Разговаривали недолго. Стояли друг от друга почему-то метрах в трёх. Никакой опасностью от чужаков, как и предполагалось, не веяло – вели себя сдержанно, даже руками не жестикулировали, постреливая глазами на громаду нависающего судна.
Шпаковский больше отрицательно мотал головой и красноречиво разводил руками. Морпех переминался чуть в стороне, вроде бы тоже не выдавая напряжения и бдительности, тем не менее держа сектора открытыми.
Разошлись, в общем… руки не пожали, но вполне мирно.
Черто́в, однако, понимал весь подвох, возникшие сложности, бесясь, кляня везение или прозорливость этих непрошеных: «Что ж теперь с этим делать? Вся лелеемая секретность идет насмарку».
Вспомнил две подозрительные метки на радаре, когда уходил «Скуратов». И мерещилось, что это лишь передовой отряд, а там, в тумане, чёрт побери, целая толпа: «Ага, клин-свинья крестоносцев или орда кочевников, а мы крепость-ледокол. Но шхуна какая-то их к кромке массива притащила. Однозначно. Что им вообще про нас известно?»
Капитан поспешил вниз, узнать результаты. Сдуру накручивая себя и переживая, едва не навернулся на трапе, ухватившись в последний момент за поручни, матерясь, а поминая недавние мысли о религиях, богохульствуя. Остановился, пытаясь успокоиться (не получалось), просчитывая далее ситуацию, наконец начиная осознавать, чем всё это якобы случайное посещение может закончиться.
– Это англичане! – безапелляционно заявил начальник безопасности.
– С чего такая уверенность?
– Ну, а кто-о-о ж ещё?
Но кэпу было не до шуток, зыркнул мрачно, дескать, обосновывай.
– Да чего, – Шпаковский дёрнул плечами, – я хоть и не полиглот, пару фраз на норвежском им кинул. Отреагировали (видно, язык знако́м), но чутка с запозданием. А английский их такой… характерный. Правильный. И Престин о промышлявших в Александровске англах говорил. Но главное, по чему можно отличить джентльмена… Норвежцы предпочитают в пеших полярных путешествиях что-нибудь типа башмаков «комагер» или из местного – саамских каньги
[62]. А эти красавцы форсили в «добрых английских ботинках». Короче, национальность я у них не спрашивал, а они заявили, что разыскивают пропавшую экспедицию Цинглера. В восьми милях к югу стоит их трёхмачтовый паровой барк «Харальд» и разбит лагерь.
– Ага. Где Земля Франца, куда нацеливался Цинглер, и где мы сейчас. За уши притянуто. Нас они искали. Что вообще ты им про нас сказал?
– Неполадки в двигательной установке, вмёрзли в лёд. Дрейфуем. Капитану нездоровится. И вообще у нас карантин, часть команды больна. Пригласить их на борт не можем, в интересах их же безопасности. Рекомендовал близко к ледоколу не подходить, намекнув, что охрана может и пальнуть ненароком.
– Хорошо.
– А что ж тут хорошего? – возразил молчавший до этого в сторонке лейтенант.
– Объясни, – все разом повернулись в сторону морпеха.
– Давайте определимся. Мы намерены и дальше сохранять тайну нашего существования и место дислокации? Или всё? Мы их отпускаем? В данном случае они, поняв, что в гости мы их не позовём, тупо уйдут на свою посудину и раструбят о нас во всех газетах как минимум. Какие-то слухи о нас на берегу, как известно, ходят. Но теперь они увидели, что мы серьёзная машина. Не удивлюсь, если нас уже сфоткали и обмерили. Скорей всего, не поверив в нашу беспомощность во льдах. По уму, они уже должны гонца отправить к себе на судно, если и собираются тут торчать.
– Ситуация патовая.
– Да с хрена ли?
– Ты предлагаешь… – прищурился начальник безопасности.
И все сразу додумали, поняв воинственный настрой лейтенанта, и то, о чём недоговорил Шпаковский. Что можно было назвать по-разному: «необходимые радикальные меры», «убрать свидетелей» или просто «убийство». Теперь посмотрели на капитана, потому как ему решать.
Меньше всего сейчас Андрею Анатольевичу хотелось бы показать свою неуверенность. Но высказать сомнения, хотя бы для того, чтобы просчитать ситуацию со всех сторон, было необходимо.
По левую руку экран радара. Мерцает показаниями.
– Удружил нам туман. Теперь-то понятно, что эта метка их барк. «Харальд». Норвежский. Но помните, когда уходил «Скуратов», там были ещё подозрительные засветки. А если у них на подхвате ещё судно? Не знаю, как они на нас вышли. Не думаю, что они такие уж ушлые. Может, «Скуратова» отследили. Или случайно. По льду, скорей всего, по линии разлома дошли. Кто-то у них неплохо разбирается в ледовом плавании судов. И просчитывает следствия, не иначе. Ни про какие земли в этом направлении они не знают, и барк наверняка будет дожидаться возвращения санной экспедиции.
«Если следовать тому, что фактически предложил старший лейтенант, то полумерами не отделаешься. Мочить придётся всех. И невинных поморов-проводников в том числе. Чёрт! Мы напрямую скатываемся от чрезвычайных обстоятельств к военному положению». Мысль мелькнула мгновенно, но явственно отразились на лице капитана. Потому что начальник безопасности совершенно в контексте промолвил:
– Ездовых собачек жалко. Куда их девать? Не на «Ямал» же тянуть? Так что? Мы на войне как на войне, или всё же не аля гер? А?
У лейтенанта пискнуло в гарнитуре, он нажал клавишу приёма, прижимая наушник ладонью. Затем метнулся к иллюминатору:
– Уходят!
Сани разворачивались, слегка смешавшись, но поводыри-самоеды быстро навели порядок. Упряжки потянулись в сторону, откуда пришли.
Лейтенант мо́лча обернулся к капитану, типа «отпускаем?».
Под этим взглядом Андрей Анатольевич начинал тихо закипать: «Всё-таки я человек мирного времени. Вот так запросто отдать приказ “убивать’? Вот поганство!»
– Эй, а чего это они? – снова привлёк внимание к иллюминатору Волков.
Отъехав на 150–200 метров, почти на грань приемлемой видимости в постоянно сменяющейся плотности тумана, сани чужаков остановились. Спешившись, засуетились силуэты людей.
– Похоже, шатры натягивают? Решили лагерем стать? Ни хрена не видно. По-моему, они сами растерялись, не знают, как быть дальше.
«Как бы там ни было, у нас выбора нет. Уберутся они или останутся, скорей всего отослав человека на “Харальд”, нам ни соседство такое, ни другая утечка неприемлемы».
Капитан вдруг вспомнил о типе, что шнырял у ледового якоря. Понял, что же ему так не понравилось – тот наклонялся, как будто что-то подбирая.
– Кто у нас ставил якоря? Боцкоманда? – Подошёл к телефонам, соединяясь с боцманом. Тот ответил быстро.
– Вы когда якоря ставили, ничего не роняли, не теряли?.. Нет?
