Подойдя к люку механика-водителя, Алексей облокотился на него локтями и устало потер лицо ладонями.
– Дайте мне свой шлемофон, Семен Михайлович, – попросил он Бабенко.
– Что стряслось? – насторожился механик-водитель. – Что он такого рассказал? На вас лица нет.
– Страшные вещи, – буркнул лейтенант. – Омаев, связь со взводами!
Взяв шлемофон Бабенко, Алексей приложил его к уху, а к горлу прижал ларингофон. Наконец командиры взводов ответили.
– «Второй», «Третий», я – «Семерка». Срочно выдвигайтесь ко мне. Будьте осторожны при пересечении грунтовой дороги. Там могут быть немецкие связисты. Желательно дойти без шума.
– Атаковать будем? – спросил Бабенко тихо, когда Соколов вернул ему шлемофон.
– Да, придется, Семен Михайлович. Ждать нам нечего.
– Что немец-то сказал? – появился рядом с Бабенко Логунов.
– Вчера мы видели на дороге немецкую часть военных химиков. Они шли в Дубовку, к тому самому лагерю, где вас держали. В этом лагере на пленных собираются испытывать химические отравляющие вещества.
Шесть танков подошли к «Семерке» через полтора часа. Поставив свои машины и приказав замаскировать их ветками и молодыми деревцами, встревоженные Шубин и Фадеев прибежали к лейтенанту. Соколов рассказал им о полученных от пленного сведениях и напомнил, что вчера они эту часть военных химиков видели сами, когда те двигались в направлении Дубовки. Он высказал мнение, что атаковать поселок нужно срочно, пока немцы не узнали о советских танках. В Дубовку о них могли сообщить по телефону или по рации из Мостока.
Положив карту на крыло танка, Соколов стал рисовать карандашом на обратной стороне по памяти схему поселка. Все эти полтора часа он просидел на дереве, разглядывая остатки поселка в бинокль. Большая часть зданий погибли во время боев по простой причине – они были деревянными, а застройка поселка была слишком плотная. Пожар уничтожил практически все деревянные здания и часть каменных. Остались те, что стояли особняком. В частности, школа и общежитие завода сельскохозяйственных удобрений.
– Вот смотрите, это склады, – Соколов нарисовал неправильный четырехугольник, вытянутый вдоль маленькой речушки, и провел к нему линию железнодорожной ветки. – Отсюда начинается городская окраина, но она выгорела во время пожаров, когда тут проходили бои. Завод удобрений на северной окраине тоже сгорел, но неподалеку осталось кирпичное общежитие. В нем живут связисты. Вот это парк и озеро. А вот, по эту сторону парка стоит новая кирпичная двухэтажная школа с летней спортивной площадкой. Вот здесь опять сгоревшие дома и здесь. А вот тут у них был центр. Но здесь каменные дома пострадали во время боев. Наверное, в них попадали снаряды. Они для жилья не подойдут. В поселке сейчас около ста двадцати связистов с ручным стрелковым оружием и несколькими единицами транспортной и специальной техники для ремонта и прокладки временной проводной связи. А теперь еще подошел и начал размещаться химический батальон со своей техникой. Они тоже вооружены винтовками и автоматами. Большая часть – это армейские карабины. У химиков тоже пулеметов нет. И гранатами они, я думаю, обеспечены меньше, чем обычная пехотная часть.
– И сколько там этих химиков? – спросил Шубин.
– Не знаю, старшина. И пленные не знают. Я могу только сравнить с численностью наших штатных похожих частей. Это не специальный батальон химических танков и бронемашин. Я видел, какая техника шла по дороге. Это, скорее всего, батальон обеззараживания, предназначенный для обработки местности, оружия и одежды. Он должен состоять из трех рот, оснащенных 15 машинами обеззараживания, административными машинами и машинами снабжения. Судя по тому, что машин было меньше, я думаю, что это не полный батальон, а какой-то специальный. В любом случае это не больше трехсот человек. Даже если мы видели на дороге и не все машины.
– А еще охрана лагеря, – напомнил сержант Фадеев.
– Так точно, – кивнул Соколов. – И еще охрана лагеря. Пленные показали, что лагерь охраняет рота, усиленная подразделением служебных собак и пулеметным взводом. Думаю, что это около ста пятидесяти человек. Пленным немцам можно верить, потому что они рассказали даже про полковника Зоммера, который приезжал и выбирал здесь пленных танкистов. И что ему приходилось ругаться за каждого человека. Ему не очень хотели отдавать людей, потому что самим не хватало, как теперь понятно, для других целей.
– Нет, ребят однозначно надо спасать! – зло сказал Шубин. – Как будем действовать, командир? Танки-то у нас пустые?
– Для начала надо содрать с них доски. Теперь немцы должны видеть очертания «тридцатьчетверок», звезды и номера. Во-вторых, мы сейчас хоть как-то можем вооружить только два танка. У Фадеева пушкари лучше, значит, ему и атаковать охрану, а мы будем создавать массу и пугать количеством. Ну и поможем, конечно, гусеницами. Фадеев, которому мы отдадим все снаряды и патроны к пулеметам, сносит вышки, ломает стены и рвет проволоку с северной стороны лагеря. Здесь и вот здесь, – Соколов показал на карте, – казармы охраны. Шубин со своими тремя танками врывается в пролом и идет вдоль забора, снося вышки с пулеметами по периметру. Главное, это сделать быстро, чтобы пулеметчики не успели открыть огонь по моему десанту и по пленным красноармейцам. Я на своем танке с четырьмя нашими безлошадными десантниками прорываюсь прямо к баракам с пленными. Мы открываем двери, организуем бойцов и вооружаем тем, что отобьем у охраны лагеря. Фадеев ставит танки так, чтобы прикрыть лагерь со стороны поселка, я вывожу ему часть освобожденных пленных с оружием, чтобы поддержать танки и начать отбивать атаки связистов и химиков, если их бросят на нас. Ну и с Шубиным мы ищем танковые выстрелы и патроны для пулеметов. По мере того как будем находить, сменим Фадеева на позиции и отправим укомплектовываться на склады.
– А если там нет снарядов и патронов к нашим пулеметам? – спросил Фадеев.
– Тогда дело наше плохо, сержант. Немцы могут развернуть с шоссе любую подвернувшуюся им войсковую часть и бросить на подавление мятежа. Могут вызвать авиацию. С пустыми танками нам не удержаться. Придется уводить людей в лес, отступать. А у нас будет много раненых. Может быть, посмотрим по ситуации, контратакуем, отобьем несколько машин для раненых, для боеприпасов и уйдем на машинах. Пока загадывать сложно.
– Но не бросать же своих? – хмуро возмутился старшина.
– Об этом и речи нет, – отрицательно покачал Соколов головой.
Через час все имеющиеся боеприпасы были перегружены в три танка под командованием сержанта Фадеева. Всем командирам танков, а также маленькому десанту «безлошадных» была поставлена задача. Каждый знал, в какой момент и что он должен делать.
– По машинам!
Очищенные от деревянного камуфляжа танки выстроились на опушке леса. По команде Соколова пошел вперед второй взвод сержанта Фадеева. Несколько выстрелов немецкими «ненастоящими» снарядами должны были привлечь внимание немцев, заставить их увидеть атакующие поселок советские танки и посеять панику. Следом из леса вышли три танка Шубина и замыкающий танк Соколова с десантом на броне.
