По спине Прохорова поползли волны страха – столько невыразимого, животного ужаса слышалось в голосе дочери. И уже оборачиваясь, Михаил понял, что увидит нечто не только странное, но и страшное. Такое, чего не видел еще никогда в жизни.
Его ожидания оправдались с избытком. Исполинская тварь, что выползала из главного входа в церковь, была настолько огромна, что своим чешуйчатым черным боком, тускло переливающимся, снесла несущую колонну и часть стены. Световой барабан с куполом, потеряв опору, заходил ходуном, расшатываясь все сильнее и теряя красные кирпичи, которые с грохотом прыгали по фасаду и валились на талую землю. В конце концов купол рухнул, засыпав красными обломками страшную тварь. Никогда доселе Михаилу не доводилось видеть столь огромную змею. Его ноги просто прилипли к асфальту, на котором стояли.
– Это же уж, мать его! Обыкновенный уж! – завопил не своим голосом мужчина. – Ты видела желтые пятна на голове? Ты видела?
– Я не знаю, что видела, – тихо пробормотала дочь, судорожно сжимая в руках охотничье ружье. Было заметно, как тряслись ее руки.
– Это уж… – все повторял мужчина, как заведенный. – Это обыкнове… Да какой, на хрен, обыкновенный?! Это самый исполинский исполин из всех чудовищ, которых я встречал на здешней земле. Это долбаный чудовищный уж! Нет, Саш, ты понимаешь?!
– Па! – одернула его Александра. – Мне нравится, что ты так впечатлился от этого монстра, но, может, лучше свалим отсюда?! Пока…
А меж тем куча кирпича зашевелилась, люди в страхе отпрянули. Они не ожидали, что столь огромная махина купола просто не сможет раздавить чудовище.
– Беги! – просипел отец. – Сашка, беги! Вниз по склону. Там, где-нибудь за деревней, встретимся.
– Но… – хотела возразить дочь, но тут куча «взорвалась» обломками камня. Разъяренное чудовище освободило голову из завала и ощерило пасть, зашипев. Острые зубы размером с кинжалы заскрипели о чешуйчатый подбородок, сдвоенный язык выскочил и тут же исчез в широкой пасти. Ярко-желтый глаз с вертикальным зрачком освободился от прозрачной пленки и уставился на людей.
– Беги! Не спрашивай! – заорал, уже не стесняясь, Михаил, а когда Александра ломанулась вниз по склону через хлесткие ветки ивняка, добавил вдогонку: – Меня не жди! Нам надо разделиться, тогда кто-нибудь выживет!
Последние слова донеслись до Алексы смутным ревом. Ветки хлестали по щекам, терзали вязаные перчатки, продирались сквозь шерсть и царапали кожу. Девочка два раза упала, поскользнувшись на влажной земле и скрытых под мокрым снегом корнях. Ноги отозвались болью из-за вчерашнего марш-броска. Земля хлестнула по лицу мокрым снегом, когда Саша не удержалась на ногах. Но девочка рванулась вверх, перепрыгнула последние ветки и побежала к ряду похожих друг на друга изб. Меж местами повалившимися полусгнившими заборами, укрывавшими покинутые строения, находились широкие сквозные прогоны, ведущие на другую улицу. И Александра со всех ног бросилась туда, стараясь перегнать смерть, скользившую за ней.
Позади трещали сучья ивняка, видно, отец побежал напролом сквозь кустарник, чтобы хоть как-то задержать змею, отвлечь на себя. А гадкое шипение уже настигало мужчину, расползаясь меж деревьев, словно целая стая змей сейчас охотилась за ним.
Вот же ж уж! Всем, мать его, ужам уж!
Когда голова твари показалась из кучи кирпича, больше всего Михаил испугался за дочку. Он проорал ей приказ бежать, а сам что есть мочи бросился следом, но потом свернул, начав продираться сквозь густые ветки кустарника. Расчет был прост: так он становится более уязвимой, а значит – легкой добычей. Огромный змей свернет за мужчиной и попробует преследовать его, но ивняк будет так же мешать и монстру из-за его размеров.
