— Нет!
Тео загородил собой Санду. Высокая фигура, будто сотканная из дыма, поползла к ним. Тео сжал вспотевшими пальцами рукоять ножа, сердце подскочило в самую глотку и отчаянно забилось. Смертельный ужас все больше охватывал Тео по мере приближения тени…
По земле потянуло могильным холодом, и откуда-то издали донесся тонкий, леденящий душу вой — будто из-под толщи льда утопленник взывал к наступающей весне, — холодный и мертвенный клич, от которого кровь стыла в жилах и сердце пропускало удары. Ноги подогнулись, и Теодор понял то, что имел в виду Змеевик, — противостоять ужасу тени — все равно что противостоять ужасу самой Смерти. Страх этот не победить.
Санда вдруг обмякла, а сам Теодор почувствовал, как воздуха не хватает, перед глазами все расплывалось, и он беспомощно осел на землю вслед за девушкой…
Тишина стала еще более гнетущей — словно в мире умерли все звуки. Тень качнулась и поползла быстрее. Тео пытался поднять нож, но рука не послушалась. Впрочем, он и так знал: сталь тут не поможет. Тень — это дым, лишь прикоснувшись к живой плоти, она сама обретет плоть, однако тогда будет уже поздно. Это конец.
Вдруг раздался стремительный цокот копыт — конь мчался по кладбищу, взбирался на холм. Из мглы справа от них вырвалось пламя.
— In nomine Domine!
Факел вспыхнул ярче, поднятый над землей чьей-то рукой. Конь перемахнул надгробие и с цокотом приземлился перед Сандой и Теодором.
Загудел рог — над угрюмыми могилами разнесся долгий и тревожный звук, всколыхнувший кладбищенское молчание. Черная дыра в темноте замерла.
Совсем рядом послышался топот и легкий звон. Косицы Вика! Наездник повернулся, на его лицо упал свет факела — и Теодор даже рот открыл.
Александру Вангели.
— Давай же!
Мэр метнул факел, и тот, перелетев через головы Тео и Санды, упал в руки подбежавшего Змеевика. Вангели спрыгнул с коня и, выхватив кинжал, рванулся к тени. Дохнуло нечеловеческим холодом. Вангели споткнулся, не в силах противостоять этому дуновению. Вновь раздался долгий, доводящий до безумия вой. Ненависть и злоба звучали в этом кличе, и Теодор подумал, что сейчас упадет в обморок. Сквозь туман перед глазами он все же различил, как Вангели с искаженным лицом оседает на землю, а тень ползет к нему, протягивая черные руки…
«Нет! — вскрикнул про себя Теодор. — Она же сейчас…»
В тот самый миг, когда тень коснулась Вангели, из-за надгробия вырвался огненный сполох.
Вскрик. Сверкание клинка разрезало темноту. Вой подлетел до неба, и Тео беспомощно скорчился на земле. Змеевик продырявил черную тень в сердце — клинок прошел сквозь дым с усилием, так как на какое-то мгновение тень уже затвердела. Тень дохнула мраком — не хлопком развеялась.
В свете факела было ясно это видно, как Змеевик протянул руку мэру, лежащему на спине. Вангели же уперся в землю ладонью и поднялся на ноги сам. Он поднял кинжал, но Змеевик тоже выставил свой клинок. Между ними гудело напряжение, казалось, еще несколько секунд — и эти двое бросятся друг на друга.
Наконец Вангели чуть расслабился.
— Где хозяин?
— Кажется, я видел его за теми могилами. — Вик махнул влево. Он по-прежнему смотрел на мэра, не опуская меча. Вангели скривился и, проведя рукой по щеке, развернулся и перескочил через могилу.
— Скорей, — бросил он не глядя.
И Вик, встрепенувшись, пустился за ним.
Какое-то время Тео пытался сообразить, что же произошло. Вангели. Тут. Каким образом? Тень… Она исчезла — навсегда ли?
К чему был этот рог, которого, кажется, испугалась тень — или почудилось? И этот выкрик на неизвестном языке… Тео с трудом встал, потянул за собой Санду, но та лишь неясно что-то пробормотала и осталась сидеть на земле.
Они снова были одни, в темноте, и лишь у тропинки топтался конь мэра, который то и дело всхрапывал и жалобно ржал.
Одно в этом всем понял Тео.
Их спас Вангели.
Как он узнал?
Неизвестно.
Но все же пришел.
«Черт возьми…» Перед глазами Теодора вновь встал образ отца… Не нынешнего Вангели-мэра, а именно отца. Тео попытался прогнать видение, нутром понимая: это не так просто…
И все-таки с того момента как Вангели появился с факелом, преграждая тени дорогу к Тео и Санде, и до самого последнего мига, когда отвернулся, чтобы перескочить могилу, он не посмотрел на него, Теодора, ни единого раза.
Словно сына не существовало.
Издали донеслось гудение — такое же долгое, тревожное, как пение рога Вангели. Отчего-то клич зарождал в душе волнение и предчувствие. Гул рога пронесся над кладбищем, всколыхнув звездную темноту — и, кажется, даже комета вздрогнула в зените от того, что услышала этот таинственный звук. Теодор повернулся к востоку — туда, где высился проклятый дом, за которым начинался тракт, уводящий из Китилы дальше в Извор. За трактом высились неприступные и загадочные склоны Карпат.
Он внимал долгому гулу, и в этот момент из темноты появилось несколько черных всадников. Они мчались, перескакивая через могилы, и каждый держал в руках горящий факел. Всадники — Теодор насчитал пятерых — промчались мимо, лишь последний чуть задержался, пламя выхватило из темноты его лицо, и Теодор с удивлением заметил, что это был юноша его возраста.
Юноша грозно вскрикнул:
— Igni!
Тео лишь округлил глаза.
— Igni?
Увидев, что Тео не понимает, юноша тронул поводья и помчался нагонять других всадников. Несколько секунд спустя над кладбищем раздались крики, было слышно, как несколько людей перекликаются, кто-то свистнул. Снова загудел рог. Вдруг из темноты возник еще один факел, а следом послышалось знакомое позвякивание — это спешил к ним Змеевик.
— Тео, Санда!
Парень бросился к ним, пристально разглядывая при свете пламени.
— Вы целы?
Тео до сих пор находился во власти странного, полного ненависти клича — будто какой-то частью души ушел в мир иной. Теперь же свет факела ослепил его. Но Вик словно нарочно светил в лицо, прогоняя тьму:
— Все хорошо. Мы расправились с ним. Охотники проверят кладбище — но, кажется, нелюдимец был один… Пойдемте со мной.
Словно в тумане, Тео побрел за парнем. К ним подъехал один из всадников, быстро спешился и развернулся к Вику. Тео узнал своего ровесника. Незнакомый юноша протянул руку, и они обменялись со Змеевиком рукопожатиями, как старые друзья.
— Igni…
— …et ferro!
— Рад встрече, Вик.
— А где Иляна?
— Чуть отстала, скоро пригонит лошадей.
— Нам нужно больше. Со мной трое.
Парень округлил глаза:
