– Кажется, настало время поговорить с герцогом Милн.
Эмма тут же вскочила с кресла:
– Я не желаю его видеть!
– А тебя никто не спрашивает, – отрезал Даррен. – Не знаю, как ты, а я очень хочу узнать, что на самом деле случилось с моим отцом. А судьба твоей дочери тебя, судя по всему, не интересует?
Бабуля стушевалась:
– Думаешь, он скажет тебе правду?
– Пусть только попробует этого не сделать.
Даррен черкнул несколько строк, вложил письмо в конверт и быстро вышел из библиотеки. Эмма недоуменно взглянула на меня:
– Мне послышалось или он сказал – с герцогом?
Я кивнула и поведала о том, за что мой отец получил новый титул. Сказать, что бабуля была потрясена – это ничего не сказать.
– Богиня, он защитил наяну?! Не может быть! Алексия, это невероятно!
– Удивлена? – фыркнула я. – Не хочешь взять свои слова о моем муже обратно?
Она улыбнулась:
– Какие, про ум, что ли? Нет, не хочу. Но я очень рада, что Шелдон не добрался до Даррена. – И, помолчав, добавила: – Прости меня, Алексия.
Ох, ничего себе, она это сказала?!
– Вот перед ним и извиняйся. Не стоит судить всех принцев и метаморфов по одному инциденту, случившемуся много лет назад, Эмма.
Бабуля ничего не ответила, с тоской посмотрев на дверь.
Даррен вернулся через несколько минут и коротко сообщил, что послал за герцогом. Я тактично заметила, что оставлю их с бабулей ненадолго, и выскользнула за дверь. Пусть поговорят наедине, это пойдет на пользу обоим.
Когда я вернулась, слуги уже накрывали на стол прямо в библиотеке. Есть совершенно не хотелось, слишком нервным выдался вечер, и мы вяло ковыряли вилками в тарелках. Я ловила странные взгляды, которыми одаривали друг друга Змей и бабуля. Неужели они перестанут ругаться?
После ужина нам подали вино, но я благополучно отказалась, попросив чай. Только не хватало уснуть на самом интересном месте! Даррен с усмешкой посмотрел на меня, но, слава богине, ничего не сказал.
Мой отец появился на пороге немного удивленный, но упорно старавшийся это скрыть. Зря, уж я-то его хорошо знаю…
– Добрый вечер, ваше высочество, Алексия, – сдержанно произнес он.
Едва слуга закрыл дверь в библиотеку, отец прошел в глубь комнаты и тут же увидел расположившуюся в кресле бабулю.
– Ты?!
– Я, – ответила Эмма. – Поверь, я тоже не рада тебя видеть.
– Но… – Он перевел взгляд на Даррена.
Змей поставил бокал на стол и поднялся.
– Пусть вас это не волнует, герцог Милн. Есть несколько вопросов, на которые вы должны ответить.
Мне показалось или взгляд отца стал затравленным?
– Что… случилось?
– Нам тоже хотелось бы это узнать, – твердо ответил принц. – Расскажите о том, как вы узнали об исчезновении вашей жены.
Герцог Милн дернулся, и его руки задрожали:
– Почему вы спрашиваете?
– Потому что это важно. В ваших интересах говорить правду. Думаю, у Эммы найдется какое-нибудь зелье, развязывающее язык, я прав?
– Безусловно, – кивнула она.
Да они спелись! Невероятно!
Проигнорировав их обоих, отец повернулся ко мне. Тоска, отразившаяся в карих глазах, заставила замереть в предчувствии чего-то страшного.
– Я ни в чем не виноват…
– Вот и докажите, – спокойно произнес Змей.
Герцог сглотнул, видимо, собираясь с мыслями, и тихо заговорил:
– Бегство Катарины стало для меня неожиданностью. Я никак не мог в это поверить… Не скажу, что мы любили друг друга, но она все же сильно отличалась от своей матери, и в лучшую сторону.
Эмма фыркнула, но отец не обратил на это никакого внимания, сцепив руки в замок и уставившись в пол.
– Когда Катарина исчезла, я не мог в это поверить, – повторил он дрогнувшим голосом. – День и ночь ждал, что она вернется, а поутру намеревался обратиться к властям. Но засветло пришел человек в маске и заявил, что моя жена влюбилась в того самого мага, который останавливался в нашем доме. Предупредил, что этот человек слишком знатен, чтобы я мог с ним тягаться. Мне посоветовали никуда не заявлять и не искать жену, потому что она уплыла в Лионию вместе с любовником. Более того, пригрозили – если кому-то расскажу, то мы с дочерьми вряд ли останемся в живых.
Я охнула, а Даррен сжал кулаки. Отец помолчал, переводя дыхание, и продолжил:
– На следующий день я узнал, что корабль, отплывший в Лионию, потерпел крушение. Сопоставил и понял, что моя жена погибла. Собрал последние деньги, через пару лет продал дом, и мы переехали. Но чем старше девочки становились, тем отчетливее я понимал, что характер Эммы передается по наследству, и…
– Поэтому издевался над нами?! – не выдержала я.
Он поднял на меня полные боли глаза:
– Супруг Эммы жаловался на свою жену: она оставила его, и я пережил то же самое. У меня были причины подозревать, что вы пойдете по их стопам. Но не стоит считать меня идиотом, Алексия, я видел, что ты другая, и отлично понимал, какая из тебя получится жена. Ты же не от мира сего.
Даррен закашлялся, судя по всему, пытаясь скрыть смех, а я метнула на него злобный взгляд. Я тебе еще припомню, Змей!
И тут отца прорвало, он затараторил, едва ли не проглатывая слова. Кажется, ему очень хотелось выговориться.
– Но перед вашим восемнадцатилетием меня посетил граф Оттен. Заявил, что хочет взять в жены одну из моих дочерей. Я понимал, что предлагать ему Алексану бесполезно из-за родимого пятна, а Алексию – из-за характера, но граф настаивал. Я пытался ему отказать, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Однако он заявил, что знает о случившемся с моей женой, и если я не соглашусь, он расскажет властям, что это я расправился с ней. К тому же мага, который останавливался в моем доме, до сих пор ищут. Над известием, что они оба утонули, он посмеялся и напомнил, что раз я не обращался к властям, значит, сам и избавился от обоих. Но это не так!
Я видела в глазах отца неподдельное отчаяние и даже пожалела его. На мгновение.
– И ты согласился, – прошипела я.
– У меня не было другого выхода, – выдавил он. – Граф сказал, что после развода со временем ему не отдадут в жены ни одну наяну, а он мечтает сочетаться браком с представительницей вашей расы. Да, я согласился. Имел на это право! – упрямо заявил он. – Я не скрывал, что моя жена сбежала, хотя и старался не распространяться об этом, обычно говорил, что она умерла. Но то, что маг, останавливавшийся в моем доме, оказался из высших слоев тарринского общества, я не знал. И мне не хотелось в тюрьму!
