Нижнее пока не распечатано. Обратный адрес на конверте римский, домашний, улица Мира, почерк тоже знакомый – матушки Джины. Вот только внутри, если прощупать, еще один конверт, поменьше. Это письмо, в отличие от первого, на почте не вскрывали, не иначе подеста слово замолвил. Как бы намекает: ваши тайны уважаем…
Письмо потом. Сейчас – газета, почти свежая – вчерашняя. Всего лишь час, как доставили.
…Собачий вой слышен даже сквозь стекло. Идут стариканы, идут!..
Дикобраз пригладил иглы на голове и присел за стол. Читаем!
Передовицу («Успехи корпоративного животноводства») пропустил, взглянул лишь на фото. Два бычка, один с рогами, второй комолый, в военной фуражке. Знатные осеменители… Подпись уточняет: «Дуче – слева». За приплод можно не беспокоиться…
Страница вторая, судебный процесс. Убийство пожилой богатой вдовы из Неаполя. Подозреваемый… Близкий приятель, юркий молодой человек тридцатью годами младше. Тот же самый? Не беда, оправдают… Третья страница…
Карандаш взлетел и уткнулся в бумагу. Здесь, здесь и еще здесь… В Бургос, к «белым» испанцам, прибыли итальянские военные советники, технические специалисты и двадцать самолетов «Капрони». И в тот же день (вот совпало!) генерал Франсиско Франко убыл в Испанское Марокко. Отпуск по состоянию здоровья… На хозяйстве остался романтик Санхурхо, а в это время в Валенсии (все в один день!) высадились итальянские добровольцы в неведомом числе. Для чего? Понятно, для охраны коммуникаций. Франция, дабы в стороне не остаться, отправила в Барселону новейший линкор «Дюнкерк», только что пришедший из Атлантики. А португальцы подтянули к границе еще одну дивизию.
Германия заявила, что все это – внутренние испанские дела, переброска же легиона «Кондор» на аэродромы Южной Австрии связана с проведением очередных учений.
…Собака выла, предвещая беду. Вставшие из могил стариканы неспешно смыкали круг, в центре которого растерянно топтались два бычка-осеменителя. Кувалда, Кувалда, что же ты творишь?
Князь, оторвав взгляд от газеты, откинулся на спинку стула. Большой войны в Европе никто не хочет. Ее и не будет. Как только лучшие войска Дуче окажутся в Испании и увязнут в боях – все равно с кем, с «красными», с португальцами, с французами, в Италии непременно случится какая-нибудь досадная неприятность. Очень досадная, ставящая под угрозу… Все равно что, нужное впишут. Французы с запада, немцы с северо-востока, а на море – водоплавающий Британский Лев. И тут же окажется, что фашизм это плохо, мерзко и аморально, мир прозреет и в едином порыве осудит. И останется от Италии один только Юг, и то не весь. Дуче в смертельной ссоре с сицилийскими кланами, те в нужный момент вполне могут организовать плебисцит о независимости острова. Само собой, под наблюдением международных посредников – из состава английского десанта. А здесь, в забытой богом Матере, провозгласят вольную Коммуну под чутким присмотром дона Агостино.
Аривидерчи, Италия!
Собака за окном наконец-то умолкла. Видать, со стариканами полный порядок, пасутся. Князь, встав, шагнул к подоконнику, поглядел в темные глухие стекла и негромко завел фронтовую:
Парню лежать в могиле,
Парня червям скормили,
Лучше б враги убили,
Чем свой же брат убил.
Чумба-лилалей, чумба-лилалей,
Чумба-лилалей,
Ла! Ла! Ла!
* * *
В конверте с улицы Мира оказался еще один, из Штатов, почему-то из Нью-Йорка. Впрочем, все разъяснилось быстро. «Я снова вышла замуж, – писала Глория Свенсон. – Он богат, очень глуп и напрочь лишен чувства юмора. Не знаю, зачем тебе это рассказываю, Сандро. Может быть для того, чтобы и тебе было больно…»
Газету князь так и не дочитал, решив отложить все на утро. Просмотрел лишь заголовки, ничего особенного больше не обнаружив. В Советской России аресты катятся валом, вместо Чубаря премьером вновь стал Молотов, расстреляно почти все руководство РККА. Если это Термидор, как пишут обозреватели, то слишком уж людоедский и самоубийственный. Русским очень повезло, что миру не до их печалей.
Впрочем, одна заметка насторожила. В Москве арестовали нескольких подданных Великобритании, само собой за шпионаж.
Сталин дернул Британского Льва за усы.
2
– Горный стрелок Таубе, выйти из строя!.. Равняйсь! Смир-рно! Шагом марш! Раз-два! Раз-два!..
На строевой Лейхтвейс теперь отдыхал. Больше негде. Шесть часов работы в секретной части, пробежка, полоса препятствий, через день – стрельба на полигоне. Плац – единственное место, где мысли можно просто отключить.
– Раз-два! Раз-два! Пр-равое плечо вперед! Раз-два! Раз-два! Левое плечо-о-о!.. Стой!.. Горный стрелок Таубе! Плохо, очень плохо! О чем вы думаете?
Ни о чем. Совсем. Солнце желтое, небо синее, шлак под ногами серо-бурый. Господин унтер-офицер недоволен и огорчен.
– Так не годится, Таубе! Строевая подготовка – важнейшая часть воспитания защитника Рейха…
Он думал, будет легче. Он думал, что уже не почувствует боли.
«Вот они – эти элементы, вот они – эти лазутчики и разведчики мирового империализма в нашей стране, вот они – агенты военного министра и армии, собирающие свои силы на рубежах нашей страны для нападения на наши священные границы! Они готовят измену, они готовят открыть фронт нашей страны, они готовят открыть границы нашей страны, они готовы открыть широко ворота иностранному завоевателю, но они хотят изобразить это дело так, как будто это чёрное дело каких-то иных, чужих рук…»
– Давайте еще, Таубе. Только серьезнее, ответственней! Думайте над каждым вашим движением… Смир-рно!.. Шагом!..
Самое страшное оказалось не в секретных сводках, а в самых обычных газетах. «Правда», «Известия», отцовская «Красная звезда». За эти годы он отвык, да и не было прежде такого. Это уже не Термидор…
«…Эти Иуды Искариоты и Василии Шуйские поднимают теперь свой голос подлинного советского патриотизма. Игра разоблачена! Маска предательства с их облика, с их лиц сорвана и порвана раз и навсегда! Вся наша страна, от малого до старого, ждёт и требует одного: изменников и шпионов, продававших врагу нашу родину, расстрелять, как поганых псов! Требует наш народ одного: раздавите проклятую гадину!»
– Раз-два! Раз-два! Пр-равое плечо вперед!..
Лейхтвейс уже не раз ловил себя на мысли, что нацизм герра Гитлера по сравнению с этим безумием… Нет, не лучше, но по крайней мере переносимей, Рейх еще по эту сторону разума, пусть и на самой грани.
«Эти белогвардейские пигмеи, силу которых можно было бы приравнять всего лишь силе ничтожной козявки, видимо, считали себя – для потехи – хозяевами страны и воображали, что они в самом деле могут раздавать и продавать на сторону Украину, Белоруссию, Приморье…»
Когда-то он мечтал, что вернется домой. Теперь понял: дома у него уже нет. И дело не в Термидоре, не в тараканьих усищах товарища Сталина, а в том, какой стала его Россия.
