– Ага. Чудны́е, вроде по-русски лопочут, а непонятно. Табак у них тонко-тонко в папиру скручен. И хфильтр хитрый, шоб горло не першило. Так оно и без того не дерёт – слабоват табачок.
– А ты пробовал? Врёшь, поди?..
– Угощали. Вот те крест! А свояк мой Кондрат – трюмный, покуда в дрейфе стояли, его на вёсла кинули с досмотровой партией. Так он даже на борт того огромадного корабля подымался. В каюте мичманской их держали, покуштовать аккурат туда, аки барям, носили. И картинки всяки давали со скуки поглядеть…
– Брешешь!
– …так он, охальник, один лист выдрал и припрятал. Да вон он идёт. Хошь, поспрашай.
Первым подсуетился крутившийся поблизости заштатный корреспондент губернских новостей, прилипнув к матросу: «покажь, да покажь картинку».
Кондрат и не пошевелился, пока Аркаша (так звали пронырливого представителя прессы) не поднёс дармовую чарку. Опрокинув в рот горячительное, занюхав рукавом, матрос степенно полез за пазуху и достал сложенный вчетверо лист:
– Тута зверюга кошачий пятнами и краля почти в исподнем…
– Ты ж пошто так измял его весь, дурень?
– Дык, припрятать надоть было…
Шустрый газетный писака сразу оценил чёткость и яркость картинки, даже угадал наитием, пробормотав:
– Как фото в цвете…
Перевернул.
– А на обратной стороне буковки, – Кондрат крякнул после второй, – пробувал я читать, хоть в грамоте и не шибко, но сказано, неруси писали…
Корреспондентик зашевелил губами, пробираясь по вполне читаемому тексту об амурском тигре, о его среде обитания и прочих подробностях жизни зверюги, как вдруг наскочил на фразу: «Всемирный фонд дикой природы в 2007 году вывел их из статуса вымирающего подвида».
«Опечатка?»
А вслух:
– Продашь?
– А чего бы и не продать? «Синенькую» положишь?
[36]
– Да побойся бога!
Сошлись на рубле.
* * *
Не избежали своих расспросов, а также простого праздного интереса и офицеры «Скуратова», весьма вольно и с иронией отвечая:
– Да какое там!!! Что там матросы понимают. Они вам после чарки ещё и не такое нарасскажут. У страха глаза велики. Мы к нему на шлюпке подошли, оно понятно – бортом нависает, вот им и показался таким громадным. Но спорить не стану, раза в два крупнее «Ермака» будет.
– …про золото и Землю Санникова ничего не ведаю – опять матросики навыдумывали.
– …нет. Не военный. Орудий нет, да и кто военный корабль будет красной краской мазать.
– …собираются они к полюсу. Ищут пропавшую с девятьсот третьего года американскую экспедицию Циглера-Фиала.
– …да, американцы. И русскоговорящие среди них – когда-то покинули отечество. Ох! Ну, откуда… «Русская Америка на Аляске» – не слыхали? Вот оттуда, видимо.
* * *
А спустя сутки начальник особого Беломорского отдела пограничной стражи полковник Бруннеман Евгений Вильгельмович отослал рапорт командиру первого округа (г. Санкт-Петербург), уведомляя оного, что «второго мая сего года, направленный на патрульную службу пароход “Лейтенант Скуратов” имел рандеву в море с судном под американским коммерческим флагом. По заверению командира “Скуратова”, встреченное судно приспособлено для хождения в северных широтах, способно преодолевать льды толщиной в 6 (шесть) футов и обладает водоизмещением не менее 20 (двадцати) тысяч тонн».
Донесение, отправленное курьером с особым поручением, имело секретное приложение.
«Владелец вышеупомянутого судна имеет возможность и желание предложить Российской империи ряд технических совершенствий различной направленности, включающих судостроение, двигателестроение, развитие беспроводной телеграфической связи на иных (голосовых) порядках, а также новейшие научные и практические разработки в сфере медицины и химической промышленности. В связи с чем предлагаются действующие образцы и изделия в сопровождении инженеров-специалистов в количестве двух человек. Настоятельно рекомендую (подчёркнуто) без попустительства донести сии сведенья до самого Государя императора, так как иные прожекты опережают своё время, а также применимы в военном деле.
Считаю обязанным предупредить, что аналогичное уведомление отправлено губернатором Архангельской губернии Бюнтингом Н. Г. министру МВД В. К. Плеве».
Надо сказать, что гости из будущего настояли, чтобы ни устно, ни письменно в донесении об их истинном происхождении ни в коем случае не упоминалось. Что откроются они уже непосредственно либо самому царю, либо его близкому окружению, по обстоятельствам.
Поэтому на данном этапе количество людей в Российской империи, и в частности в Архангельской губернии, знавших о секрете пришельцев из будущего, насчитывало всего четыре человека – офицеры (унтер) со «Скуратова», полковник Бруннеман и губернатор Бюнтинг Николай Георгиевич.
У этих четырёх сложилось приблизительно одинаковое отношение и мысли по поводу открывшихся невероятных знаний и даже самого факта путешествия через время. Однако ж всё одинаковым быть не могло.
Полковник Бруннеман, где-то человек прямой и грубый, однако не лишённый прозорливости, после того как справился с оцепенением, сразу увидел первое, лежащее на поверхности, из того, о чём рассказали потомки – катастрофу флота на Тихом океане и, как следствие, проигранную войну. Поэтому с завидной скоростью понял необходимое – как можно быстрей донести эти сведения до Петербурга. В том числе надеясь, что его быстрые решения будут оценены начальством по достоинству. Со всей решительностью сумев убедить в содействии и губернатора.
А ещё он понимал, что это ТАЙНА, за которую запросто можно поплатиться головой. Однако не жалел, сказав себе: «Прикоснуться к такому и узнать – уже жизнь прожил не зря!»
Для Николая Георгиевича Бюнтинга, который едва вступил в должность главы Архангельской губернии и совсем ещё не освоился на новом месте, событие свалилось ошеломительно, как снег на голову.
«Наверное, признак любого чиновника во все времена – осторожность. Не опрометчивы ли мы? Не поторопился ли я?» – задавался потом вопросом Николай Георгиевич, и хорошо, когда днём, хуже, когда перед сном в опочивальне – тогда ещё долго и нудно ворочался, прежде чем успокоиться.
Первые две недели была ещё свежа память о грандиозности, фантастичности истории, думы пребывали во взвинченном состоянии, хотелось что-то делать, продвигать, суетиться.
Но дни шли, и впечатления, невероятно сочные и яркие фильмы на маленьком экране пришельцев, как и вся описанная, рассказанная картина в целом, стирались, прятались в перифериях памяти, задаваясь вопросом: «а было ли?».
