Михаил подошел к ближайшему и ткнул ногой. Потом присел и вырвал из мертвой плоти какую-то деревяшку.
– Тут была жаркая битва, – сказал он, повернувшись к дочери и показывая добытый из твари трофей. – Это стрела, и их делали люди. Пойдем, может, найдем кого. Спросим у них, кто это здесь на бульдозере разъезжал?
Но не успел отец сделать и пяти шагов к воротам монастыря, как из окошка надвратной церкви что-то вылетело в их сторону и поскакало по дороге. Михаил среагировал молниеносно, ведь ему была знакома эта маленькая железяка, катившаяся по асфальту и упершаяся в труп животного в двадцати метрах от людей.
– Ложись! – заорал он, бросаясь обратно и увлекая Алексу в мокрую кашу на дороге. – Граната!
Только они успели коснуться земли, как где-то рядом громыхнуло. В ушах на краткий миг словно образовался вакуум. Прохоров вскочил, заорал благим матом и открыл огонь из автомата по надстройке ворот. Потом сообразил, что нет смысла тратить патроны, если не попадаешь в цель, остановился, сложил руки рупором и гаркнул во все горло:
– Эй! Мудаки! Вы там совсем охренели?!
– Сам ты мудак! А мы – почтенные женщины! Ты это не путай! – раздался дрожащий старушечий голос. – Нет, ты слышишь, Вера, это неуважение в голосе?
– Да какое уважение? – заорал отец как можно громче, чтобы старушки его услышали. – Вы нас чуть не грохнули без суда и следствия! Вроде почтенные женщины, а ведете себя, как последние мудаки! Вот ей-богу!
– Ты это… Цить! – вновь прозвучал тот же голос. – Помолчал бы лучше! Как детей наших забирать, так все герои, а как вести военные действия против женщин, так орете, как резаные!
– Да я не забирал ваших детей! – вновь крикнул Прохоров, надеясь, что благоразумие, наконец, снизойдет на бабушек, окопавшихся в надвратной церкви. – Мы вообще тут мимо проходили…
– Вот и иди, куда шел! Нечего тут…
– …и наших детей тоже забрали!
– Что? Что ты сказал? – раздался другой голос, но он тоже принадлежал бабушке.
Ну вот, сейчас начнется коллективный маразм…
Но вторая оказалась на редкость понятливой. Она быстро заговорила, перебивая первую.
– Ваших детей, говоришь, украли?
– Да!
– Наших тоже!
– Славненько… Ой, простите, это ужасно! Ужасно!
– Так может, кроме своих, вы и наших выручите? – на сей раз голос был пронизан надеждой. – Давайте об этом поговорим…
– Со всем уважением к вам, добросердечные… – Михаил встал во весь рост, уже не прячась. – Разговаривать лучше внутри, а то невесть какие твари у вас тут бродят по округе. Вон псина дикая со стрелой в спине лежит. Отсюда вижу.
– Ах, да! Заходите! – прокричала вторая бабулька. – Поднимайтесь на входе сразу наверх. Мы в надвратной церкви. Чай пьем. Больше кидаться гранатами не будем, обещаю!
– Что тут вообще происходит? – пробубнил под нос отец, но все-таки махнул рукой дочке, которая спряталась за елью. – Вообще ни фига не понимаю. У них тут побоище, а они чай… и гранатами… невообразимо! Гранатами в первых встречных! А если они обидятся? И вернутся с гранатометами? Черт-те что творится в этом мире! Бабушки – и те какие-то агрессивные стали…
А Саша в тот момент думала совершенно о другом. О словах приснившегося фантома: «Потом старушки – им один яркий миг остался до вечности, не трогайте их». Ну вот же они, старушки! Разве нет? И откуда женщина во сне могла знать такие подробности из будущего? А точнее, из будущего Прохорова и его дочери? Как ни хотелось верить в простые совпадения и уставший от тяжелого дня мозг, Александра поразилась. Что-то происходит, а неизвестная предсказательница, приснившаяся девочке и уже давно покоящаяся в подполе собственного дома, рассказала Алексе о вещах, еще не случившихся, но неизбежных. И если она будет следить за событиями, то, возможно, сможет понять, когда нужно действовать по велению фантома.