Так и случилось. Прохоров продирался сквозь густой кустарник, а позади, шипя и пытаясь огибать кусты, догоняла змея. Ей так же, как и человеку, мешали жесткие ветки. Огромное тело для змеи оказалось минусом в этом густом природном заборе. Но и минус гигант научился использовать.
Змея тянулась вверх, а потом наваливалась на сучки – и те с треском лопались. И чудовище медленно, но верно продвигалось вперед, туда, где человек выпутывался из назойливых прутьев. А Михаил уже сбросил рюкзак: он цеплялся сильнее всего и мешал продвижению. Прохоров оставил лишь автомат и уже давно дослал патрон, но стрелять на бегу через кустарник смысла не было. Надо было дождаться подходящего момента.
Ивняк заканчивался. Мужчина уже с нетерпением ждал, когда эта пытка прутьями прекратится и он выскочит, наконец, на ровную местность и припустит, что есть мочи, подальше от чудовища. Другой вопрос: сможет ли он ускользнуть от гада? Но его решением лучше заняться потом, когда препятствие из спутанных веток останется позади.
Шипение раздалось ближе. Наверное, монстру надоело играть в догонялки, и Михаил почувствовал сильный толчок – змея сделала отчаянный бросок на жертву, сминая и кромсая сучья ивняка, как бритва срезает щетину. Голова монстра пронеслась в каком-то метре от Прохорова, отклоненная теми же прутьями. Мужчину хлестнуло по спине, и он от неожиданности и силы удара полетел вперед, тоже ломая своим телом ветки. И… наконец, выскочил из кустов и покатился по скользкому мокрому склону, пытаясь одновременно подняться.
Змей рассвирепел. Огромное черное тело задергалось от ярости, ломая и расшвыривая ветки кустарника. Когда уж продолжил охоту, от ивняка остались лишь короткие пеньки, торчащие из черно-бурого грязного месива. Даже сброшенный Михаилом рюкзак куда-то отлетел из-за неистовой энергии разъяренного змея. И чудовище очень энергично поползло следом за Прохоровым, уже почти добежавшим до одного из прогонов меж заборами.
Мужчина оглянулся очень вовремя, чтобы увидеть, как голова всего за мгновение переместилась на пятнадцать метров вперед и чуть не ткнула его острым, как сабля, клыком. В невероятном прыжке, какие иногда совершает человек на грани смерти или при слишком серьезной опасности, Михаил успел сменить направление. Но это лишь на долю секунды отсрочило его гибель. Тварь тут же подобралась и вновь сделала смертельный бросок, широко раскрыв пасть, выставив вперед нижние, короткие клыки, а верхние держа наготове, чтобы накрыть добычу довершающим смертельным ударом сверху. Тело змеи слегка скользнуло по мокрой траве, скрытой таявшим снегом. Рывок получился неуклюжим, что и спасло Прохорову жизнь.
Мужчина почувствовал в левом плече невыносимую боль. Михаила подняла в воздух неведомая сила, и челюсть сомкнулась на его руке, так и не задев ее верхними клыками – голова змеи ушла с траектории влево, и змей зацепил Прохорова лишь одним нижним клыком. Тем не менее, мужчину зацепило и со страшной силой бросило вперед, вслед голове твари.
Теперь он был нанизан на клык змеи, словно какая-то лягушка. Только вот Михаил не был лягушкой. Хоть автомат и выпал из рук, но зато остался нож. Широкое лезвие с зазубринами на тыльной стороне, канавка для стока крови и удобная рукоятка – из руки не выпадет, главное – лишь превозмочь дичайшую боль и не провалиться в обморок от шока. Но люди способны на невозможное в кризисных ситуациях.
