Как и помнила Ясенка, ступени, ровные и гладкие наверху, внизу стали кривыми и узкими. Когда светящиеся жезлы погасли, Горин взял из ее рук фонарь, высек искру и зажег фитиль. Они дошли до конца лестницы, оказались на твердом полу и остановились, осматривая маленькую каменную комнату.
— Там, — показала Ясенка. — Вот дверь. Надо же, она казалась мне побольше…
Обоим пришлось пригнуться.
При свете фонаря они быстро миновали сырой коридор, по которому много лет назад Ясенке пришлось идти, собрав в кулак все свое мужество, повернули налево и увидели отблеск света, который она помнила по прежним своим странствиям. Горин притушил фонарь, экономя масло, и они вошли в большую залу в конце коридора.
Еще несколько светящихся жезлов уже погасли, но света пока еще было достаточно.
— Все как прежде, — сказала Ясенка. — Светящиеся кости находятся по сторонам этих каменных ящиков. Помню, как я дивилась, что самый маленький из них длиннее меня.
Горин окинул взглядом два ряда ящиков с проходом между ними. Внимательно рассмотрел испещренные непонятными знаками стенки и крышки.
— Я не знаю, что это такое, — сказала Ясенка, — но подумала, что нашла гробницу.
— Ты не ошиблась, — ответил Горин. — Это называется катакомбы. А ящики — саркофаги. Гробницы. Но место здесь явно почетное, не для простых людей.
Ясенка коснулась браслета и повернула его. Он был вырезан из полупрозрачного молочного камня с радужными прожилками.
— Давай я тебе покажу, где я его нашла, — сказала она.
Она думала, что найдет в лучшем случае горстку праха, но на полу еще лежали остатки костей. Ясенка с облегчением увидела, что сломанную ногу — видимо, это случилось незадолго до смерти — теперь невозможно было различить, хотя в памяти вся картина вставала перед ней целиком. Но ей не хотелось бы, чтобы Горин это увидел. Еще тут сохранились несколько клочков ткани, красной, хотя цвет и поблек. Та скорбь, которая окружала место гибели несчастного, когда она впервые наткнулась на него, даже усилилась по мере разложения его останков.
Горин протянул руку:
— Дай мне, пожалуйста, браслет.
Ясенка сняла браслет и протянула мужу. Он надел его себе на руку и прошептал несколько слов. Сначала ничего не случилось, но вскоре радужные прожилки в камне засветились сильнее и начали вращаться, пока свет не стал почти ослепительным. Он залил все вокруг.
К изумлению Ясенки, над останками начал собираться туман, постепенно обретая форму, хотя и был прозрачным и тонким, и сквозь него отчетливо виднелись камни. Тем не менее покалывание кожи сказало Ясенке о присутствии силы, и она поняла, что это образ умершего. Он стоял перед ними — в богатых старомодных темно-красных одеждах. Очевидно, при жизни он был влиятельным человеком. Волосы цвета меда и лицо так напоминали Горина, что их можно было бы счесть братьями. Но глаза призрака были закрыты, а на лице читалась глубокая скорбь.
Ясенка подошла поближе к мужу, и он обнял ее.
— Да, — сказал Горин твердым голосом. — Это мой отец. Посмотри же на графа Бжодена Нордорнского.
Призрак человека не шелохнулся, губы его не шевельнулись, но в темноте послышался шепот.
— Да, сын мой. Был я графом Бжоденом, и меня подло убил наймит принца Ренделского. Я должен быть отомщен.
Ясенка быстро произвела в уме кое-какие подсчеты и поняла, что под принцем он имел в виду Флориана, когда тот еще не стал королем. Горин посмотрел на нее, и Ясенка поняла, что и он пришел к тому же выводу.
— Время застыло для него, — прошептал он.
— Но он все же узнал тебя.
— Это чудо.
— Поговори с ним, Горин. Облегчи его душу.
Горин немного подумал.
— Да, это было подлейшее убийство, — сказал он туманному призраку. — Но за тебя отомстил муж этой леди, который убил принца в честном поединке, но и сам был убит. Ты не знал этого, потому что никто тебе не сказал. Тебе будет что сказать этому человеку там, по ту сторону. Его имя Оберн.
— Оберн. Он свершил месть за меня? Я запомню.
— Да. Дорогой мой отец, что еще могу я сделать для тебя? Следует ли мне похоронить тебя более достойно?
— Нет. Оставь меня здесь. Я лежу рядом с мертвыми великой исчезнувшей страны. Я долго ждал известий от тебя, чтобы окончательно покинуть это королевство.
— Благодаря Оберну ты можешь уйти с миром и в чести. Когда увидишь его, скажи, что супруга его благополучна, ибо я забочусь о ней. Заверь его, что пока я жив, с ней ничего не случится.
Шепот стал тише.
— Я запомню.
Горин опустился на колени и поцеловал в лоб старый голый череп. И в то же мгновение призрак поблек и растаял, и прямо на глазах у Ясенки остатки костей рассыпались в прах. Горин протянул руки, и на какое-то мгновение Ясенке показалось, что тот пытается вернуть отца. Но он всего лишь поднял нарядную пряжку от пояса, которую она не заметила прежде. Наверное, пряжка лежала под остатками ткани, которая теперь тоже окончательно рассыпалась. Горин встал и вернул Ясенке браслет, снова обретший свой прежний цвет.
— Теперь у каждого из нас есть по талисману моего Дома, — сказал он. — Клянусь — не буду отныне носить иной пряжки, кроме этой.
Он снял пояс и закрепил на нем свое наследие — пряжку с изображением рычащего ирбиса в серебряном ошейнике.
— О Горин, — сказала Ясенка, обнимая мужа и кладя голову ему на плечо. Так они стояли некоторое время, сжимая друг друга в объятиях. Затем Горин отпустил жену, и она всем существом своим ощутила, что печаль этого места, которую она почувствовала еще в первое свое посещение, рассеялась. Отец Горина наконец ушел с миром.
Они вернулись другим путем. Ясенка провела мужа по городу, надеясь, что на открытом воздухе Горин немного развеется, если его до сих пор гнетет уход его отца. Когда они добрались до двора и занавешенной двери, день начал угасать. Рохана снаружи не было — он уже сидел в комнате и гладил Вейзе.
— Вы узнали то, что хотели? — спросила Зазар. Она помешивала варево, кипящее на огне. Ясенка вспомнила, что ничего не ела с тех пор, как Зазар в своей хижине налила им супа с лапшой.
— Да, я раскрыл наконец тайну, что много лет мучила меня и мою родню, почтенная Зазар, — ответил Горин. — И хотя печальна эта тайна, я благодарю вас за помощь.
— Красиво говоришь, — сказала Зазар. — Теперь поешьте, и я расскажу вам то, что сумели сделать мы с Вейзе.
17
Дело, по словам Зазар, оказалось куда интереснее, чем даже опытная знахарка могла заподозрить. Вдовствующая королева действительно связалась с чародейкой Флавьель, порой принимавшей обличье мужчины, — в надежде обрести еще одного слугу, обладавшего силой, еще одну пару глаз и ушей. Но у Флавьель имелись и собственные планы, о которых Иса не догадывалась.
