– Андрюха, держись! – Снова ринулся к нему Афанасий и поднял на руки, как ребенка, что при его росте было неудивительно. – Деда, пошли!
Старый волхв, потрясенно качая головой, двинулся за внуком в дом, про себя продолжая поминать всех темных богов и прося светлых избавить его от наваждения. Но ничего не менялось, от гостя все так же веяло пугающей, ледяной, нечеловеческой силой, от которой душа уходила в пятки. Да с кем же они столкнулись?!.
Уложив потерявшего сознание Андрея на широкую лавку, Афанасий обтер с него влажной тряпкой сгустки крови, затем внимательно осмотрел, но не нашел ни одной раны. Вот только под кожей, словно стая змей, вращались белесые, мерзкого вида желваки. Да иногда то над грудью, то над головой на секунду-другую возникало едва заметное желтоватое свечение.
Наконец гостя переодели в чистую рубаху и переложили на постель.
– Иди сюда, Афоня, – приказал Иван Трофимович. – А ну рассказывай! Ты говорил, что побратим твой нормальный человек был, а не вот это…
– Извини, деда, что хошь говори, но он мне брат, – сверкнул на него глазами молодой гигант. – Это ж куда Андрюха влип, что окромя, как ко мне, ему бежать некуда было?..
– Тут ты прав, влип твой братишка серьезно, – согласился старый волхв. – Только влип он во что-то не человеческое. Знаю, что не любишь особо этого, но погляди его сейчас.
Афанасий поморщился: он действительно не слишком любил переходить на истинное зрение, после него глаза часа три пекло, как огнем, но послушался деда. И ошарашенно замер. Лежащий на кровати человек действительно был кем угодно, но только не человеком – такой жуткой силой мог обладать разве что аватара бога или достигший грани перехода живым в вырий высший волхв, а таких за последние полтысячи лет в мире не рождалось. Но несмотря на это перед ним все равно был Андрюха, о чем четко говорила метка кровной связи в ауре! Что же с ним случилось-то?..
– Не трожь его, – предупредил Иван Трофимович. – В себя придет, расспросим. Сходи в подпол, травок набери, надо живу ему сварить. Человека я бы ею поить не стал, а ему на пользу пойдет.
– Живу… – задумчиво пожевал губами Афанасий. – Ну, лады, деда.
Десять часов старый волхв готовил отвар, от которого любой, не имеющий силы богов, отдал бы концы сразу. И все получалось, словно кто наворожил на удачу. Раньше ведь сразу живу сварить не получалось никогда, уж больно задача сложная, а сейчас и полусуток не прошло – готова!
Напоив беспамятного, он покивал – и в самом деле на пользу пошло, вон как сразу аура выровнялась, посветлела. Он долго всматривался в гостя и чесал затылок, пытаясь вспомнить, у кого же может быть столь ослепительно-белая аура. Пока, правда, еще не совсем белая, но стремительно светлеет. Скоро любому владеющему истинным зрением будет лучше не смотреть на Андрея, чтобы не ослепнуть.
Внешность гостя почему-то была знакома. Не сразу старый волхв вспомнил, что так выглядят люди древней крови. Надо же, думал, что все они давно вымерли, ан нет. Еще какая-то мысль на краю сознания не давала Ивану Трофимовичу покоя, но он никак не мог поймать ее за хвост. Что-то еще прадед говорил о древних важное, но что именно?
Решив не пытаться вспомнить то, что вспоминаться пока не хотелось, волхв пожарил мяса, и они с внуком поели. После еды Иван Трофимович вытряс из не любящего много говорить Афанасия все подробности знакомства с Андреем и крепко задумался. Правдолюб, значит? Причем порой там, где не надо? Это опять что-то напомнило.
Только вечером, когда они уже собрались ложиться, до старика дошло, кого же ему мучительно напоминал длинноволосый юнец. Но поверить в такое? Нет, слишком невероятно. Решив все же проверить, он полез в подпол за тремя древними книгами, которые бережно хранили вот уже больше двадцати поколений их рода.
