Вот и посчитайте на досуге. Но просто не будет. Это пока планы… ох и намаемся! Нам именно поэтому держаться надо всем вместе. Иначе кинут, на куски порвут, царские «охранки» и прочие интуристские спецслужбы.
– Между прочим, – Шпаковский зыркнул на экран, – фильма, по-моему, заканчивается. Куда гостей девать будем? Без присмотра их же не оставишь. На собрании, как я понимаю, нужны будут все члены экипажа.
– Всех не получится – вахта… Спровадить на шхуну? Как-то невежливо. Тем более с ними ещё столько дел и работы…
– А какие сложности? – немного удивился Волков. – Пусть остаются?
– И как вы себе это представляете? Пригласить их в общий зал со всеми? Я уже чую, что без споров не обойдётся. А царские товарищи – они привыкли к другим взаимоотношениям между капитаном корабля и подчинёнными. Подумают, что у нас вообще бардак. Да и ни к чему им многое знать о нашей внутрисудовой политической кухне.
– Конечно же нет! – Лейтенант искренне возмутился, что ему могли приписать такую глупость. – Я другое имел в виду. Озадачу сержанта и пару моих бойцов – люди проверенные, все, что я ни решу, примут. Они и присмотрят.
– А и то верно, – поддержал начбезопасности, – а то выдумываем всякие сложности. Матросов с шхуны разместили в простой четырёхместке. Покормили. Я как знал, что затянется надолго – журналы на скуку какие-то про зверушек-природу незатейливые подкинул. Нечего им про будущее знать. Даты маркером замазал. И офицеров, не мудрствуя, занять фильмой часа на два с половиной… Главное, чтобы гости не совали свой нос куда не следует и не сломали чего по незнанию. То есть до гальюна и обратно.
– Фильмой, – сварливо повторил кэп, – им бы чего про войну, корабли, пушки, а у нас по этой теме практически всё советское, без «орлов», в звёздах да краснознамённое. А я думаю и настаиваю, не надо им пока про СССР, про революцию и пьяных кронштадтских матросиков знать. Престин этот из простых выбился, штурманяга. Но наверх он доклад составит однозначно. В общем, ставь фильму какую хочешь, но что-нибудь нейтральное, хоть «Иронию судьбы с паром». Кстати, вариант – про жизню нашу обычную. Мы ж тоже люди.
Экран телевизора замерцал – не титры, но понятно, что конец программы. Гости закрутили головами, стали оглядываться.
– Всё, мужики. Сейчас мне будут задавать кучу вопросов, а вы…
Черто́в встал из-за стола. Вслед за ним поднялись подчинённые. Вскочили и царские офицеры, но по другому поводу. В обеденный зал выплыла Наташа! Медсестра. При этом не с входа, где дежурил матрос «никого не впускать, кроме…», а со стороны кухни. А значит…
«Ага! А вот и вторая!»
За стойкой маячила чуть полноватая фигура второго члена экипажа женского роду – буфетчица Зиночка
[34].
«Вот мне ещё возможная потенциальная заморочка в старорежимной России, – посетовал капитан, – вышли они, мля, на мужиков ископаемых взглянуть!»
Эти две вполне симпатичные барыши, разменяв свою тридцаточку с рождения, были на флоте уже немало. Умело лавируя среди доминирующего мужского контингента, особых проблем не создавали.
Сам Черто́в к женщинам (в принципе) относился двояко: любил за то самое лучшее их проявление – женственность (и всё, что с этим связанно), и ненавидел за стервозность, особенно когда они используют своё основное оружие – повышенную говорливость и истеричность.
– Так, а это что за?.. Кому-то плохо, требуется валерьяна или внутримышечный кубик?
– Андрей Анатольевич, – тут же вступившись, залепетала буфетчица, – у меня смена, время обеденное…
Хотел сказать «а ну, брысь отсель!», но пришлось корректировать начальственный гнев под учтивыми взглядами чужаков с иными понятиями на обращение с женщинами. Тем более что ни одна, ни другая на служанок не катили – успели подмазаться, подкраситься. Наташа напялила совсем не медицинский халатик, да и Зина далеко не в буфетческом переднике с кокошником.
«Вырядились, мля!»
– Так! – Черто́в повернулся к своим силовикам, которые (что молодой, что отставник) неприкрыто лыбились на ситуацию. – Задача поставлена. Выполнять. Через тридцать-сорок минут жду доклада и собираю экипаж по трансляции в конференц-зале. А мне тут…
Чтоб не спугнуть тишину…
Не заснуть в эту ночь.
Звёзды тонут в падающем снеге.
Замер в ожидании и неге.
Чистый – воздух.
Осыпаемый вялым снежным безветрием, в белом рассеянье полярного солнцестояния, «Лейтенант Скуратов» неторопливо втянулся в Екатерининскую гавань.
Узкая, растянутая на четыре километра в длину и всего полтора километра в ширину, бухта практически никогда не замерзала зимой и прекрасно была защищена от океанского волнения.
Никем не встречаемый, пароход прошёл вдоль обрывистых, убелённых сугробами берегов, забирая левее к вырубленной в сплошной скале пристани Екатерининского острова. Отработав машинами, судно мягко ткнулось левым бортом в деревянный причал.
Кинули сходни, матросы закрепили «концы» заведомо со слабиной, рассчитывая потравить при подъёме приливной воды. Константин Иванович Престин бегло осмотрел домики научно-промысловой экспедиции, не заметив ни души.
«Хорошо, что пришвартовались сюда, нам пока лишние зеваки ни к чему».
Развернулся в сторону противоположного берега, отыскал взглядом смутно виднеющуюся выше по горе церковь. Привычно перекрестился.
Александровск ещё спал. На городской пристани кто-то уже возился, поморский карбас отошёл от берега, буксируя за собой пару каяков…
Но на прибывшее судно никто внимания не обращал.
«Почти двухнедельное отсутствие “Скуратова” как и не заметили. И то ладно. До прилива пройду “переймой”
[35], а назад шлюпкой…»
