Они уже собрались откланяться, но Тия все-таки окликнула гостей почти на пороге.
— Даор, а Ива вы с собой не взяли на случай, если он вдруг окажется прав? Чтобы я не овдовела скоропостижно? — уточнила она.
— Вы слишком плохого мнения о нашем железном друге, он уже вполне исцелился от подобных порывов, да и не настолько всерьез он опасался за вас, чтобы в самом деле подозревать нечто ужасное, — пряча улыбку в уголках губ, витиевато ответил Алый Хлыст. Невысказанное «но я учитываю все варианты» читалось в насмешливых глазах мужчины. — Нам показалось неуместным стеснять вас присутствием обширной делегации. Но, впрочем, Ива действительно стоило бы прихватить. Думаю, у него разом отпали бы все вопросы и опасения. Доброго дня, сиятельные, — он склонил голову, и гости вышли.
Несколько мгновений мы сидели неподвижно, а потом Тия нарушила тишину.
— И все-таки тебе надо поесть, — проворчала она, примериваясь ко мне с вилкой, на которую был наколот кусочек мяса. Под моим насмешливым взглядом смутилась, опустила руки и проговорила: — Извини, я, конечно, понимаю, что ты и сам с этим справишься, но мне хотелось сделать тебе что-нибудь хорошее. Я как-то не подумала, что это доставляет удовольствие скорее мне, чем тебе. Держи!
Я со смешком качнул головой, поймал ее руку, поцеловал сжатые пальцы и только после этого забрал вилку. Забота, пусть и такая своеобразная, была приятна, и я, в общем-то, ничего не имел против подобного порыва. Ну, захотелось ей немного поиграть в куклы, даром что живые. В конце концов, она сама еще вчерашний ребенок, а у детей, приговоренных к большой власти, обычно не бывает детства — это я прекрасно знал на собственном опыте. Так почему не подыграть?
Проблема была в другом: я действительно не на шутку проголодался, и такое вот дурачество казалось сейчас издевательством. Тия несколько секунд понаблюдала за тем, с каким энтузиазмом я набросился на еду, а потом вдруг захихикала, прикрыв ладонью рот.
— Я как-то не подумала, что все так запущено и ты настолько голоден, — качнула она головой, глядя на меня с отчетливым умилением.
Я в ответ только усмехнулся. Действительно, с чего бы?
Глава 3
О первых ласточках
Тия Дочь Неба
Интересно, будет очень странно и нелепо влюбиться в собственного мужа, которого я вчера искренне опасалась, на второй день совместной жизни?
То есть ничего странного в этом, наверное, не было. Влюблялась я нередко и относилась к подобному легко: разума я никогда не теряла, чувства мои проходили скоротечно, как простуда. Наверное, потому что никогда не имели пищи. Например, лет эдак в тринадцать я была серьезно влюблена на протяжении луны в Ива, о чем он не подозревал до сих пор. Впрочем, через этот недуг в свое время прошли многие дочери кесаря.
Сейчас я чувствовала, что если не влюблена, то уже очень близка к тому, и еще пара поцелуев решит дело. Или даже не поцелуев — достаточно будет просто немного посмотреть на то, как Стьёль двигается или что-нибудь делает. Шрамы его, конечно, обезобразили, но я бы не сказала, что безвозвратно. В конце концов, красота — это не только черты лица, тот же Хала в этом отношении, может, и похуже альмирца будет. У Стьёля же очень красивые серебристо-белые волосы, и хотя я понимала, что они попросту седые, все равно не могла не любоваться. А еще — совершенного очерка губы, твердый упрямый подбородок… Да что там, я даже повязку его уже находила интересной, она придавала ему какой-то книжной загадочности и романтизма. Ну а великолепное тело мужчины не портили даже шрамы. В самом деле, какая разница, что с лицом, если у него такие плечи, такие руки и потрясающий торс, а главное, я имею полное право трогать всю эту красоту в свое удовольствие!
И это если смотреть на него со стороны, отвлеченно. А если вспомнить прикосновения и поцелуи, то по спине пробегают мурашки, внизу живота начинает ощущаться тугой теплый комок возбуждения, в лицо сразу бросается краска и губы сами собой норовят раздвинуться в улыбке.
Кроме того, у него масса иных достоинств. Например, я на собственном примере убедилась, что Стьёль еще и очень терпеливый, не обижается на мелкое хулиганство и вообще исключительно положительный мужчина.
Ко мне муж отнесся с покровительственной снисходительностью, но подобное было не худшим вариантом и не задевало. Я отдавала себе отчет, что мужчина без малого годится мне в отцы, что он вряд ли мог вот так с ходу восхититься моим умом, ответственностью, решительностью и самоотверженностью. Тем более я явно сделала все, чтобы он даже не помыслил о подобном. Показала себя, кажется, еще более легкомысленной, чем прежде позволяла себе в минуты слабости.
Впрочем, это объяснялось очень просто. Во-первых, чувством облегчения оттого, что мой муж действительно оказался хорошим человеком. Во-вторых, он значительно превосходил меня не только возрастом, но и жизненным опытом и багажом всевозможных знаний, поэтому строить из себя значительную особу рядом с этим человеком казалось глупым. Ну а в-третьих, для меня он почти сразу оказался на одной ступеньке с Даором и Ивом — взрослыми и всепонимающими серьезными мужчинами, рядом с которыми можно на некоторое время забыть все то, что годами вдалбливали в мою голову учителя. Последний пункт очень смущал, потому что умом я понимала: Стьёль совсем меня не знает и вряд ли сумеет вот так с первого взгляда понять, что не столь уж я бестолкова. Но от этой мысли я пока легкомысленно отмахивалась, планируя решать проблемы по мере появления.
Пока меня куда сильнее занимала собственная неминуемая влюбленность, из-за которой внутри росло безотчетное опасение, чувство тревоги. Казалось, что в этот раз все будет совсем не так, как прежде, и эта неизвестность немного пугала.
— Сиятельная, ты меня вообще слышишь? — ворвался в мои думы раздраженный голос Райда. Я вздрогнула, сфокусировала взгляд на помощнике и глубокомысленно изрекла:
— А?
— Тьфу! — высказался он. Смерил меня мрачным взглядом, потом вздохнул и присел на край стола. Вертикальная складка между бровями разгладилась, а губы изогнулись в улыбке. — Ты где витаешь с таким довольным видом?
— Да не важно, — отмахнулась я, чувствуя, как к щекам приливает кровь. — Давай сюда свои законопроекты, торжественно обещаю во всем этом разобраться.
— Ага, то есть отчасти ты все-таки здесь, — хмыкнул он, все-таки отдавая бумаги. — Это утешает. Слушай, уж не о своем ли молчаливом супруге ты с таким видом грезишь? Ха! Угадал!
— Райд, при всей моей к тебе симпатии, это не твое дело, — нахмурилась я, борясь со смущением.
— Извини, я не хотел тебя обидеть, — проговорил он примирительно. — Просто очень любопытно. Еще вчера ты выглядела бледной тенью и ходила вся такая взвинченно-напряженная, что боязно было лишний раз тронуть — лопнешь, как струна на лире. И вдруг такой резкий переход к рассеянному благодушию с улыбкой до ушей, что волей-неволей закрадываются нехорошие подозрения. Он же дан? Какой у него дар, ты не уточняла? А то мало ли что он мог с тобой сделать!
