Журналист Том Джунод, встречавшийся с Маском и видевший его в критические моменты его жизни, писал, что судьба миллиардера не очень похожа на сказку. Обычно он получает то, чего желает, но нередко и теряет то, что имеет. Он встретил женщину, ставшую его первой женой, вскоре после приезда в Канаду. Как выразился Кимбал на их свадьбе, он ходил за ней неотступно, как в детстве за своими родителями, требуя купить ему байк и компьютер. И все-таки Джастин Маск видит в нём человека, у которого когда-то не было самых нужных вещей, а не того, кто получил всё, чего мог пожелать. «Я не думаю, что люди понимают, как тяжело ему было в детстве и юности, – говорит она. – Когда мы встретились, я была одиноким ребёнком и он был одиноким ребёнком. Пожалуй, это меня в нём и привлекло. Я решила, что он понимает, каково это – быть одному. Илону пришлось самостоятельно ответить на очень сложные вопросы, которые перед большинством даже не стоят».
Джастин также отзывается и о его внешности: «Он крупный человек, волевой и сильный, похожий на медведя. Он может быть игривым и забавным, может шалить с вами, но в конечном счёте вы по-прежнему имеете дело с медведем».
Джастин написала и опубликовала три романа, но медведеподобное присутствие мужа неотвратимо привело их к тому же, что и его партнёров по компаниям PayPal и Tesla, – к забвению.
Вот как Джунод описывает одну из своих встреч с Маском: «Илон приводит свою жену на ланч. Утром в колонке „Нью-Йорк Таймс“ о нём восторженно написали как о человеке, который перенёс разрушение двух браков, и процитировали его слова: „Я хотел бы посвятить больше времени встречам с девушками“. Однако он приводит Талулу Райли на ланч в Манхэттене: он прибыл сюда отпраздновать день рождения своего брата Кимбала. Райли стала героиней газетных сплетен, когда получила 4,2 миллиона от Маска после развода в августе. Сейчас она игриво взлохмачивает его волосы и рассказывает, как она заставляет его есть и мало-мальски высыпаться. Затем она заявляет, что самое главное для неё – не дать Маску удариться в „королевское сумасшествие“.
„А вы не слышали такого выражения? – спрашивает она. – Наверное, так говорят только у нас в Англии. Это означает, что человек становится королём, а затем сходит с ума“.
Маск улыбается одновременно ребячливо и печально. Он отдыхает, попивая коктейль, однако ест со своей обычной спешкой, жадно, словно и вкуса не чувствует».
Эти две женщины – Джастин и Талула – беспокоятся о нём, о его здоровье, и им приятно, что он снова впускает Талулу в свою жизнь. Но ему всегда непросто строить отношения. «Илон пришёл к выводу, что ему нужны некие двойные стандарты, – говорит Адео Ресси. – У него есть свои собственные стандарты, которые он применяет ко всему остальному миру. Однако ему трудно поддерживать отношения с людьми, которые не сходятся с ним в оценках. Возвращаясь к Талуле, он понимает, что просто не найдёт женщину, которая отвечала бы его требованиям. Он миллиардер, управляет компаниями, и он всегда предъявляет высокомерный запрос: „Вот это я могу, так почему она не может?“ Ну, наверное, потому, что она человек?.. И единственное, что радует Илона в последнее время, – то, что он понимает, насколько он уникален и что люди не обязаны быть равны ему, чтобы состоять с ним в отношениях».
Главная проблема для Маска в его отношениях с Талулой Райли – его уникальность и то, как она соотносится с остальным его миром. Эта проблема, считает журналист, выходит за рамки семейных неурядиц и определяет вообще всю жизнь Маска. И действительно: разве Илон Маск не выделяет себя из всего человечества? Разве он не избрал для себя роль реформатора и провидца? Разве он не мечтает возродить в людях дух исследователей – во всяком случае, в своих соотечественниках-американцах? «Ему недостаточно вдохновить американцев, – говорит журналист. – Он хочет отстаивать их историческую роль, не только свою собственную».
В беседе с Джунодом за ланчем Маск упомянул и о людях, которые могли бы погибнуть, исполняя его, Илона, мечту. Он стал говорить о том, как важно поэтому, чтобы это была и их мечта тоже… Но вдруг он затих, словно на него свалилось подлинное понимание, что такое смерть. «Было бы ужасно, если бы кто-то умер, – сказал он мягко и как ни в чём не бывало. – Ужасно, ужасно…»
Однако есть ещё кое-что важное, что стоит сказать о Маске и смерти. Через двадцать лет он вполне может потребовать у своих сограждан-американцев продать всё, что у них есть, и дать ему по 500 000 долларов: такова, по его мнению, стоимость путешествия на Марс. Он хочет отправить людей на Красную планету, и это будет билет в один конец. Но Маск, как он признаётся, вовсе не хочет, чтобы ради него умирали. Ему вполне достаточно, чтобы ради него рискнули жизнью.
«Я не хочу быть один»
Американский писатель и журналист Нил Штраусс рассказывает изданию Rolling Stone о своей встрече с Илоном в те же тяжёлые для предпринимателя времена.
«Его дети скоро уезжают к матери, бывшей жене Маска Джастин. Маск ведёт себя очень тихо. „Мы можем перенести интервью на другой день, если сейчас неудобно“, – предлагаю я. Маск сцепляет руки над столом, собирается с духом и отвечает: „Мне нужно немного времени, чтобы войти в ритм происходящего“. Затем он вздыхает и оставляет попытки сдерживаться: „Я только что расстался со своей подругой, – говорит он нерешительно. – Я действительно любил её, и мне плохо без неё“. Он делает паузу и поправляет самого себя: „Ну, это скорее она рассталась со мной, чем я с ней, пожалуй“».
Маску трудно работать, его мучит душевная боль. Он рассказывает журналисту, каким способами пытается привести себя в порядок. Отмечает, что помогают мысли о сотрудниках. Он однажды сказал себе: «Все эти люди зависят от меня. Давай, соберись».
Сидя со своим интервьюером в машине, Маск ещё несколько минут обсуждает расставание, а затем спрашивает искренне и серьёзно: «Вы не знаете какую-нибудь девушку, с которой я мог бы встречаться? Вы могли бы мне посоветовать. Мне сейчас очень тяжело знакомиться с людьми». Он поясняет, слегла запинаясь: «Я хочу длительных отношений, не свиданий на одну ночь. Мне нужен партнёр, человек, который понимал бы меня».
Журналисту кажется, что ещё рано начинать новые отношения: возможно, будет полезно вспомнить старые и подумать, что в них пошло не так. Маск мотает головой и морщится: он не хочет быть один. Если он не влюблён, если с ним нет никого надёжного, кто бы остался с ним надолго, – ему не быть счастливым. На замечание о том, что подобное страстное желание с кем-то быть – самая настоящая созависимость, Маск обижается. «Это не так! – восклицает он. – Просто один я никогда не бываю счастлив. Это ужасно – засыпать в одиночестве! И я отлично знаю, каково это: в огромном пустом доме, звуки шагов отзываются эхом, во всём доме никого – и никто не положит голову к тебе на подушку. Чёрт. Как вообще можно быть счастливым в такой ситуации?»
В самом деле, как можно на месте Маска не чувствовать себя одиноким? Пожалуй, нашлись бы люди, которые возразили бы; но для Маска одиночество на вершине его пути – лишь продолжение одиночества в самом его начале.
«В детстве, – продолжает Маск дрогнувшим голосом, – я кое-что говорил себе… Я твердил себе снова и снова: „Я не хочу быть один. Пусть я никогда не буду один…“»