А может, все же Саше это мерещится? Ну, нет! Ведь женщина предупредила сначала о змее, а теперь вот о старушках… Два совпадения подряд? Не может быть. Скорее, это правда, и кто бы ни разговаривал с Алексой во сне, этот человек явно знал будущие события лучше их участников.
Мать Нина, очень набожная женщина, как-то длинным зимним вечером рассказывала истории о потусторонних силах, которые объединяются в обширном информационном пространстве Земли, и если их концентрация достигнет максимума в одной точке, то могут и навредить людям. Так, в Осановце был один заброшенный дом, очень неуютный. Когда они с другими детьми играли среди покинутых домов, этот особенно сильно выделялся среди остальных, и дети всегда обходили его стороной. И даже не столько сам вид отпугивал, сколько тяжелая атмосфера. Стоило подойти ближе десяти метров, как ребенка охватывала непонятная тревога, а еще ближе – и вовсе бесконтрольный ужас. А зайти в дом так никто никогда и не решился. Мать говорила, что когда-то там произошло массовое самоубийство, и теперь там царствуют убиенные души, которые никогда не успокоятся, так как дорога к господу им заказана. И в этом месте настолько сильна концентрация потусторонних сил, что информационное поле выплескивается наружу. Поэтому рядом так неуютно чувствует себя человек.
Отец посмеивался да отмахивался от материных страшилок. Он лишь говорил, что уже столько умерло людей в ужасных муках, что информационное пространство должно переполниться обозленными душами, но если б это было так, живым бы не было жизни из-за них. И теперь Саша осознала, что, наверное, мама Нина была частично права. Есть места, где живут души неупокоенных, только вот не все они злые и опасные, а встречаются, например, как эта женщина: готовые помочь живым.
Когда Прохоров, шедший впереди, протиснулся меж поваленных высоких ворот, то совершенно отчетливо охнул. Саша, сгорая от нетерпения, спросила:
– Что там?
– Полный трындец! – бросил отец через плечо. – Если испугаешься, дочь, то вернись назад и подожди меня у стен. Я быстро переговорю с бабульками и вернусь.
– Нет уж! – возмутилась та. – Не хочу я стоять у стены и дожидаться. Я с тобой.
– Тогда старайся не смотреть вокруг. Ничего хорошего там… совсем.
– Ладно, – согласилась Александра и пошла, перешагнув трупы сразу двух мутантов, пронзенных стрелами. И вдруг в ужасе остановилась, когда перед ней открылся внутренний двор монастыря, усыпанный трупами людей, кошаков и псин. А на стене, пришпиленная к ней стрелами, была распята какая-то новая крылатая тварь, неизвестная девочке.
Что за ужас? Что здесь за бойня была? И как их с отцом угораздило не попасть в эту заварушку? Девочка, закаленная охотой, ошарашенно смотрела на кучи трупов, и руки у нее дрожали, а ноги отказывались двигаться.
– Сюда! – отец махал из-за угла. Широкое основание арки заканчивалось, и слева начиналась деревянная лестница, ведущая в надвратную церковь. Туда-то Саша и направилась, перешагивая через трупы людей и зверей. Что же тут случилось? Но оглядываться совсем не хотелось: внутренний двор походил на одно огромное кладбище людей и зверей. Их души, казалось, так и остались в подвешенном состоянии и навеки привязаны к незарытым телам. К тому же, температура воздуха поднялась на несколько градусов, отчего снег, покрывающий трупы, таял, и тела начали разлагаться. Потихоньку воздух наполнялся отвратительным запахом смерти.