Устроившись за столом с кружкой травяного чая, волхв отобрал один из трех гримуаров, в котором, в основном, повествовалось о разных нечеловеческих и надчеловеческих сущностях, могущих посетить мир или рожденных в нем. Начиная от лесных духов и мировых богов, заканчивая Контролирующими, Палачами и Демиургами. Информация, правда, была крайне скудной, высшие никогда не любили делиться знаниями о себе с людьми, что, впрочем, совершенно естественно.
Найдя раздел о людях древней крови, полностью невосприимчивых к какому-либо волхвованию, старик внимательно прочел посвященные им пять страниц и задумался. Значит, они всегда на одно лицо, всегда похожи на того из родителей, в ком сильна древняя кровь. А если оба родителя таковы? Что тогда?
А тогда, если вспомнить наставления прадеда, можно предположить рождение так называемого отродья, чудовищного ребенка, обладающего с рождения силой, способной без контроля раздробить весь мир в куски. Поэтому все обладающие силой, кроме, естественно, лесных волхвов, никогда не лезших ни в какие распри, стремились таких детей уничтожить сразу после обнаружения. И шли ради этого на что угодно, понимая, что в ином случае на Земле может погибнуть все живое. Никому почему-то не пришло в голову попытаться обучить «отродье» контролировать свою силу.
Иван Трофимович, уловив, наконец, не дававшую ему так долго покоя мысль, встал и нервно заходил по комнате. А что, если Андрей – отродье, не проявившее себя во младенчестве? Уж слишком не похожа его аура ни на что и ни на кого. Вдруг он был закрыт до последнего времени, никак не проявлял силу? А потом по какой-то причине началась инициация, и сейчас бедняга ничего не понимает и не знает, что с ним творится. Если так, то Андрея можно только пожалеть. Становится понятным, почему его попытались убить – никому из иерархий не хочется делиться властью.
Хочешь не хочешь, но придется помочь – раз Андрей стал кровным братом Афанасия, то ему, старому, он тоже внук. Вот только уверенности в том, что сможет подсказать гостю, как обуздать его невероятную силу, у старого волхва не было ни на ломаный грош – ну не сталкивался Иван Трофимович ни с чем подобным, просто не сталкивался, а потому пребывал в растерянности.
Он вернулся к книге и перелистнул еще несколько исписанных плотным почерком страниц. Что-то привлекло внимание, и он вчитался. По коже от внезапной догадки прошел морозный холодок. Кто-то из предков предположил, что отродья – это будущие Палачи… Но нет, невозможно! Или возможно? Старик яростно потер виски, и на всякий случай перечитал всю доступную информацию по Плетущим и Мастерам Пути. Никто из них в этот мир давно не приходил, не было нужды – сами справлялись, слава богам, не давали миру рухнуть в серость. К сожалению, ничего не подтверждало его догадку, только интуиция, а она – не доказательство.
Иван Трофимович встал и закрыл книгу. Он принял решение. Палач Андрей или не Палач, но без помощи ему со своей силой не справиться. А значит, он поможет. Сумеет ли тот этой помощью воспользоваться? А это уже от него самого зависит, и только от него самого.
* * *
Новая служба энтузиазма у Михаила с Виктором не вызывала, они предпочли бы заниматься тайными операциями в тылу противника, а отнюдь не поисками Андрея Белозерцева. Начальство утверждало, что беловолосый – это он, но майору со старлеем поверить в такое было трудновато. Ведь по всем отзывам обычный парень. Да, слегка дурноватый, рвущийся защищать правду не там, где надо, но обычный. А вот беловолосый… Это совсем другое дело. Они не могли не понимать, что тот действовал по справедливости, наказывая подонков, которых по закону не накажешь. И в душе одобряли его действия.
