– Мне очень жаль…
Саид величественно склонил голову, принимая ее сожаление.
– Не хочешь рассказать, что было дальше?
После небольшой паузы шейх кивнул, и его голос нарушил скорбную тишину.
– Мой отец сказал: что сделано, то сделано. Он взял с меня слово, что я не буду мстить и рисковать своей жизнью ради того, что уже произошло. Ничто не сможет вернуть мою мать. Это одна из причин, по которой отец принял решение намеренно сохранить неопределенность обстоятельств этой трагедии, – не дать повода для мести ни одной из враждующих сторон. – Саид помолчал. – И это стало причиной окончательного разрыва моих отношений с дедом. Его дочь была радостью его сердца. Он обвинил семью аль-Зауба во вмешательстве в ее жизнь, приведшем к смерти. Возможно, он был прав. Если бы она не послушала своего сердца и не вышла замуж за моего отца, она была бы сейчас жива и, возможно, дожила бы до глубокой старости.
– Саид, ты не можешь этого знать…
– Разве? – В его голосе послышались свирепые ноты. – Возможно, она бы выжила, если бы я не спрятался в пещере, как она велела. Если бы я остался с ней и бросил вызов королю.
– Что? Семилетний мальчик бросает вызов королю?
– А почему нет? – яростно воскликнул шейх. – Разве его королевское достоинство позволило бы ему драться с сыном на глазах его матери? Но вместо этого я прятался, как трус. Прятался намного дольше, чем было необходимо. Я был так испуган, что не осмелился выйти и дать отпор.
– Ты сделал то, что сделал, потому что твоя мать просила об этом. Ты добился того, чего так желала твоя мать, – ты остался жив!
Он горько рассмеялся:
– Да. Я жив, и я постоянно вспоминаю свой недостойный поступок.
Джейн покачала головой:
– Нет, Саид. Ты должен понимать, что твой дед пытался загладить свою вину, оставив тебе в наследство Дахаби-Макаан. И ты поступил великодушно, приняв этот дар и предложив ему свою руку на его смертном одре. Просто постарайся сосредоточиться на том хорошем, что неизбежно присутствует в каждой плохой ситуации. Это помогает жить.
Саид кивнул и подумал, что никогда еще не видел Джейн такой красивой. Ее янтарные глаза горели страстью и сочувствием, будто очищая его измученную душу. Рассказав ей свою историю, он словно ослабил терзавшую его боль. Интересно, не об этом ли говорит пословица «Поделись проблемой с другом, и она уменьшится вдвое»? Да и осталась ли проблема? Он сделал так, как хотела его мать. Он выполнил все, о чем просил его отец. Он исполнил все свои обещания, и надо ли удивляться, что в том месте, где находилось его сердце, образовалась пустота?
– Я повторяю свое требование о конфиденциальности, – мрачно сказал шейх. – Я не хочу, чтобы после развода ты написала какое-либо научное исследование о том, что сейчас услышала.
– Я и не думала об этом. – Джейн вздрогнула от неожиданности. – Ты сказал, что доверяешь мне.
– Да. – Но в этот момент он почувствовал больше, чем доверие. Он почувствовал желание. Он ощущал, как желание затопило его вены. Тяжелое, как мед, оно сгустило кровь и заставило его член напрячься. Глядя в лицо своей непорочной жены, Саид залюбовался золотым оттенком ее шелковистых волос, блестевших на осеннем солнце. Он представлял себе, как коснется их щекой, запрокинет ей голову, вопьется в ее губы и будет целовать ее так долго и страстно, пока ее тело не начнет извиваться в его руках, требуя большего. Это была безумная фантазия, если учесть, что Саид никогда не целовал женщин. Он считал, что поцелуи – чересчур интимный вариант прелюдии, они вызывают в женщинах ожидание любви, к которой он не был готов. В качестве прелюдии он предпочитал обнажать и ласкать грудь или класть голову между женских бедер и лизать нежную кожу промежности.
И все же он чувствовал, что Джейн тоже жаждет его, от ее соблазнительного тела исходило ответное желание. Искушение захлестнуло Саида с головой, его член стал каменным; он заметил, как обнадеживающе потемнели глаза девушки, и на секунду допустил мысль о том, чтобы просто сдаться. Никогда раньше он так сильно не хотел женщину, как сейчас.
Пока не вспомнил об их сделке.
Их брак должен остаться нереализованным. Только такой исход его устраивал.
– Почему бы тебе не освежиться после путешествия? – любезно предложил шейх, с удовлетворением наблюдая, как непроизвольно вздрогнуло тело Джейн. – Я должен немного поработать с бумагами, – сообщил он с улыбкой, направляясь к письменному столу. – А тебе наверняка захочется нарядиться перед вечеринкой.
Глава 8
Джейн почувствовала боль и разочарование. Саид оттолкнул ее, когда они были так близки, и она могла предложить ему утешение. Он так и не поцеловал ее, хотя выражение его черных глаз ясно говорило, что он может. Зачем ему ее целовать? Ведь сексуальных отношений между ними никогда не будет. Она должна быть рада, что шейх доверил ей то, что не доверял другим. А ее сердце должно быть полно сочувствия к его недетским переживаниям.
Так все и было. Ее сердце сжималось от горя и боли за Саида. Джейн хотела обнять его и прижать к себе, как в их первую брачную ночь, но не решилась.
Намыливая себя в душе, она ощущала, как ее сексуальное желание растет с каждой секундой, она физически замечала это в потяжелевшей груди и в ранее незнакомом тянущем ощущении в промежности. В какой-то момент, под влиянием импульса, Джейн внезапно засунула средний палец во влагалище. Почувствовав нарастающие спазмы, она резко вынула палец, испугавшись более сильных ощущений. Ну почему ее тело ожило именно теперь, когда она находилась в ловушке с человеком, который не может к ней прикоснуться?
Закутавшись в белоснежный халат, девушка прошла в гардеробную, чтобы выбрать наряд на вечер. Многочисленные роскошные туники с искусной вышивкой, дополненные брюками, изысканные западные платья от-кутюр, узкие юбки, тончайшие блузки, туфли с острыми каблуками, шелковые чулки – все это богатство прилетело вместе с ними из Кафалы. После свадьбы с шейхом Джейн одевалась как кафалахская женщина, но сегодня все было не так. Она чувствовала себя самозванкой, кукушкой в чужом гнезде, женщиной, не имеющей своего места в этом новом для нее королевском мире.
Возможно, именно поэтому она выбрала и надела длинное черное платье из мерцающей ткани, показавшееся ей совершенным в своей изысканности. Отступив на пару шагов, Джейн повернулась к зеркалу и не поверила своим глазам. Платье облегало ее фигуру, как перчатка, каким-то непостижимым образом оно приподнимало и разделяло ее грудь, а все ее тело будто потеряло в весе десяток фунтов. Молодая шейха не стала укладывать волосы, оставив их свободно струиться по спине. Она лишь только отделила две передние пряди, заколов их изумрудными клипсами, – ей показалось, что Саиду это понравится.
Она не слышала, как он вошел в гардеробную. Обернувшись, девушка едва обратила внимание на белое полотенце, которым были обернуты его бедра. Она успела привыкнуть к этому зрелищу. Не имело значения, насколько большим оказывалось полотенце, – оно никогда не было достаточно большим для его тела. В этот раз ее поразил взгляд Саида, осматривавший ее с головы до ног, прежде чем встретиться с ней глазами. Бушующее черное пламя горело в его глазах. Джейн ждала, что он что-нибудь скажет, но шейх молчал. Тишина становилась мучительно тягостной, и она не выдержала.
