Первый закон: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
Второй закон: робот должен повиноваться командам, которые ему дает человек, кроме тех случаев, когда эти команды противоречат Первому закону.
Третий закон: робот должен заботиться о своей безопасности постольку, поскольку это не противоречит Первому и Второму законам.
Дэвид оторвался от своих мыслей, когда робот споткнулся и чуть не упал. Поверхность была ровной, запнуться не за что. Если бы была неровность, ее выдавала бы черная тень. Но робот прервал движение без всякой причины, наклонился в сторону. Помахав в пустоте руками, он вернул себе равновесие. И продолжал двигаться к тени, будто ничего не случилось.
Старр подумал: «Он, несомненно, в плохом состоянии».
Они вместе вступили в тень, и Счастливчик включил свой фонарь.
Он сказал:
– Ты поступаешь неправильно, уничтожая необходимое оборудование. Ты приносишь вред людям.
На лице робота ничего не отразилось, да и не могло отразиться. Не было и эмоций в его голосе. Он ответил:
– Я выполняю приказ.
– Это Второй закон, – строго сказал Старр. – Но ты не можешь выполнять приказы, которые приносят вред человеку. Это нарушение Первого закона.
– Людей я не видел. И никому не причинил вреда.
– Ты причинил вред людям, не видя их. Говорю тебе.
– Я не причинил вреда людям, – упрямо ответил робот, и Дэвид нахмурился при этом неразумном утверждении. Несмотря на сверкающую внешность, возможно, это не самая совершенная модель.
Робот продолжал:
– Мне приказано избегать людей. Меня предупреждали, когда появятся люди, но меня не предупредили насчет вас.
Старр смотрел мимо тени на сверкающий меркурианский ландшафт, преимущественно красноватый либо серый, но в некоторых местах черный: черные пятна часто попадаются в этом районе Меркурия. Он вспомнил, что Майндс дважды видел робота (теперь его рассказ обретает смысл), но терял из виду, когда пытался подойти ближе. К счастью, в его случае скрытность его похода и использование эргометра сработали.
Неожиданно и настойчиво он спросил:
– Кто приказал тебе избегать людей?
Старр не надеялся перехитрить робота. Мозг робота механический, думал он. Его нельзя обмануть или провести; точно так же невозможно заставить космический костюм передвигаться, просто замкнув контакт.
Робот сказал:
– Мне приказано не отвечать на этот вопрос. – Потом медленно, хрипло, будто произнося слова вопреки своей воле, продолжил: – Я не хочу, чтобы вы задавали такие вопросы. Они меня тревожат.
Дэвид подумал: «Нарушение Первого закона будет еще более тревожащим».
Он сознательно вышел из тени.
И сказал двинувшемуся за ним роботу:
– Какой твой серийный номер?
– РЛ-726.
– Очень хорошо, РЛ-726. Ты понимаешь, что я человек?
– Да.
– Я не оборудован для меркурианской жары и солнца.
– Я тоже, – сказал робот.
– Я это понимаю, – сказал Счастливчик, вспомнив о том, как робот только что чуть не упал. – Тем не менее человек для этого подготовлен гораздо хуже робота. Ты понимаешь это?
– Да.
– А теперь послушай. Я хочу прекратить твои разрушения и хочу, чтобы ты сказал мне, кто тебе приказал их совершать.
– Мне приказано…
– Если ты меня не послушаешься, – громко сказал Дэвид, – я останусь здесь на Солнце, и ты нарушишь Первый закон, допустив, чтобы я погиб, когда ты мог это предотвратить.
Дэвид напряженно ждал. Показания робота не примут ни в каком суде, но он убедится, что идет по правильному следу.
Однако робот ничего не ответил. Он покачнулся. Один глаз его погас (опять неисправность!), потом снова ожил. Послышался какой-то неразборчивый скрип, потом как будто заговорил пьяный:
– Я унесу вас в безопасное место.
– Я буду сопротивляться, – ответил Старр, – и ты вынужден будешь причинить мне вред. А если ответишь на мой вопрос, я вернусь в безопасное место по своей воле, и ты спасешь мою жизнь, никому не причинив вреда.
Молчание.
Дэвид спросил:
– Ты скажешь, кто приказал тебе уничтожать оборудование?
Неожиданно робот двинулся вперед и остановился в двух шагах от человека.
– Я просил вас не задавать этот вопрос.
Его руки поднялись, словно он хотел схватить Старра, но не завершили дви-жение.
Дэвид следил за ним мрачно и без страха. Робот не может причинить вред че-ловеку.
Но вот робот поднял могучую руку и поднес к голове: очень похоже на человека с головной болью.
Головная боль!
Неожиданная мысль появилась у Счастливчика. Великая Галактика! Он был слеп, глупо, преступно слеп!
Не ноги робота не в порядке, не его голос и не глаза. Как они могут пострадать от жары? Поражен позитронный мозг; сколько времени этот нежный позитронный мозг подвергается прямому действию жары и радиации? Месяцы?
Мозг, должно быть, отчасти разрушен.
Если бы робот был человеком, можно было бы сказать, что у него душевная болезнь. Он на пороге безумия.
Безумный робот! Сведенный с ума жарой и радиацией!
А Старр угрожает этому роботу собственной смертью, роботу, который приближается к нему, подняв руки.
Должно быть, дилемма, перед которой поставил его человек, окончательно свела его с ума.
Дэвид осторожно отступил. Он сказал:
– Ты себя хорошо чувствуешь?
Робот ничего не ответил. Он пошел быстрее. Старр подумал: «Если он готов нарушить Первый закон, значит, он на пороге распада. Позитронный мозг должен разделиться на сегменты, чтобы он смог так поступать».
Но, с другой стороны, робот продержался несколько месяцев. Может еще немало выдержать.
Он спросил:
– У тебя болит голова?
– Болит? – переспросил робот. – Я не понимаю смысла этого слова.
Дэвид сказал:
– Мне жарко. Давай вернемся в тень.
Больше никаких разговоров о смерти от жары. Он повернулся и почти побежал.
Робот хрипло сказал:
– Мне было приказано предотвращать всякие помехи в исполнении приказов.
Старр протянул руку к бластеру и вздохнул. Какая жалость, если ему придется уничтожить робота. Великолепное достижение науки, и Совету было бы полезно с ним ознакомиться. А если его уничтожить, то никакой информации не получишь.
