— Я боюсь…
— Не вступайте в спор с Его Величеством ни по одному вопросу. Выбросьте из головы сэра Томаса, забудьте, что существует любовь между мужчиной и женщиной, помните только о христианской любви к ближнему.
— Но… если я не смогу родить королю сына?
— Сберегите хотя бы этого, не позволяйте слишком опекать принца. К тому же, если вы станете королю необходимой, он не сможет отказаться от вашей помощи и от вас самой. Но если все же придется расстаться, я помогу вам выйти из положения с минимальными потерями. Вам будет очень трудно, но ведь у вас все равно нет выбора.
Катарина горестно вздохнула.
— Миледи, научитесь улыбаться, когда хочется плакать, вы должны быть веселой и выглядеть счастливой. Найдите что-то хорошее даже в таком положении. Вам же всегда это удавалось. Зато у вас будет положение, при котором вы сможете спасти немало невинных душ. Только, умоляю, не переусердствуйте, король не терпит, когда ему советуют или на него давят, особенно женщины. И осторожней с чтением Библии, Его Величество сам пишет для своих подданных разъяснение и наставление, не опередите его, это может дорого обойтись.
В тот миг Катарина почувствовала, что стоит на краю бездны с закрытыми глазами и по своему неведению едва не шагнула вперед. Хорошо, что твердая рука епископа Кранмера удержала ее от этого шага.
Уже прощаясь, епископ вдруг тихо произнес:
— Король очень болен и долго не проживет. Потерпите.
ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО КОРОЛЕВА
Через два дня состоялась свадьба. По желанию Генриха на ней присутствовали все трое его детей, сама свадьба была организована с размахом, не то что прежние почти тайные венчания.
И впрямь, свадьба с Екатериной Арагонской состоялась, еще когда он был принцем, а не королем. С Анной Болейн пришлось венчаться тайно и в узком кругу. С Джейн Сеймур тоже обошлись узким кругом, потому что на помосте еще не высохла кровь после казни Анны Болейн.
С Анной Клевской он просто не пожелал широко праздновать, потому что ему совеем не понравилась невеста, не хотелось выглядеть дураком, целуя прилюдно ту, к которой питал отвращение (о том, что испытывают его жены, Генрих не задумывался вовсе).
На Катарине Говард женился тихо, потому что она слишком юна по сравнению с мужем. Потом хвалил сам себя за такую предосторожность, потому что, закатив роскошный пир, какой бы подал повод над собой посмеяться после измены любимой юной супруги.
Катарина Парр не была юной, она зрелая женщина, спокойная, вполне достойная королева. Ее предыдущая жизнь была досконально изучена, и никаких компрометирующих сведений не нашлось, никаких любовных интрижек, намерение выйти замуж за лорда Сеймура по окончании траура по мужу тоже вполне похвально, богатая вдова могла бы просто жить в свое удовольствие, меняя любовников, но она решила выйти замуж.
То, что он отбил леди Латимер у первого красавца Англии Томаса Сеймура, даже льстило королю, он твердо верил, что Катарина вышла за него по любви. Генриху в голову не могло прийти, что кто-то, узнав о его симпатии, может не проникнуться ответной. Если он сказал о своем предпочтении леди Латимер, она должна в ответ запылать страстью и быть благодарной до конца своих дней.
Страсти Генрих пока не замечал, но то, что супруга благодарна, видел прекрасно. Это ему по душе. Король даже от самого себя скрывал еще одну причину такого выбора. Он боялся, что уже больше не сможет вообще зачать детей с кем-либо из-за своих болезней, своей тучности, но не признаваться же в этом? А у леди Латимер и в первых браках не было детей, Генрих уже знал, что ее мужья были просто не в состоянии исполнять супружеский долг, но Катарина никогда и никому не рассказывала о такой неудаче в супружеской жизни.
Однако это не помешало бы самому Генриху в случае неудачи обвинить именно Катарину в бесплодии и развестись с ней. Только вступая под своды дворцовой часовни Хэмптон-Корта, чтобы обвенчаться, Генрих уже предусматривал варианты развода, хотя ему, конечно, не хотелось проходить это снова и снова искать жену.
Король скосил глаза на невесту и остался доволен ее видом. Новая королева понравится своим подданным, в ней все в меру, Катарина не красавица, как ее тезка Говард, но заметно красивей Анны Клевской, она умна, но не хитра, как Анна Болейн, спокойна и не вешается мужчинам на шею, не стреляет глазками и не провожает взглядом каждого красавца. Она терпима к его болезням и уже показала себя опытной и доброй сиделкой с первыми мужьями.
Генрих мысленно усмехнулся: Катарине Парр выпало иметь и третьего мужа больным, но только на сей раз ей придется быть исключительно послушной, потому что любого неподчинения своей воле король не прощает даже королеве.
Король так задумался о преимуществах нового брака перед прежними, что едва не пропустил важных слов во время венчания, которое проводил епископ Гардинер. Однако он успел заметить, как неуютно почувствовала себя Катарина, когда на ее палец было надето обручальное кольцо. Металл холодил, словно сжимая не только палец, но и сердце, и даже саму душу.
Вот и все, обратного пути нет, она стала женой короля и королевой, теперь только вперед. Знать бы еще куда — к славе мудрой помощницы супруга или к эшафоту…
В самом венчании принимали участие всего несколько человек — Мария, Елизавета, которую просто распирало от восторга, и брат Томаса Сеймура Эдуард, которого король выбрал своим шафером, сестра Катарины леди Энн Герберт и ее близкая подруга Кэтрин Уиллоуби. Скромное венчание, зато после него торжественное представление двора своей королеве и свадебный пир.
Катарина едва держалась на ногах от волнений и страха, но она не позволила себе показать ни усталости, ни недовольства. Представление было долгим, перед новой королевой преклонили колени все придворные по очереди, затем послы, а потом церемониймейстер принялся провозглашать состав свиты новой королевы.
Это очень важное дело, потому что от состава свиты зависело то, каков будет королевский двор. Сам Генрих уже давно не танцевал, с трудом передвигался, и теперь от Катарины зависело, будет ли весело и приятно.
Королю уже надоело сидеть на месте, к тому же он проголодался, а потому Его Величество приказал везти себя в пиршественный зал:
— Я подожду вас там.
Все прекрасно понимали, что король будет есть, он поглощал так много пищи, что ему едва хватало времени, чтобы насытиться, тогда как остальные уже успевали поесть и проголодаться снова.
— Продолжайте, продолжайте.
Свиту королевы, тем более такой — во всем зависящей от своего супруга, подбирал сам король. Он позволил Катарине взять тех дам, которых она пожелала, вроде ее сестры леди Энн Герберт, ее подруги Кэтрин Уиллоуби, а вот мужчин назначил сам.
Выбор короля поразил, если не сказать потряс придворных. На все должности, исполнявшиеся мужчинами, рядом с королевой были назначены первые красавцы двора, все как на подбор молодые, прекрасные танцоры, отменные наездники и охотники, острословы и сердцееды. Что это? Король намеренно создавал вокруг своей супруги окружение, среди которого не изменить могла только святая? Чего хотел добиться Генрих — доказать всему миру, что нашел-таки добродетельную женщину, способную остаться верной супругу, даже окруженная самыми красивыми мужчинами, или, напротив, подтолкнуть ее к измене и жениться еще раз?
