Решение пришло моментально:
– Давайте счёт.
– Счёт? А что вы хотите? Вы что, сумасшедший олигарх?
– Да какая разница? – устало отмахнулся Николай.
Всхлипывая и утирая слёзы и сопли, трясущимися руками женщина достала из пакета пачку документов, нашла и протянула Николаю счёт.
Он вернулся в бухгалтерию.
– Что-то не так? – улыбнулась бухгалтер.
– Всё так, просто мне надо оплатить ещё один счёт.
У бухгалтера брови полезли на середину лба. Но она сдержалась и не сказала ни слова.
Николай оплатил счёт, принял ордер и счёт со штампом, в коридоре вручил всё это женщине. Та побледнела и осела на банкетку. Она явно не могла поверить, что нашёлся абсолютно незнакомый человек, который помог ей.
– Вы понимаете, что я не смогу вернуть вам эти деньги? Я библиотекарь, живу без мужа, и все деньги уходят на лечение Андрюши.
– Разве я дал вам их в долг?
– Тогда возьмите, что у меня есть! – женщина достала портмоне.
– Вам ещё жить в Москве на что-то надо, взятые деньги вернуть. Вы о сыне думайте.
– Как хоть звать вас? Я в церкви за вас молиться буду!
– Николай.
Женщина неожиданно схватила его руку и поцеловала. Николай отшатнулся – ему стало вдруг как-то стыдно и унизительно. Несправедливо устроен мир, если жизнь и здоровье ребёнка зависят от наличия денег у родителей.
Женщина снова зарыдала, и слёзы потоком лились из глаз.
– Я… к кому только не обращалась… никто… А до квоты… сынок не доживёт… – слова прерывались рыданиями.
Николай её понимал. Он сам оказался в подобной ситуации, с той лишь разницей, что у него были деньги. Да и то повезло. А что бы он предпринял, если бы не было наследства? Иногда не знаешь, что тебя ждёт в следующую секунду за углом. А ведь и работа была любимая, без которой себя не мыслил, и жена, и ребёнок, и квартира… И всё его благополучие рухнуло в один момент. Воистину – все под богом ходим.
Николай шагнул к женщине, погладил её по голове, успокаивая. А та прижалась к нему, как будто ища в нём защиту и опору.
Постепенно она успокоилась.
– Простите, прорвало. Я, наверное, нехорошо выгляжу. Она достала платок – скомканный и мокрый.
– Подождите, – Николай достал свой платок и протянул ей.
– Спасибо, – женщина вытерла глаза. – Меня Любой зовут.
– Идите к сыну, Люба, вы ему сейчас нужнее. И перестаньте слёзы лить. Всё наладилось, операцию парню сделают – ещё завидовать будут, таким здоровяком вырастет.
– А вы работаете здесь?
– С чего вы взяли? Я дочь на операцию привёз.
– Так мы коллеги по несчастью?
– Вроде того. Удачи вам! – Николай повернулся и твёрдым шагом направился к лифту. О том, что он оплатил чужой счёт, жене решил не говорить. И дело не в том, что Надя могла осудить. Нет, не осудила бы она, и в укор не поставила бы – не пропил ведь, и не на пустое истратил… Но как-то неловко было признаваться Николаю в своей жалости к чужой беде, в слабости. Ведь он сейчас не разумом действовал, а сердцем решение принял. А сам думал: это каким же дубовым надо быть на месте тех чиновников или депутатов, к кому обращалась за помощью библиотекарь Люба? Никто не озаботился, не помог. Для чего же тогда все эти фонды? Всё-таки хорошо иметь деньги, когда не надо считать каждый рубль. Правда, деньги не им заработаны. Но и не на себя, любимого, он их все тратить собирается.
Однако, зайдя в коридор, где ждала жена, он напустил на лицо улыбку:
– Ну вот, всё прекрасно! Счёт оплачен, идём в отделение.
– А вдруг у них мест нет?
– Должна быть палата, причём, как мне сказали, повышенной комфортности.
– Господи, да я готова в чулане тёмном жить, лишь бы у дочери всё прошло хорошо!
– Зачем так уж? Будем лечиться цивилизованно.
Отделение оказалось небольшим, но уютным. Понятное дело, по медицинским меркам – отдельная палата, все удобства.
Николай вертел головой по сторонам. Если есть что-то новое, удобное, надо и у себя в клинике внедрить.
Тут же появилась палатная медсестричка и проводила их к заведующему отделением.
– А, Жарикова! Звонили уже. Располагайтесь, ваша палата четвёртая. Завтра сделаем некоторые исследования, а потом наметим день операции. И, пожалуйста, впредь в отделении появляться только в медицинской маске, знаете ли. Нам только ОРЗ или гриппа не хватало. Ребятишки слабенькие: сердечки-то больные, иммунитет ослаблен.
– Простите, исправимся.
– Мамочка, вы располагайтесь. А где же ваши вещи? Я имею в виду соски, подгузники…
– Сейчас привезу.
Пока Надя располагалась, Николай поймал такси, съездил в гостиницу и взял всю сумку целиком. Жена сама отберёт, что ей надо.
Но почти всё содержимое сумки и осталось в палате – в основном брали детское.
Заглянула медсестра:
– Просим вас покинуть отделение, после восемнадцати часов посторонним находиться в отделении запрещено.
– Да я же отец пациентки…
– Порядок для всех одинаков. У нас отделение для маленьких деток, у них режим.
– Всё-всё, ухожу…
Николай поцеловал жену, погладил ручки дочери.
Он вернулся в гостиницу – надо было поспать, набраться сил. Приняв душ, Николай улёгся в постель. Но сон не шёл. Как-то всё сложится? Дочь совсем ещё мала, сосудики крохотные. Как хирург, он представлял себе всю техническую сложность предстоящей операции. И как в дальнейшем будет у неё со здоровьем? Вопросы, вопросы, и все без ответа.
Забылся он уже под утро. Проснувшись, выпил горячего чаю с лимоном – еда просто не лезла в горло.
Приехав в больницу, Николай Нади с дочерью в палате не обнаружил. Он сразу кинулся к постовой медсестре.
– Папаша, что вы так волнуетесь? На обследовании ваш ребёнок.
Надя с дочерью на руках появилась часа через два.
– Бедняжка, она так плакала! Ей все пальчики искололи, кровь брали.
– Успокойся, родная, это необходимо. Ты хоть спала?
– Немного вздремнула. Спать не могу, вся на нервах.
– Покорми дочь и ложись спать. Будешь изводить себя – молоко в груди пропадёт.
Выглядела Надя неважно: она была уставшей, под глазами – тёмные круги, и никаких намёков на макияж.
– Да, отдохну, что-то я себя неважно чувствую.
Надя приложила ребёнка к груди.
Поев, Настя уснула. Прилегла на кровать и жена.
А Николай уселся на стул и сам не заметил, как под ровное дыхание жены уснул.
