* * *
Выполнив свою миссию, «Аврора» и «Донской» отсемафорили «счастливого плавания», выписав циркуляцию, ходко помчали домой.
Выше к норду погода начала портиться. Завывал ветер, цепляясь за угловатые надстройки и мачты. Небо затянуло тучами, пошёл дождь, упала видимость. Вскоре в этой серой пелене потерялся и «британец».
От берегов Норвегии держались на приличном расстоянии. Видимо, поэтому только проходя мимо группы островов (крайний, по указанию штурмана – Сторфьеллет), повстречали первую рыболовецкую шхуну.
«Норвежец» вывалился из тумана в 15 кабельтовых, наверное, опешил от вида трёх серых, при орудиях, утюгов. Шёл некоторое время параллельным курсом, естественно отставая, пока снова не канул в мареве.
Примерно после прохождения семидесятой широты ветер начал крепчать, и по мере следования на северо-восток только усиливался. Даже на бронированных крепышах чувствовалась качка. Вровень с ними пошатывало нагруженный транспорт «Смоленск».
Каково при этом было всего лишь тысячетонному «Роланду»
[71], а уж как себя ощущали на «Ермаке», «болтающемся как сосиска на верёвочке», можно только представить.
При этом резко упала температура, пошло сквозящее оледенение, и теперь экипажи воочию познали всю неистовость и жестокость пронизывающего холода арктических широт.
Через час ветер совсем разыгрался – шторм был пусть и средненький, но основательно неприятный.
Капитан «Ермака» вынужденно приказал подрабатывать машинами, чтобы спрямить движение ледокола.
Целых семь часов стихия выматывала людей, качая, болтая на волнах корабли, суда и вестибулярные аппараты. И только когда отряд перевалил за крайнюю северную точку, огибая Скандинавский полуостров, преодолев условную границу Норвежского, войдя в Баренцево море… только тогда ветер смирился.
* * *
Дядька Баренц оказался более приветливым.
Барометр пополз стрелкой на «ясно». Тучи развеялись, очистился горизонт, наконец, выглянуло холодное полярное солнце.
Для немецкой команды «Роланда» и экипажа «Ермака» шторм оказался серьёзным испытанием, тем не менее от капитанов поступили вполне бравые доклады.
На флагмане штурман предоставил фактические координаты, расчет по времени прибытия к месту назначения.
Командующий ещё раз удостоверился, что по эскадре без происшествий. В том числе осмотрев с крыла мостика вверенные ему корабли. Распорядился:
– Поднять ход до «полного», – и кивнул в сторону отстающих, – эти теперь сами. «Смоленск» останется с ними на непредвиденный случай. Надеюсь, дойдут без приключений. Тут совсем немного осталось.
– Дымы́ с оста, – прокричал сигнальщик.
Все развернулись, подняв бинокли… однако до «неизвестного» было ещё далеко.
Три броненосца медленно отрывались от судов сопровождения, закоптив на 16 узлах. Небогатов не преминул провести учебные перестроения, выводя корабли, то строем фронта, затем снова колонной, меняя мателотов в ордере.
Без нареканий не обошлось.
Лишь по истечении часа в приближающемся корабле опознали британский крейсер «Бервик».
– Вот же прицепился, – пробормотал адмирал, опуская бинокль.
– А ведь он, господа, тут не оказией, намеренно нас сопровождает. Просто обогнал нас, скорей потеряв во время шторма, – подметил старший офицер, – пусть ему.
– Перед выходом, Авелан, – негромко проговорил Небогатов, откашлялся, – Фёдор Карлович недвусмысленно дал понять, что нам, там, в Баренцевом море, следует избегать подобных свидетелей.
– Думаете, на германских угольщиках нет шпионов на этот случай?
– Во-первых, то германцы, а не наши заклятые друзья… К тому же немецкие суда приняты в расчёт, и, если есть что скрывать, их вовремя уведут от ненужного гляда. А вот англичанин – это совершенно неудобный сопутчик.
Все ожидали, что адмирал ещё что-нибудь выдаст, но тот, помолчав немного, лишь добавил:
– Будет видно. Поглядим.
* * *
16 августа, с поочерёдной осторожностью направляемые буксирами, в Екатерининскую гавань вошли корабли Особого (арктического) отряда. Три эскадренных броненосца.
Через шесть с половиной часов подтянулись остальные суда, включая пришедшие с Чёрного моря пароходы Доброфлота «Воронеж» и «Владимир».
Немецкие угольщики остались на внешнем рейде – идти в гавань им нужды не было, да и тесновато там стало.
У причалов, в гавани стояла невообразимая суета. Помимо зевак, съехавшихся с ближайших окрестностей, включая Архангельск и Колу, высокопоставленных лиц, духовенства, иностранцев, представителей прессы, в порту шла напряжённая работа.
Корабли и суда стали под погрузку. Именно здесь, в Александровске следовало принять часть грузов специфического «северного» назначения: тёплую одежду, продукты. Тут распоряжались в том числе и опытные моряки-полярники.
Железной дорогой в Исакогорку прибыла партия снарядов, получивших заводскую переделку взрывателей. Их перегрузили и уже морским путём доставили сюда же. Теперь пароход «Архангельско-Мурманского товарищества» поочерёдно стоял борт о борт с каждым из броненосцев, получавших свою порцию.
Пристани Александровска не были приспособлены под такие крупные корабли, но «Смоленск», «Воронеж» и «Владимир» вполне себе притулились к причалам. Там тоже по сходням сновали туда-сюда люди, тащили мешки и ящики.
Формально за всё отвечал принимающий отряд новый командующий, но фактически организацией погрузки и прочей подготовкой к суровым условиям занимался Коломейцев уже в чине капитана 2-го ранга.
Поднявшись на борт флагмана, доложившись, Николай Николаевич пробежался по кораблю в целях осмотра его готовности к северному переходу и разорался в первом же кубрике:
– Ничего же не сделано! Помёрзнете же, сукины дети!
Часом позже все старшие офицеры кораблей и капитаны пароходов-транспортов были собраны в кают-компании на «Суворове», где присутствующий тут же адмирал Дубасов (крайне мрачный, если не сказать сердитый) уверил всё ещё сомневающихся, что «да, отряд действительно пойдёт Северным проходом в Тихий океан».
Как раз вернулся разведчик крейсер-бот. Его капитан доложил, что вплоть до пролива Карские ворота море свободно ото льдов.
– Там, господа, и произойдёт последняя бункеровка с немецких угольщиков, затем отряд примет под проводку американский ледокол. Сразу хочу сказать, что со всех будет взято письменное уведомление о неразглашении секретных фактов. Также в этом вопросе следует провести определённую работу с личным составом. Но об этом позже. Теперь! Ещё раз напомню, что впредь, а особенно при проводке кораблей и судов через льды, в караване следует выполнять рекомендации прикомандированных к вам офицеров-полярников, – Дубасов со значением взглянул на Коломейцева. – Более того, скорей всего, на корабли прибудут некоторые гражданские лица, имеющие опыт северного судовождения. Так вот, их приказы будете выполнять неукоснительно!
