День 249
Трудный человек
Всю свою жизнь я ни на кого не держал зла. В годы активной зависимости я обычно переступал через тех, кто оказывался между мной и моей следующей дозой. Для них это было неприятно, но, к счастью, это продлилось недолго. Став трезвым, я начал разбираться с долгосрочными обидами. У меня были определенные ожидания, я что-то предполагал, и когда люди не соответствовали всему этому, тогда все шло скверно. Страдание от этой новообретенной безграмотности было одним из самых сильных, которые я пережил за последние двадцать лет.
И вот он, трудный человек. Для ясности уточню: когда в своей практике любящей доброты мы доходим до него, нам на ум приходят, как правило, те, кто нанес нам подлинный, не теоретический, а душераздирающе практический вред. Вот что делает их настолько трудными, вот почему мне нужно было практиковать сострадание формально, прежде чем употребить его на практике. Мне нужно было почувствовать правомерность разделения человека и его поведения. Отложив в сторону поведение и проявляя доброту к человеку, я научился четырем вещам:
1. Отделить человека от его поведения можно даже в самой сложной ситуации, и это отделение важно для моего сердца и ума.
2. Люди кажутся трудными настолько, насколько они являются отражением худшей версии меня самого.
3. У меня, как у любого среднестатистического человека, есть способность действовать вне принципа «око за око». Я могу быть добрым без особой причины на это. Я могу жить со способностью, данной нам великими учителями, могу отвечать любовью, несмотря ни на что.
4. Если я оставлю кого-то за пределами своего сердца, оно никогда не станет целым. Вот почему меня так расстраивают трудные люди: я чувствую, что из-за них не могу преуспеть на своем пути. Они вносят путаницу в мой идеальный мир. Но что, если мой идеальный мир верит в меня больше, чем я верю в себя?
День 250
Моя бабушка
Моя бабушка забеременела моей матерью и вышла замуж за моего деда в разгар Великой депрессии. Это сразу же закрыло большинство дверей для них обоих. Они тяжко трудились, чтобы обеспечить троих детей. Они потеряли своих близких в последующих войнах, с ними случилось много такого, о чем слишком больно говорить. Мой дедушка ушел на пенсию и стал вахтером, с ручкой в качестве подарка от шефа и с эмфиземой, заработанной на заводе. Моя бабушка до пенсии работала в машинописном бюро. Когда моя мама начала усыновлять темнокожих детей, мой дед, похоже, был доволен, но бабушка воспылала гневом, который так никогда и не остыл.
Опыт общения с бабушкой был трудным. Она, казалось, действительно ненавидела меня, но хуже был тот ужас, который она вселяла в мою младшую сестру, и отсутствие уважения, которое она не проявляла к моей старшей сестре до самой ее смерти. Пока я был юн, моя бабушка была для меня чем-то вроде куска картофеля в плохо приготовленном рагу. Став трезвым взрослым, я почувствовал, что она задолжала нам больше, чем считала необходимым давать. Я не пошел ни на ее похороны, ни на поминки – во мне пылал неусыпный гнев. Моя практика позволила мне увидеть, как каждый из нас защищал свое сердце от мира, в котором было так трудно жить. Я не могу простить жестокого обращения с детьми, но я могу понять женщину, которая чувствовала себя совершенно лишенной той жизни, которой ей так хотелось. Я могу понять поиск убежища в ярости, которая никогда не остывает, я могу пожелать молодой женщине никогда не переживать ничего подобного, и в глубине души я знаю, что если бы я чем-то мог помочь, то я бы это сделал.
День 251
Психическое расстройство
Моя бабушка была обычным человеком, борющимся с обычными человеческими страданиями, но иногда люди совершают поступки, настолько переходящие все границы, что лишаются всякого сочувствия и сострадания, потому что находятся за пределами нормального человеческого поведения. Такие люди – убийцы, насильники и иже с ними – в каком-то смысле ненормальны и больны. В случае моей бабушки можно было поставить себя на ее место и почувствовать то, что чувствовала она. В вышеназванных случаях эти люди погребены глубоко под непроницаемым слоем болезни. Меня учили искать человека под покровом его поведения, применяя любящую доброту, но в таких случаях это часто кажется невозможным. Поскольку обычное сопереживание для таких людей становится недоступным, тяжесть страдания, под грузом которого они склоняются, просто чудовищна. Практика любящей доброты по отношению к этим людям очень сложна, поэтому нам стоит выполнять ее только в ответ на подлинный внутренний зов сделать это с соблюдением безопасного физического, психологического и эмоционального расстояния.
Я научился смотреть на людей с точки зрения презумпции невиновности. Если их поведение выходит за пределы нормы, то и их страдание велико.
День 252
Искренность
Практика любящей доброты похожа на собирание пазла, на котором изображен мост через реку. Кусочки с рисунком неба – это наши благодетели, земля по обе стороны – нейтральные люди, мост – это я, а тень под мостом – это трудные люди. В каждом периоде практики любящей доброты мне попадается какая-то из недостающих частей пазла. Сегодня я нахожу кусочек неба, на следующий день – кусочек моста. Случаются дни, когда я нахожу много кусочков, бывают и такие, когда я недоумеваю, зачем вообще этим занимаюсь. По мере составления пазла я начинаю понимать, что не может быть моста без неба, земли и тени. Многие вещи на поверку оказываются одним целым. Пазл, который я собираю, – это мое сердце, а пейзаж, который он изображает, – это моя собственная природа.
День 253
Ценность сострадания
Похоже, что наша рука лежит на шкале, которая определяет уровень одиночества и изоляции в нашей жизни. Она также определяет имеющееся у нас количество любви и привязанности. Имя этой шкалы – сострадание. Какое же это благословение – знать о ее существовании! Мы знаем, что наша рука лежит на этой шкале, и это пробуждает. Мы не хотим забывать то, что мы поняли, но жаждем применять это на практике. Как же прекрасно делиться этим пониманием и этой практикой с другими людьми!
День 254
Ценность доброты
Люди, которых я лучше всего запомнил, были добры ко мне, хотя их к этому ничто не обязывало. Это были обычные моменты доброты и великодушия, ласковое слово, когда я страдал от боли, поощрение, когда я делал все возможное. В такие моменты моя вера в себя и в человечество восстанавливалась, хотя я и не знал об этом. У каждого из нас в каждый момент любого дня есть возможность помочь другому человеку каким-то совершенно незначительным действием. Для этого нужна только доброта, а не деньги. Мне кажется, именно в такие моменты решается судьба человечества. Потратим ли мы время на то, чтобы проявить доброту?
ТРИ СПОСОБА ПРАКТИКОВАТЬ СОСТРАДАНИЕ И ЛЮБЯЩУЮ ДОБРОТУ
1. Сострадание. Спокойно сядьте и проанализируйте свою жизнь, поделив ее на десятилетние отрезки, начиная с самого детства. Позвольте тем моментам, когда вы испытывали трудности или чего-то не умели, вернуться к вам. Почувствуйте, каково это – находиться в вашем теле в тот момент. Посмотрите на мир глазами себя тогдашнего. Затем простите себя за то, что вы неидеальны, что совершаете ошибки, что вы ученик в этой жизни. Простите себя как минимум трижды, затем перейдите к следующему десятилетию своей жизни и повторите этот процесс. Выполняйте это так часто, как вам нужно для того, чтобы стать свободными.
